Военное положение в Марьинке, расположенной под Донецком, чувствуется повсюду. Город практически всегда закрыт на въезд и выезд, улицы в разгар лета пусты, жители с точностью до часа знают время ночных обстрелов, на активистов идет охота. По рассказам местных, лояльные к ДНР горожане прячут в своих домах боевиков, раненых в результате неудачного штурма Марьинки 3 июня.
С Сергеем Курасом мы познакомились зимой, когда волонтеры из киевской группы "Крила щедрості та турботи" начали возить в Марьинку гуманитарную помощь для самых нуждающихся ее жителей — стариков и детей. Курас с готовностью помогал волонтерам. Хотя тогда у них сложилось впечатление, что активист и о своих интересах не забывает, очевидно, рассчитывая на лояльность местных и полное отсутствие официальной власти в городе, представители которой сбежали еще до первых обстрелов в прошлом году. Во время одной из поездок Курас привел волонтеров в детский сад и, пока они раздавали гуманитарку, неожиданно пообещал заведующей, что гости отремонтируют в здании поврежденные обстрелами окна. "Сложилось впечатление, что нами манипулируют, — рассказывает "Апострофу" координатор "Крыльев" Майя Михалюк. — Поэтому мы прекратили с ним сотрудничество".
И вот первая новость, которую сообщают военные: во время очередной поездки в Марьинку Кураса на днях убили. При каких обстоятельствах это случилось — точно не знает никто, но, по словам марьинцев, на месте преступления, в доме, где он жил, нашли три гильзы.
Эту историю сами жители города пересказывают как-то отрешенно, как будто и не могло у этого человека быть другой судьбы. Для них каждый новый прожитый день — большая удача, ведь любой поход в магазин, за пенсией или к колодцу с водой могут стать последними. Особенно тяжело стало после 9 мая, признаются местные. А июньский штурм города боевиками окончательно поставил крест на попытках вернуть Марьинку в мирное русло. Теперь город находится в осадном положении со всеми вытекающими последствиями.
Поправка на войну
Внедорожник и два микроавтобуса с продуктами и медикаментами — скорую гуманитарную помощь от киевской группы "Волонтерская сотня" жители улицы Заводская в Марьинке встречают, как родных, ведь сюда, к домам на самой окраине города, мало кто доезжает. Гуманитарку в Марьинке теперь видят все реже — доступ в город ограничен с 3 июня, когда боевики бросили в неудачное наступление около полутора тысяч человек, несколько десятков танков и другую военную технику.
Поначалу нас останавливают на крайнем блокпосту. Волонтер и исполняющий директор "Сотни" Наталья Воронкова, которая с некоторых пор также является советником замминистра обороны, берет телефон и выходит из машины. Полчаса напряженных переговоров — и нашему грузу дают зеленый свет.
В городе, несмотря на разгар летнего дня, — ни души. Но на самом деле жителей тут немало — по официальным данным, 5 тыс. человек, включая 120 детей. Мы замечаем только группу женщин неподалеку от центра, которые беседуют о чем-то в тени деревьев, рядом с ними стоят тачки с бутылями для воды. Наша колонна, во главе которой едет автомобиль местной милиции, быстро пересекает центр и оказывается во дворах.
На шум въезжающей машины местные реагируют быстро: отовсюду выходят люди, в основном — пенсионного возраста. Вокруг четырехэтажных домов, если не поднимать головы, мало что напоминает о войне: тут много деревьев, то там, то тут алеют пышные кусты роз, клумбы и грядки ухожены. В крошечной песочнице играют две девочки. Только если глянуть на фасады домов — видны пробоины от залетевших снарядов, вокруг провалов чернеет обгоревший кирпич, а некоторые окна заколочены фанерой. Весело чирикая, радуются осиротевшему жилью только птицы: они обживают разрушенные квартиры и вьют гнезда в дырах побитого сайдинга балконов.
Местные пенсионерки, получив свой продуктовый набор, не расходятся. Некоторые на расспросы отвечают с опаской, просят не показывать их лица, отказываются называть имена. Они уверены — если скажут лишнее, потом могут за это пострадать. От кого — не уточняют, но кивают в сторону украинских военных. Некоторые жалуются, что стало опасно выходить на огороды на окраине между Марьинкой и Александровкой. Говорят, что кто-то постоянно пугает их, постреливает, не прицельно, но пули над головой свистят, недвусмысленно намекая, чтобы убирались восвояси.
