За пять месяцев полномасштабной войны Украины против российских оккупантов наши защитники научились активно использовать гражданские дроны. Более того, украинцы научились перерабатывать их на ударные БПЛА. Как использование дронов влияет на ход войны, какие дроны использует враг и как операторы дронов противодействуют вражеским РЭБ – в эфире Апостроф TV рассказал командир группы аэроразведки, представитель Украинской Добровольческой Армии АШОТ АРУТЮНЯН.
– Недавно в Украине начался масштабный проект "Армия дронов". С начала вторжения снабжением дронов для украинских защитников занимались преимущественно волонтеры. Насколько на сегодня удалось обеспечить дронами украинскую армию по сравнению с началом войны?
– Во-первых, действительно в начале войны, если мы говорим не об армейских дронах, а о тех дронах, которые использовались в мирной жизни, и стали на военную службу, то это было заслугой волонтеров. И довольно много людей овладело мастерством управления дроном. Но сейчас на позицию выходят и ВСУ, и силы территориальной обороны. Они начинают получать дроны и для них нужно обучение.
Например, я лично каждую неделю езжу куда-то и читаю лекции, показываю, как управлять дроном, какие особенности. Потому что техника уже поступает, не всегда люди успевают получать соответствующие знания.
Большая благодарность, опять же, нашим волонтерам, которые организуют специальные курсы, в частности онлайн, где можно научиться и овладеть именно управлением дронами, узнать какие-то лайфхаки, как их использовать на нуле. Это особенности выбора позиции, управления дроном, противодействия РЭБ и т.д. Техника идет, подтягиваем людей, работаем.
– Украинские военные сейчас достаточно эффективно перерабатывают гражданские дроны на ударные. Речь идет о специальном механизме, который позволяет сбрасывать боеприпасы с хвостовиками, распечатанными часто на 3D-принтерах, высокоточно. Украинские военные научились сбрасывать даже мины. По вашему мнению, появилась ли в Украине такая школа, стало ли это уже определенным трендом? Есть ли в подразделениях люди, умеющие это делать и точно сбрасывать эти боеприпасы?
– Это такой современный мейнстрим – что-то бросить с неба на россиян, которые сели, например, в доме у людей. Например, если это мирный дом, и они зашли туда, заняли его, если ударить по нему из миномета, то ты разрушишь этот дом. А можно достаточно прицельно сбросить туда какой-нибудь боеприпас. 82 мм мина наносит много вреда, но с дрона она падает очень точно. Более точно, чем 82 мм с миномета. Тоже самое мы можем сказать и о 120 мм. По технике работает и т.д.
То есть какое преимущество сброса с дрона? Это точность, потому что оператор видит непосредственно цель и отправляет этот снаряд прямо на нее. Но, опять же, это когда мы сели в позиционную войну и просто не даем им спать, не даем свободно передвигаться по улице, чтобы они постоянно испытывали это напряжение. К сожалению, они нам отвечают тем, что называется ковровая бомбардировка. То есть мы уничтожили три БТР в посадке, а обратно прилетели три кассетных боеприпаса по городу.
Это ответ россиян, это их тактика ведения войны. Не точечные удары, а массовые. Однако мы воюем на своей земле, и не можем привлекать такое оружие, которым будем уничтожать города. Мы должны работать точно, и использование ударных дронов – это как раз один из тех вариантов, когда мы можем это делать точно. На расстоянии 5-7 км от "нуля" мы действительно не даем им покоя с помощью дронов. На большее расстояние уже работают либо гаубицы М777, если мы их точно наводим, либо HIMARS, "Ольха". То есть это более точные боеприпасы.
– Накануне украинские военные сбили российский ударный дрон-камикадзе "Ланцет". Как вы думаете, может быть его использование российскими военными массовым, или это единичный случай? Если не секрет, на каком направлении вы находитесь сейчас, и насколько эффективно российская сторона применяет там свои дроны?
– Я непосредственно работаю на стыке Запорожской и Донецкой областей. Из российских дронов обычно то, что мы здесь видим – это разного типа дроны-разведчики, вроде "Орлана", которые наводят их артиллерию и находят цели.
Что касается "Ланцета", то это производство концерна "Калашникова". Это барражирующий боеприпас. Его эффективность также зависит от целеуказания. То есть эти цели нужно находить. Здесь наши ребята применяют разные типы маскировки. Да, если этот боеприпас нашел цель, он может быть эффективным. Со своей стороны мы готовимся к этому, так же скрываемся.
Понимаете, использование дальних дронов – это как использование HIMARS. Сам HIMARS ничего не видит. Ему необходим соответственно разведчик, который пойдет ногами, определит координаты, ему нужны спутниковые снимки, ему нужна разведка из дронов, ему нужна координация. Так и барражирующий боеприпас. Его нужно вывести в тот район, где он будет работать, показать ему цель. Дальше он уже по ней работает. Да, это страшное оружие, но мы учимся ему противодействовать.
Я не думаю, что эти дроны будут будут массовыми. Там много электроники, а как мы видим, с электроникой у них проблемы. Даже те же недавно сбитые "Орланы" – там такая начинка, которую с фотоаппаратов снимают.
– ВСУ также используют ударные дроны-камикадзе, переданные союзниками. В частности, больше всего на слуху Switchblade 300. Также ожидают получения Switchblade 600 – более мощного дрона-камикадзе, который сейчас, как мы понимаем, находится на стадии производства или стадии передачи. По мощности Switchblade 300 напоминают 40-мм гранату к автоматическому гранатомету. По вашему мнению, насколько Switchblade 300 эффективен? Удавалось ли вам с ним работать?
– Лично не работал. Я общался с коллегами, работавшими с ними. Они также говорят, что основная проблема — найти и попасть в цель. Сам Switchblade работает по поверхности бронированной техники, и соответственно мы можем поражать ее в наиболее слабые места. Там, где она менее бронирована. Этих 40 миллиметров хватает для легкобронированной техники, для танков, если попасть в решетки радиатора, в машинное отделение. То есть танки менее защищены от удара с воздуха. Мы этим пользуемся.
– ВСУ также уничтожили российский беспилотник ZALA, который оккупанты называли вообще неуязвимым для украинских средств радиоэлектронной борьбы. Как вы вообще оцениваете средства РЭБ со стороны россиян?
– Мы их чувствуем постоянно, противодействуем им – ну а что делать? Когда меня спрашивают, как противодействовать РЭБ, я всем говорю: относитесь к этому, как к погоде. Может, в полете пойдет дождь. Что вы будете делать? Вы будете выполнять алгоритм возвращения домой. Так же у вас в полете начался ураган или включился РЭБ. Вы никак не можете повлиять на то, включат ли они его или нет. Но РЭБ будет действовать на вас. Поэтому будьте готовы. Вот и все, они используют его очень часто. Мы каждый день с ним сталкиваемся. Это только практика.
Понимаете, те учения, например, которые я провожу - мы провели 3-4 лекции, выехали на полигон, потренировались. Потом мы начинаем, так сказать, боевые вылеты. И вот 5-6 вылетов, когда человек поработал под РЭБом, когда у него уже нет мандража от того, что он теряет управление дроном, когда он не боится потерять дрон, а просто хладнокровно выполняет соответствующие алгоритмы по снижению, по маневру, по возвращению домой, то все. РЭБ уже не страшен.
Я говорю, это как погода. Если идет дождь, мы не летаем. Если работает РЭБ, мы работаем не на 7 км, а на 5. Вот и все.
