Большое контрнаступление украинских войск в Харьковской области стало неожиданностью не только для Украины, но и для самих россиян. Оккупанты оказались не готовы противостоять Вооруженным силам Украины и убегают, чтобы не погибнуть или не попасть в плен. Фронт оккупантов на этом участке просто лопнул. Но кроме военной стороны дела, стоит вспомнить еще о психологической, потому что очень скоро до россиян начнет доходить, что "потери" все же есть.
Что происходит среди оккупантов и почему в россии молчат о наступлении ВСУ на Харьковщине? Об этом в эфире Апостроф TV рассказал капитан ВСУ, журналист, блогер, публицист, общественно-политический деятель и соучредитель партии "Демократическая сокира" ВИКТОР ТРЕГУБОВ.
– Если я не ошибаюсь, вы сейчас тоже защищаете нашу землю в рядах защитников.
– Да.
– На каком направлении, если не секрет? Какая у вас сейчас обстановка?
– К сожалению, секрет.
– Хорошо, тогда перейдем к обсуждению того, что происходит сейчас. Поступает очень много информации из Харьковской области. Как вы оцените ситуацию в этом направлении?
– Очень положительно на самом деле, потому что мы видим, что фактически, как высказываются сами россияне, их фронт лопнул. Он действительно лопнул, россияне уже фактически откатываются к реке Оскол и уже начинают думать о том, как за нее отступать. Это значит, что освобождена будет большая часть оккупированной на данный момент территории Харьковщины. Это при условии, что наши остановятся на Осколе, что совсем не факт.
У россиян там личного состава в общей сложности было около 12 тысяч человек. Все эти 12 тысяч человек сейчас думают о том, как не погибнуть и не попасть в украинский плен. Кто-то из них, безусловно, погибнет и попадет в плен. Более того, эта операция очень дерзкая, очень яркая, очень красивая. Темпы продвижения были такими, что они удивили мир, потому что со времен Второй мировой не было таких темпов продвижения на хорошо укрепленные позиции. 50 километров в сутки. И это действительно очень яркий пример.
Более того, даже если мы говорим не просто о сугубо военной стороне дела, но и о психологической, то сейчас у российских не только войск, но и политиков, медийщиков и простых российских граждан будет очень грустное настроение. Возникнет понимание, что они в этой войне не побеждают, потому что на самом деле украинцы оттесняют их не только на Харьковском направлении, но и на Херсонском. А сейчас есть еще и осторожное контрнаступление на Донецком направлении. И это очень сильно не вписывается в русскую мифологию о самих себе. Как в ту, которую они продуцировали наружу, так и в ту, в которую они пытались верить сами. О том, что у них большое государство, и о том, что говорила Симоньян: "Ну это же Украина, мы же ее за двое суток".
Оказывается, что не только не за "двое суток", а проблема в том, как бы от Украины не отгрести. Потому что сейчас как раз отгребают.
– При этом российское минагрессии умолчало о том, что произошло в Балаклее. Путин даже собрал совбез из-за этой ситуации. Может ли это свидетельствовать о том, что в кремле более реально стали оценивать свои силы и свои позиции на фронте?
– Я могу некорректно следить за ситуацией, как всегда не хватает времени. Но, насколько я понимаю, во-первых, этот Совбез уже завершился, а во-вторых, обсуждалась на этом Совбезе поставка украинского зерна в Европу и выполнение обязательств, которые россия на себя взяла в этом аспекте. По крайней мере, я уже видел в российских пропагандистских телеграмм-каналах шок из-за того, что на совбезе вместо того, чтобы обсуждать то, как их лупят под Купянском, говорят о том, как лучше дать украинскому зерну добраться до европейского потребителя.
Более того, вчера утром еще публиковались карты генштаба россии. Они почему-то опаздывают где-то на полтора-два дня, потому что у них там еще и Балаклея не факт, что взята. Поэтому у меня есть подозрение... Вы знаете, у диктатуры есть очень приятные моменты и очень слабые места. Во-первых, когда они проиграют, они боятся об этом говорить сразу руководству. Во-вторых, они начинают искать козла отпущения и грызться между собой. Я абсолютно убежден, что всякий раз, когда их войска начинают отступать или когда им наносится поражение, это не сразу доносится вверх. На каждом этапе звена каждый человек боится об этом докладывать руководству и пытается сделать так, чтобы это сделал кто-то другой, и вина была вроде бы на нем. Поэтому до конечного потребителя в лице путина информация совершенно точно доходит не сразу. И это в принципе нам на руку.
– Как вы считаете, они и дальше будут умалчивать о реальном положении дел на востоке Украины или будут о каком-то отрицательном наступлении рассказывать через пропагандистов своему населению?
– Когда начались взрывы в Крыму, они до последнего рассказывали и даже сейчас рассказывают, что в той же Новофедоровке одновременно взорвались два склада боеприпасов. Так бывает иногда, склады взрываются, два одновременно. Наверное, люди просто курили не в тех местах одновременно, помахивая друг другу рукой.
Это свидетельствует о том, что все те ребята, которые боялись, что если мы действительно бьем россиян, то будет ответ - очень сильно ошибались. Все наоборот: чем больше ты россиян бьешь, тем больше россияне делают вид, что у них все нормально, и тем меньше они бросаются в бой. Поэтому я думаю, что они будут придерживаться этой тактики. Я думаю, что они будут рассказывать, что им не так ценна была и Балаклея, не так ценен был и Изюм.
Уже выступил командир из оккупированной Грузии, говоривший, что на самом деле это все хитрый план. И они будут рассказывать о хитром плане, пока украинцы в Луганскую область не войдут. В принципе, это опять-таки нам на руку. Следует понимать, что наш противник очень ограничен в средствах реагирования. Не только в средствах военного реагирования, но и политического и информационного. Они не так всесильны, как мы представляли, иногда просто растеряны. И в этой ситуации они растеряны, они не готовились к этой ситуации.
Они очень классные, когда нужно докладывать о победах, они очень классные, когда нужно рассказывать, как они "освобождают от фашиствующего украинского режима" города. А когда нужно рассказывать, что они убегают, для них это действительно проблема. У них нет отработанного сценария на это и нет эффективного, так сказать, протокола реагирования на это.
