Россия испытывает проблемы с набором наемников для участия в войне на Донбассе. С другой стороны, Украина сумела наладить подготовку своих военнослужащих, рассказал в интервью "Апострофу" координатор группы "Информационное сопротивление" ДМИТРИЙ ТЫМЧУК. По мнению эксперта, силовое разрешение конфликта возможно при активной военно-политической поддержке со стороны США, которая пока тормозится администрацией президента Барака Обамы. А вот его замораживание по приднестровскому варианту — невыгодно нашей стране, потому что президент России Владимир Путин будет всячески стараться расширить зону нестабильности в Украине.
— Сколько боевиков сейчас противостоят нашей армии на Донбассе? и какую часть из них составляют российские военнослужащие?
— Порядка 50 тысяч человек. Около 60% из этого количества составляют российские наемники. Но основную ударную силу представляют собой батальонные и ротно-тактические группы российских регулярных войск. Сейчас это около 10-15% от общей численности. В основном они работают в качестве диверсионно-разведывательных групп, инструкторов, специалистов и офицеров в органах управления. Россияне создали централизованную систему управления формированиями ДНР или ЛНР. Она насыщена кадровыми российскими военными и действует довольно эффективно. Оставшуюся часть — примерно 25-30% — составляют боевики из числа местных жителей.
— Много ли желающих служить под знаменами так называемых ДНР и ЛНР из числа местных жителей?
— Сейчас туда идут те, кто не имеет других видов заработка. За участие в бандформированиях платятся довольно большие деньги, поэтому народ, как говорится, "ведется".
— А насколько большие?
— Для Донбасса сумма даже 3-5 тыс. грн в месяц — довольно существенна. Мы ведь знаем, в каких условиях сейчас там находится бизнес. Что касается российских наемников — еще в начале года на войну в России начали звать всех подряд. Причем уже совершенно неважно, принимал ли когда-нибудь так называемый доброволец участие в боевых действиях или служил ли хотя бы в армии. Независимо от уровня профессионализма, люди проходят трехнедельные курсы в Ростовской области и в Крыму, получают какие-то базовые навыки и едут на Донбасс. По-сути, это пушечное мясо.
— Значит поток российских наемников увеличился?
— Поскольку гребут всех подряд, то совершенно ясно, что с набором наемников в России как раз возникают проблемы. То же самое касается и кадровых военных. Чем больше гробов из Украины получают их родственники, тем больше возникает вопросов — а зачем российским солдатам вообще воевать на Донбассе? И если раньше российские РТГ комплектовались на базе одной какой-нибудь бригады, то сейчас их собирают из военнослужащих разных бригад. Получается своеобразный винегрет. Это не лучшим образом сказывается на их боевой эффективности.
— А можно ли назвать формирования боевиков организованной армией?
— Нет, нельзя назвать их армией. Пока это только прообраз регулярной армии, которую пытаются создать россияне. Они хотели сформировать интегрированные подразделения, состоящие из наемников, кадровых военных и местных боевиков. Но разница в подготовке между этими категориями — колоссальная. Такими методами эффективное подразделение создать нельзя.
— Тогда нельзя не спросить о боевых качествах украинской армии. Тем более, что мы слышим о колоссальных проблемах, связанных с проведением пятой и шестой волн мобилизации.
— Вопросы по этому поводу следует адресовать Генштабу. У нас есть своя информация, но я не хотел бы много об этом говорить... Ну, вот, например, сейчас идет большой пиар по поводу нового вещевого обеспечения, а по нашей информации, именно с вещевым обеспечением возникает больше всего проблем. Людей просто не могут одеть в новую форму. Процесс мобилизации проходил бы намного проще, если бы государство продемонстрировало какие-то ощутимые успехи в борьбе с коррупцией в Минобороны и в Генштабе.
— А если говорить о качестве подготовки военнослужащих?
— А вот в этом плане Генштаб с начала года действительно сумел организовать подготовку в учебных центрах. Для обучения новобранцев привлекаются люди, которые прошли АТО и имеют бесценный боевой опыт.
— Сегодня много говорят о демилитаризации Широкино и каких-то мирных инициативах, которые выдвигаются, в том числе, и со стороны Запада. Между тем, количество вооруженный провокаций и обстрелов со стороны боевиков растет. Как это можно охарактеризовать?
