Россия пытается расшатать Украину по чеченскому сценарию - Амина Окуева

АМИНА ОКУЕВА – одна из самых ярких женщин, получивших известность за время войны на Донбассе. У многих украинцев чеченка с украинским паспортом вызывает восхищение. У россиян и поддерживающих Рамзана Кадырова чеченцев – ненависть. Сама Амина к ажиотажу вокруг своей персоны давно привыкла. И медленно, но уверенно идет к реализации своей цели – построению военной карьеры, которая станет еще одной ступенью к достижению мечты: развалу Российской Федерации и, как следствие, освобождению обеих ее родин – Украины и Чечни.

О планах на ближайшее будущее, политических разногласиях и раздорах между патриотами Украины, коллаборационистах на востоке и угрозе чеченского сценария, причем не только на Донбассе, Амина Окуева рассказала в первой части интервью "Апострофу".

- Амина, ты уже несколько месяцев как не служишь в полку "Киев". За это время приходилось ездить на фронт?

- В последний раз мы были в АТО в декабре.

- Ты еще служила тогда?

- Как раз на больничном была, в самоволке. У полиции ведь какие задачи в основном? На блокпосту постоять, общественный порядок охранять... Это очень важно. Но, честно говоря, самые интересные для меня задачи приходилось выполнять как раз во время самоволок.

Потом началась эта блокада (экономическая блокада ОРДЛО, - "Апостроф"). Пошли слухи, которые потом находили подтверждение, что ребят с личным оружием — охотничьим, официально зарегистрированным – задерживали, не пускали и так далее. Понятно, законное оружие отобрать они не могут, поэтому просто не впускали в сектора. Это было связано именно с блокадой. Так что мы решили на рожон не лезть, чтобы не получилось так, что такую дорогу проделали, соляру потратили — и все зря, да еще и на какие-то разборки плюс ко всему нарваться...

Так что последнюю попытку поехать в АТО нам эта ситуация подпортила. А потом у меня началась учеба, я целый месяц не могла никуда поехать. И вот только сейчас собираемся поехать — потому что ждут уже нас там. Приглашают в разные места.

- А ты почему вообще решила уйти из полка "Киев"? Устала воевать или тут что-то другое?

- Во-первых, в начале, когда под МВД формировались добровольческие батальоны, первый год наши задачи мало чем отличались от задач военнослужащих. Тогда была острая потребность — и мы, добробаты, реально тогда стали большим подспорьем для армии.

Но потом, с каждым годом, с каждым месяцем задачи добробатов под МВД все больше переводились на милицейские: патрулирование городов, блокпосты, охрана мостов. Как я уже говорила, это тоже важные и нужные задачи. Только я в душе — не милиционер, никогда себя не видела на этом поприще. Я, в принципе, в системе МВД карьеру делать никогда не планировала, просто на тот момент, когда началась война, именно добробат стал для меня оптимальным выходом. Это была официальная возможность получить оружие, какую-то зарплату — и выполнять при этом такие же задачи, какие выполняют военные.

И при этом в добробате было попроще с ротациями — в отличие от мобилизации в армию... Вот так, в силу разных обстоятельств, я тогда приняла решение идти именно в добробат. В котором со временем оставалось все меньше задач, которые были мне интересны.

- Не жалеешь?

- Нет. Я хорошо ушла. Осталась в хороших отношениях со всеми. Мы — на связи, общаемся. Если поедем, может, заедем в гости к тем ребятам из полка, которые до сих пор в Авдеевке стоят, город патрулируют. Это очень важно, потому что на приграничных территориях, примыкающих к "серой зоне", обстановка очень непростая. Большая часть населения настроена все еще не очень хорошо по отношению к Украине. Хоть в целом ситуация и лучше, чем поначалу, когда люди верили во всякую чушь с российского телевидения.

- Много там тех, кто сейчас настроен враждебно по отношению к украинской армии?

- Есть те, кто с недоверием относится. А есть и сильно настроенные против Украины, любители "русского мира", которых ничем не переубедишь. Они видят, откуда по ним прилетает, они понимают, что это все с той стороны, с оккупированных территорий или из России прилетает, но все равно это ничего не дает. Они – как зомби, которым кто-то что-то вбил в голову, и их уже ничем не переубедишь. Даже то, что они видят собственными глазами, эти люди отрицают.

И есть какое-то "подполье", люди, которые сливают информацию той стороне о передвижении наших войск, количестве техники и так далее. Поэтому милицейские задачи очень важны как раз для выявления таких элементов среди гражданского населения. Просто такая работа — не для меня. Ну, не милиционер я по духу! Поэтому я давно уже понимала, что буду в армию переходить каким-то образом — и сейчас я на пути к этому. Думаю, когда закончу обучение и получу офицерское звание — практически наверняка буду, так или иначе, в ВСУ.

