После увольнения в феврале Юрия Павленко с поста детского омбудсмена имя нового уполномоченного президента Украины по правам ребенка стало известно только вчера. Почти через десять месяцев Петр Порошенко подписал указ о назначении на эту должность бывшего начальника службы по делам детей Киевской городской госадминистрации (КГГА) НИКОЛАЯ КУЛЕБУ. В блиц-интервью корреспонденту А' ИРИНЕ ЛОПАТИНОЙ господин КУЛЕБА рассказал, что первым делом намерен позаботиться о судьбе детей, проживающих на оккупированных территориях.
‒ Когда и кто вам предложил занять должность детского омбудсмена?
‒ Я получил это предложение от Администрации президента осенью, где-то перед парламентскими выборами (26 октября.‒ А'). После чего я проходил собеседование, а потом спецпроверку. Согласно новому закону об очищении власти, каждый, кто идет на подобную должность, должен пройти такую проверку.
‒ Что вы собираетесь делать на новой должности?
- Во-первых, нужна координация усилий всех органов власти. Из-за разбалансированности системы мы откатились серьезно назад в вопросе защиты прав ребенка. Разные министерства по-разному исполняют свои обязанности или же ничего не делают. Кто-то бьется за какие-то полномочия, хотя я не понимаю, какое перетягивание каната или надувание щек может быть в этой сфере. Во-вторых, объединение усилий как правительственных, так и неправительственных организаций по наработке национальной детской стратегии минимум на десять лет вперед ‒ я не знаю как можно работать, не понимая к чему мы стремимся, по крайней мере, в ближайшие пять лет. Мы ратифицировали Конвенцию о правах ребенка (это было сделано еще в период существования УССР в феврале 1991 года.‒ А'), но многое не работает, из-за чего права ребенка не защищены соответствующим образом. Ну и конечно, нужен мониторинг ситуации на востоке страны, чтобы дети могли быть в безопасности.
‒ Вы уже знаете когда поедете на Донбасс?
‒ Неделя-вторая ‒ и я поеду туда, сейчас работаю над списком городов, которые хочу посетить. Я постоянно общаюсь с семьями и детьми оттуда. Но самой большой проблемой остается ситуация с детьми-сиротами и детьми, лишенными родительской опеки, а также с теми, кто остался на оккупированных территориях.
‒ Вы ведете переговоры с представителями так называемых ДНР и ЛНР, чтобы вам разрешили посетить оккупированные территории?
‒ Я не могу говорить сейчас об этом по ряду причин. Но есть желание и определенные возможности, которые я сейчас изучаю. Думаю, что если все будет нормально, то мне все-таки удастся поехать туда и оценить ситуацию. Мне необходимо провести мониторинг и сделать свои выводы, чтобы понять, каким образом действовать нам всем для исправления этой ситуации.
‒ Летом были факты вывоза детей из детских учреждений Донбасса в Российскую федерацию. Они все были возвращены в Украину?
‒ Если вы говорите о громких скандалах по вывозу детей летом, о которых писали СМИ, то все они были возвращены. Но мы до сих пор не знаем, сколько вообще вывезено детей в Россию. Дети из приемных семей, детских домов семейного типа, дети под опекой также куда-то вывезены. Однако на государство возложен контроль над условиями содержания и воспитания таких детей. О местонахождении многих из них мы не имеем информации. И тут стоит вопрос о налаживании коммуникаций с соответствующими органами Российской Федерации, на оккупированных территориях. Возможно, кто-то скажет, что, мол, нечего с ними вообще о чем-либо говорить. Но я считаю, что нет ничего более важного, чем жизнь и судьба ребенка. Поэтому я готов идти на все, чтобы удостовериться в том, что дети в безопасности и помочь им в случае необходимости.
‒ Что будет с детскими интернатами, которые до сих пор у нас работают? Будете ли вы проводить мониторинг соблюдения прав детей в них?
- Мы много говорим о реформировании интернатов, но на уровне государства ничего для этого не делается. Они всех устраивают. Мы, например, сократили 12 тысяч социальных работников, которые предоставляли социальные услуги семьям с детьми, чтобы они не остались сиротами. На этом мы сэкономили 300 млн грн. Мы также сбережем 3 млрд грн, не делая разницы между выплатами на второго, третьего ребенка и выплатами при рождении первого ребенка. Но почему-то мы не говорим о почти 6 млрд грн, которые мы тратим на функционирование системы интернатных заведений. Я общался не с одним министром из «папередников», но не было политической воли и желания что-то менять. Я понимаю, что там работают много людей, но мы говорим не о защите их интересов, сохранении помещений, зарплат. Мы говорим о детях, которые вынуждены и дальше жить в интернатах, а не в семьях. Нам много страшилок рассказывают о ювенальной юстиции, но система интернатных заведений ‒ в сотни раз позорнее. Эта система ‒ разрушающая, поэтому ее однозначно необходимо менять.
‒ Будете ли вы лоббировать скорейшую ратификацию Гаагской конвенции, которая регулирует правила межгосударственного усыновления, и которую Украина не ратифицирует почти 10 лет?
‒ Я сторонник того, чтобы этот документ был принят. К сожалению, народные депутаты прошлых созывов вообще не очень понимали, о чем идет речь и этот вопрос был сильно заполитизирован. Но я не считаю это приоритетным вопросом. Ведь дети на Донбассе сейчас лишены возможности быть усыновленными не только иностранцами, но и вообще в пределах Украины. Часть документов утеряны при переезде учреждений из захваченных территорий в подконтрольные украинским властям районы. Здесь хотя бы нужно навести порядок. Когда мы сделаем это, можно будет вернуться к вопросу о Гаагской конвенции.