— Для Запада важно любой ценой установить некое подобие мирного диалога, чтобы закрыть историю с Донбассом. Им глубоко наплевать, что будет на территории Украины — новое Приднестровье или новый Нагорный Карабах. Они оказали нам поддержку в виде санкций. Мы за это дико благодарны. Но никакой конкретной военной помощи мы не получили. Я не считаю, что прибытие инструкторов, которые начинают обучать Национальную гвардию — по сути, войска второго эшелона — является поддержкой. Это не поддержка, а издевательство! Конгресс выделил деньги, а господин Обама, чтобы не оказывать Украине военную помощь, прислал сюда инструкторов... А мы и радуемся!
Хотя американцы никогда не имели дела с российской армией и гибридной войной в ее исполнении. Напротив. Это мы можем их учить. Это наши сержанты могут рассказывать им как действовать в той или иной ситуации. С подачи Москвы Запад начал говорить о демилитаризации Широкино. А почему именно Широкино? Если речь идет о демилитаризации, значит нужно говорить о Дебальцево! Пусть они выводят войска с Дебальцевского плацдарма. Он был захвачен буквально через три дня после подписания Минска-2. Это было первое грубейшее нарушение договоренностей со стороны российско-террористических войск. И это большой политический просчет Киева, который в ответ на призывы сдать Широкино не выставил условия по Дебальцевскому плацдарму.
— А как дальше будет развиваться ситуация на фронте?
— Если российско-террористические войска отведут свои подразделения и вооружения и выполнят свою часть договоренностей, то мы выполним свою. А вообще любых оппонентов Киева я хотел бы попросить посмотреть на карту, чтобы сравнить, сколько Украина потеряла территорий между Минском-1 и Минском-2. Нельзя вестись на предложения, которые высказываются Западом, но фактически исходят от Москвы.
— И все-таки, к чему дело клонится? Мы заморозим конфликт и получим второе Приднестровье?
— В Приднестровье Москва не ставит задачи по расширению своей зоны влияния за счет территории Молдовы. В этом и состоит громадная разница с Донбассом. Здесь мы видим попытки дестабилизировать ситуацию еще как минимум в шести областях Украины. И если мы согласимся на приднестровский вариант, то это совершенно не значит, что мы будем чувствовать себя хорошо. Это будет означать, что мы сдали плацдарм для дальнейшего наступления. Пока Путин будет при власти — он будет раскачивать ситуацию в Украине, и жители той же Одессы или Харькова не смогут спать спокойно. Существование нового Приднестровья на территории Украины будет предполагать его постоянное расширение. Сначала до административных границ Донецкой и Луганской областей. Потом — за счет Запорожской, Одесской, Херсонской областей. Эта зона будет расширяться постоянно.
— Тогда какие у нас варианты?
— Их два — дипломатический (к которому я отношусь очень скептически) либо силовой. Но силовой вариант возможен только при наличии политической и военно-технической поддержки Запада.
— А она предвидится?
— Со стороны Европы — очень сомневаюсь. Остаются США. Но там есть проблема. Нас поддерживает американский Конгресс, поддерживают граждане, военное и экспертное сообщество. Проблема в команде господина Обамы. Но в том же Пентагоне есть старые генералы, еще помнящие холодную войну. Они прекрасно понимают, что новая холодная война уже началась. Поэтому я надеюсь, что здравомыслящие эксперты смогут объяснить пребывающему в иллюзиях Обаме, потому что эта поддержка нужна не только Украине, но и для безопасности всего европейского и евроатлантического пространства.
— А не вызовет ли военная поддержка со стороны США желания у Владимира Путина повысить ставки? Например, в ответ на поставку противотанковых ракетных комплексов Javelin — начать поставлять боевикам авиацию.
— Для нас неважно, сколько Джавелинов нам завезут. Главное — получить военно-политическую поддержку. И тогда даже сотня Джавелинов будет серьезным военно-политическим шагом. И Запад, который требует от нас выполнения Минских договоренностей, должен предусматривать и риски для России. Когда Россия будет точно знать, что ей угрожает в случае конкретных нарушений, тогда и будет эффект. И только тогда можно будет остановить расползание российской агрессии.