- Ты уже определилась, куда конкретно хочешь пойти?

- Есть много разных вариантов. Конечно, мне хотелось бы приносить максимальную пользу, чтобы, образно говоря, КПД от меня был максимальным. И, как обычно, хочется совместить побольше всего. Сейчас рассматриваем с двух сторон возможность иметь отношение к пресс-центру Минобороны. Мне кажется, я могла бы принести там какую-то пользу. При этом для меня очень важна возможность бывать на фронте, какие-то задачи там выполнять. Но если это не получится или ситуация как-то изменится — готова идти в какое-то из подразделений. Если у меня будет офицерское звание, с уже четырьмя военно-учебными специальностями, думаю, найти себе применение особого труда не составит.

- Тебя долго безосновательно журналисты называли снайпером. Теперь ты уже имеешь эту специальность?

- Да, снайпер, оператор ПТУРа, гранатометчик, и моя непосредственная, первая специальность – медик. Поэтому я – такой многофункциональный солдат. Не будем говорить универсальный, но многофункциональный. И плюс сейчас офицерское звание получу, я думаю, что не будет проблем устроиться.

- Сколько тебе еще предстоит учиться?

- Это был последний семестр, сейчас только сборы будут и госэкзамен.

- И — распределение?

- Да, какие-то бюрократические моменты – и уже вроде бы должны осенью дать звание офицера. Там распределения в нашем случае не будет, потому что я получаю образование офицера запаса. Но при желании я могу получать распределение точно так же, как те, кто четыре года учился в училище. При этом я могу быть в запасе, если не хочу идти служить, а могу выйти из запаса и пойти на службу. Такое выгодное положение.

В целом я довольна Одесской военной академией, там, в принципе, стараются. Я не знаю, как до этого всего было, но сейчас в Одессе атмосфера тяжелая, хотя на академии это никак не отобразилось. Там даже пожилые преподаватели понимают, что к чему. И никаких совковых моментов за время обучения я там не встречала.

- Как атмосфера в городе? Снова у любителей "русского мира" обострение?

- Их очень много. Там такая печаль!.. Очень тяжелая ситуация. И складывается впечатление, что местные власти, к сожалению, если не способствуют, то уж точно никак не препятствуют нагнетанию антиукраинских настроений. И городские, и областные.

Там все так наслоилось... Хотя есть надежда на то, что силовые структуры будут выполнять свои задачи жестко и непреклонно. И меня очень радует, что до начала всех этих драк на майские праздники в городе запретили символику тоталитарных режимов — наравне со свастикой вне закона теперь и серп и молот (смерть и голод, как говорили), запретили также портреты всякие и георгиевскую ленточку. Все это теперь — запрещенная символика. И очень важно, чтобы силовые структуры делали свою работу — не закрывали глаза, а выполняли эти распоряжения и пресекали провокации. Это очень важно. Потому что в Одессе сейчас очень все печально.

- Там ведь и качают серьезно?

- Да, качают. Они все силы и средства бросили на это, я имею в виду гибридные "войска" Российской Федерации. Очень много людей приезжает. 2 мая я как раз еще в Одессе была, наблюдала за тем, что происходит, и видела, что очень много приезжих было в эти дни.

- А откуда ехали — известно?

- Да, потом выяснилось, что и из Приднестровья приезжали – именно "титушки" обоих полов, крикуны всякие. Некоторых узнали потом. И даже есть видео в интернете, где их снимают. Там и местных, к сожалению, достаточно большое количество было — людей несознательных и настроенных против Украины. Но российская пропаганда ведь при этом еще и бьет в точку — свозит людей, тратит деньги...

- Как считаешь, эти попытки раскачать Одессу — часть плана по созданию очередной "народной республики" и, соответственно, оккупации юга Украины? Или главной целью этих попыток является дестабилизация ситуации в стране в целом?

- Одесса для них изначально была очень лакомым кусочком. Я больше чем уверена, что до событий трехлетней давности, до 2 мая 2014 года, у них однозначно была такая задумка: реализовать наравне с так называемыми ЛНР, ДНР еще и ОНР. Но после 2 мая, мне кажется, они эту идею оставили. Поняли, что в Одессе достаточное количество патриотов, которые просто так, без боя, не сдадутся.

И они оказались не готовы к тому, что им дадут отпор. Да и в целом так сложились обстоятельства, что не хватило у них сил, чтобы полностью взять ситуацию в свои руки. Но попытки дестабилизации все равно будут продолжаться очень долгое время, как мне кажется. Я не думаю, что сейчас они видят это в полном варианте — в виде некоей "народной республики". Тут как раз они уже наверняка поняли, что на этом этапе такое у них не получится. Что это только по горячему, наскоком можно было взять.