Женщины сетуют, что все дороги — на Угледар, Красногоровку, Курахово — постоянно закрыты. "И на Донецк мы не едем, у нас пропусков нет", — рассказывают они. Те, кто каким-то чудом еще работал последние месяцы, теперь оказались заложниками ситуации. Марьинцы уже выучили расписание обстрелов, говорят, начинают бомбить, как правило, около 22:00-23:00, а заканчивают утром, после 6. На вопрос "Может, уехать?" отвечают — куда старикам бежать, да и пенсии маленькие. Кто-то пытался пересидеть самые тяжелые обстрелы за пределами города, но квартиры в том же Курахово стоят 1,2-1,4 тыс. грн, пока могли — платили, теперь денег нет, пришлось вернуться домой. "Теперь тут по подвалам ночью прячемся, простудились все, а что делать? — рассказывает "Апострофу" пожилая семейная пара. — У кого есть родня — уехали, а наши дети далеко. Сын, например, в Кемерово, сюда приехать не может".
Одна из пенсионерок, представившаяся Катериной Волошенко, жалуется, что никак не может добраться до стоматолога, потому что из города не выпускают и все время бомбят. "У нас тут еще такая проблема — уже давно нет никакой власти — ни местной, ни районной. Деньги уже год выделяют на город, куда они уходят?" — задает она риторический вопрос, а потом устраивает короткую экскурсию и показывает разрушенный три дня назад фасад одного из домов. Сопровождающий волонтеров офицер СИМИКа (CIMIC, civil and military coorepation, гражданско-военное сотрудничество, — "Апостроф") разрешает сделать пару снимков, но потом советует не задерживаться на открытом пространстве и отойти вглубь двора.
В стороне от толпы останавливается мужчина и скептически смотрит на получателей гуманитарки. Сам за продуктами не подходит и делает замечание, увидев, что его снимают. Но потом вдруг начинает откровенничать. "Я вам могу назвать нескольких бизнесменов, которые тут до войны деньги зарабатывали, а теперь вон в очереди стоят, — возмущается он. — А еще вы бы спросили, куда делись 2 млн гривен, которые 10 июня прошлого года были заказаны на местное почтовое отделение для выдачи пенсий, и куда исчезло все руководство в 21:00, после чего в 22:00 начали бомбить. Где, например, директор марьинской почты Любовь Опанасенко?".
Он представляется Олегом Санжаревским, говорит, что сам когда-то работал на местной почте, а в начале января этого года был незаконно уволен. Незаконно, подчеркивает Санжаревский, потому что в момент увольнения его вообще не было в городе — он, как и многие марьинцы, пережидал очередную эскалацию в безопасном месте. "Я уже написал заявление в прокуратуру", — говорит он, однако, наверняка понимает, что перспективы у такого расследования пока туманные. Санжаревский признается, что ДНР не жалует, потому что его машину угнали из гаража после бомбежки 15 июня, когда в городе стояли боевики.
В киевском офисе "Волонтерской сотни" для жителей Марьинки собрали 4,5 тонны продуктов и медикаменты
В киевском офисе "Волонтерской сотни" для жителей Марьинки собрали 4,5 тонны продуктов и медикаменты.JPG
В киевском офисе "Волонтерской сотни" для жителей Марьинки собрали 4,5 тонны продуктов и медикаменты.JPG
В киевском офисе "Волонтерской сотни" для жителей Марьинки собрали 4,5 тонны продуктов и медикаменты.JPG
В киевском офисе "Волонтерской сотни" для жителей Марьинки собрали 4,5 тонны продуктов и медикаменты.JPG
В киевском офисе "Волонтерской сотни" для жителей Марьинки собрали 4,5 тонны продуктов и медикаменты.JPG
Гуманитарная помощь от киевской группы "Волонтерская сотня"
Гуманитарная помощь от киевской группы "Волонтерская сотня".JPG
Гуманитарная помощь от киевской группы "Волонтерская сотня".JPG
Гуманитарная помощь от киевской группы "Волонтерская сотня"
Поврежденные снарядами дома в Марьинке.JPG
Поврежденные снарядами дома в Марьинке.JPG
Поврежденные снарядами дома в Марьинке.JPG
Зачистка для губернатора
Оказывается, что как раз за день до приезда волонтеров в Марьинку сюда должен был прибыть новый губернатор Павел Жебривский. "Они (украинские военные) начали перед его приездом делать зачистку в городе", — рассказывают пенсионерки. Местные еще не выучили фамилию и имя нового главного чиновника области, но поговорить с ним все равно не довелось — Жебривский в город не доехал. По какой причине — неясно, версии разные. Может, побоялся обстрелов сам, может, решил, что толпа, собравшаяся возле местной школы, может стать отличной мишенью для боевиков. Марьинцам, правда, предложили сделать выездное собрание и поговорить с губернатором в Курахово, которое расположено в 20 километрах. "Говорят, что дали автобусы, сказали — езжайте туда, он там будет принимать. Все отказались. Пусть в Марьинку приезжает! Если хочет с марьинцами общаться, то сюда надо приезжать, а не в Курахово", — недовольно комментирует несостоявшийся визит одна из женщин, которая наотрез отказывается представиться. Вспоминает и центральную власть: "У нас претензии к нашему президенту и к власти. Пусть садятся за стол переговоров и прекращают войну! Нам все равно, чья власть будет, нам — лишь бы не стреляли". Местные вдруг говорят, что президент называл сепаратистами людей, которые живут в зоне АТО. "На нашей территории нет сепаратистов с ружьями, тут стоит Украина!", — безапелляционно заявляют они.
Но пока народ суетится возле микроавтобусов, обступив волонтеров, раздающих медикаменты, один из местных тихо сообщает нашему водителю: "Ты думаешь, кому они эти пайки берут? В этом районе, у кого-то на квартире, прячутся двое раненых сепаров и один командир, — говорит он. — Их стараются переправить по каким-то коридорам ночью".
По словам парня, в городе после битвы 3 июня осталось немало боевиков. Лояльные к ним местные выхаживают раненых, стараясь вывести их из города, когда они будут в состоянии передвигаться. Проверить, так ли это, невозможно, но, судя по тому, что в городе по-прежнему достаточно враждебно настроенных к Украине граждан, это может быть правдой.
Гуманитарная помощь от киевской группы "Волонтерская сотня"
Гуманитарная помощь от киевской группы "Волонтерская сотня"
Гуманитарная помощь от киевской группы "Волонтерская сотня"
Офицер СИМИКа раздает гуманитарную помощь детям в Марьинке
Гуманитарная помощь от киевской группы "Волонтерская сотня"
Гуманитарная помощь от киевской группы "Волонтерская сотня"
День за два
Марьинцы говорят, что город находится в блокаде уже три месяца. Но сопровождающий волонтеров офицер подразделения СИМИК уточняет: "Нет, не больше месяца, с 3 июня (когда была попытка захвата города) закрыли". Он слышит причитания стариков, а потом рассказывает, что офицеры СИМИКа не раз предлагали местным уехать и даже обещали организовать вывоз. "Они спрашивают — а сколько это будет стоить? Я им говорю — да нисколько, бесплатно! Довезем до поезда, а там сядете и поедете к родным. И вот уже вторую неделю ждем решения", — говорит он и при нас интересуется у одного из стариков, с которым была договоренность о вывозе, когда же он надумает. Дедок кивает, но говорит неопределенно: "Ну, вот пенсию получу, и там уж...".
Те, чьи дети и внуки выехали, тоже пока не спешат покидать город, предпочитая охранять свое имущество и научившись обходиться малым. Одна из пенсионерок рассказывает, как звонила недавно внуку, которого отправили с родителями в Крым: "Он меня спрашивает: "Бабуля, когда ты к нам приедешь?". Я отвечаю: "Когда будет жарко, тогда будем купаться на море. А что тебе купить?". А он сначала молчал, а потом говорит: "Бабуля, я ничего не хочу, а только взять тебя за ручку и походить там, где у нас сосны". Он расплакался и я тоже. Ребенку 8 лет, вот такая у него мечта".
В течение суток перед приездом волонтеров в Марьинке стояла непривычная тишина. За время, пока мы находимся в городе, слышится всего два отдаленных выстрела. Местные признаются, что в такие моменты, когда молчит артиллерия, они чувствуют себя неуютно, как-будто им чего-то не хватает. "Аж не верится, что тихо", — говорят они.
Когда волонтеры заканчивают раздавать лекарства и продукты и записывают новые заказы на медикаменты, офицер СИМИКа спрашивает, хотят ли гости посмотреть на разрушенное здание марьинской милиции, то самое, откуда 3 июня выбивали сепаратистов. Когда бой закончился, по словам военных, из здания вынесли не менее ста трупов боевиков. Мы отправляемся в центр, к пережившему осаду зданию.
На фасаде отделения милиции нет живого места. У входа в здание выделяется желтым пятном чудом уцелевший ящик для корреспонденции. Окна побиты, ступеньки усыпаны кирпичной крошкой и пластиком, внутри — остатки мебели и искореженные железные двери, сорванные с петель. За стойкой, где когда-то, очевидно, сидел дежурный, в пыли одиноко стоят два телефона, единственные "выжившие" посреди этого хаоса. Даже без комментариев со стороны военных видно, что бой тут и правда был жестокий. Несмотря на это, над крыльцом и над крышей здания, устало запутавшись вокруг древка, но не сдаваясь, по-прежнему развеваются на ветру два желто-синих флага.