Но в целом, когда в каком-то регионе, тем более в таком большом и важном, имеющем выход к морю, неспокойно – это, безусловно, влияет на всю страну. Поэтому я думаю, они именно там раскачивают с целью повлиять на ситуацию во всей Украине.

- А если посмотреть шире — видишь ли сигналы к тому, что скоро та сторона может попробовать пойти в наступление? Если да — на каких направлениях возможны попытки прорыва? Или все-таки их не будет?

- Исходя из того, что вижу я, в ближайшее время Россия будет акцентироваться именно на гибридной войне. Они будут пытаться максимально расшатывать ситуацию по всем регионам. Я примерно себе представляю, каких огромных средств это им стоит. Но на сегодняшний день я вижу, что они будут именно в тылу, на мирных территориях раскачивать изнутри. Причем во всех без исключения регионах. В том числе, и в Киеве.

Что же касается непосредственно фронта — я сейчас не вижу для них никакой возможности захватить новые территории и существенно продвинуться вперед без применения авиации, без начала полномасштабной войны.

Конечно, какие-то локальные обострения бывают постоянно. И они будут продолжаться. Может, их станет даже больше. Но именно глобального наступления — не локального, грубо говоря, коксохим взять в Авдеевке, километр плюс, километр минус, а глобального — типа дойти до Днепра — я не вижу такой опасности в данный момент.

Но все ведь может измениться. Для того они и расшатывают ситуацию внутри Украины, вкладывая огромнейшие средства. И нам очень важно держаться и не допускать раскола и выхода ситуации из-под контроля. Потому что они хотят этим расшатыванием добиться полного разброда и шатания по всей Украине. И когда какие-то стратегические учреждения решат, что да, ситуация расшатана достаточно, когда им удастся довести ситуацию до попытки госпереворота изнутри, они могут в любой момент, буквально в течение недели, собрать силы в кулак — и ударить. Ударить с расчетом дойти уже до Днепра. А, может, и дальше.

Все может измениться в любой момент. Поэтому расслабляться нельзя. Но пока основную опасность я вижу в расшатывании изнутри — а значит, нам нужно держать ситуацию во всех регионах.

- А вместо этого мы самозабвенно ссоримся по языковому вопросу, еще по каким-то... Какие самые опасные, направленные на разделение украинского общества тезисы внедряются извне? И что делать с тем, что мы до сих пор на все это ведемся?

- Языковой вопрос – это действительно очень двойственный и тяжелый вопрос. На самом деле, я считаю, что язык определяет сознание народа. И нужно стремиться к тому, чтобы все украинцы стали украиноязычными. Но, опять же, это не может произойти по мановению волшебной палочки, за один год. И уж тем более это не может произойти под давлением. Нельзя заставить человека думать и разговаривать на каком-то языке. Можно только стимулировать, с позитивом и любовью вызвать желание у человека говорить на этом языке.

Для этого очень много есть различных способов. Я знаю, насколько трудно людям старшего поколения, особенно жившим в регионах, которые никогда украиноязычными не были. Старшие люди из той же Одессы ведь могут быть искренними патриотами. Они любят свою страну, они хотят говорить по-украински, но, когда пытаются это делать, у них получается еще хуже, чем у Азарова было. С одной стороны, это смешно. А с другой — почему бы не открывать бесплатные курсы для этих людей? Для людей старшего возраста, пенсионеров, может быть. И как-то поощрять, прививать любовь к языку, позитивом действовать. А когда просто какое-то давление, оскорбление – это ничего не даст.

На самом деле, я думаю, что окончательно этот вопрос решится уже со сменой поколения. Когда это поколение, уже украиноязычное, дети, которые сейчас учатся в школах, вырастет, а старшее поколение отойдет. И произойдет естественная смена. Форсировать же этот процесс, как я уже сказала, можно только позитивом, чем-то хорошим.

Опять же, я думаю, справедливо, если человек не может в Украине устроиться на работу без знания государственного языка. Такие ограничения можно и нужно делать. Но без оскорблений с мордобоями и чем-то еще, с помощью чего некоторые люди пытаются решать "языковую проблему". Самым невинным результатом такого поведения может стать неприятие украинского языка даже у тех русскоязычных, которые сами хотели его изучать и на него переходить в общении. Для свободного человека любое насаждение, любое давление, даже если насадить пытаются что-то хорошее, вызывает отторжение.

Но это мое мнение. Это один из острых вопросов, который провоцирует раскол общества. И который крайне сложно сейчас решить.

Есть и другие подобные по силе своей разрушительности вопросы. На самом деле, многие политические моменты раскалывают общество. Например, та же блокада. Я вообще на эту тему старалась не говорить. Не отзывалась ни за, ни против. Потому что меня больше всего печалило и злило то, что два побратима, которые всю войну бок о бок прошли, по этому вопросу могли в одночасье рассориться и стать друг другу врагами.

Таких моментов нельзя допускать. Это нужно как-то смягчать, устранять такие спорные моменты. Но пока мы лишь регулярно наблюдаем баталии в Facebook между украинскими патриотами по поводу того, что кто-то, допустим, считает, что сегодняшний президент достоин того, чтобы ему дали возможность довести начатое до конца. Хотя бы попробовать это сделать. А кто-то считает, что нет, не достоин, и вообще всех без разбору надо повесить... Такие диаметрально противоположные точки зрения в соцсетях встречаются очень часто. В реале, кстати, этого намного меньше. Я не видела на улицах таких активных баталий, как в Facebook.

Мнения могут быть разные. У нас свободная страна. И человек имеет право на собственные предпочтения, в том числе, и в политике. И если даже человеку нравится, допустим, Тимошенко — то это, грубо говоря, его личные проблемы. Но при этом люди, искренне любящие Украину, тем более боевые побратимы, не должны становиться врагами друг другу на почве чего бы то ни было, будь то языковой вопрос или какие-то политические предпочтения.

Потому что, если вдруг, не дай Бог, России удастся расшатать внутреннюю ситуацию до такой степени, что они все-таки решатся пойти в более полномасштабное наступление, эти рассорившиеся бывшие товарищи просто не смогут собраться вместе, в единый кулак и дать отпор. Вот где основная проблема.

Основная опасность — в том, что они сделают, как в свое время сделали в Чечне, после фактической победы Чечни в Первой русско-чеченской войне. Они тоже начали провоцировать разделение людей по каким-то вопросам. Они очень умело это делают. Используя разные факторы – где-то честолюбие человека, где-то дезинформацию, они ссорят между собой вчерашних побратимов, которые потом, при всем своем желании, даже в случае опасности, не смогут объединиться так, как объединились в первый раз.

И потом, когда они расшатали в Чечне обстановку до такой степени, что большинство людей оказались разбиты на маленькие разрозненные группки, они устроили несколько провокаций, в частности, взрывы домов в Москве и Волгодонске (осенью 1999 года, - "Апостроф"), их устроили российские спецслужбы. Это ведь фактически доказано уже. Об этом в своей книге писал Литвиненко. Сотрудников ФСБ за руку поймали, когда они в еще один дом заносили мешки с гексогеном. Они тогда заявляли, что это учения. Но зачем на учениях использовать настоящий гексоген?..

- Для "правдоподобности", видимо.

- Да. И взрыв тогда был бы "учебным", наверное, чтобы не расслаблялись.

Уже доказано, что эта провокация была сделана именно российскими спецслужбами. И потом, в определенный момент, когда они посчитали нужным, то нанесли массированный удар. Началась открытая фаза Второй русско-чеченской войны. И уже люди просто не смогли вовремя объединиться и дать отпор, как это было в первую войну, когда не было таких междоусобиц.

Именно этого я боюсь сейчас в отношении Украины. Украина намного больше Чечни, намного больше людей здесь — и, соответственно, больше разных групп может образоваться. Тем не менее, суть остается та же: Россия пытается разъединить здесь людей, разбить их по разным лагерям, желательно враждующим, чтобы потом, в случае новой активизации опасности, эти люди уже не смогли объединиться.

- Наверное, об этом нам надо было бы вспоминать каждый раз, как возникнет искушение гневно отреагировать на какой-то пост в Facebook...

- Я постоянно стараюсь аккуратно, технично об этом напоминать, мирить людей в Facebook — но это практически невозможно. И я всегда провожу параллели с тем, что творилось в Чечне. Потому что люди просто недооценивают опасность.

Я вспоминаю, как мы на Майдане стояли... Вот где реально была сплоченность, объединение! На Майдане ведь, помимо простых людей, были и разные политические силы. При этом никаких недоразумений или неприязни по этому поводу там не было. Мы спокойно заходили чай пить в палатку Кличко, точнее, его партии. Спокойно общались с теми, кто жил в палатке БЮТ, хотя у меня лично к Юлии Тимошенко негативное отношение было уже тогда, я ей никогда не верила. Но при этом мы не устраивали разборок с теми майдановцами, которые имели партийные билеты "Батькивщины", мы с ними не ссорились и вообще эту тему не затрагивали. Мы просто делали одно общее дело: строили баррикады, лечили людей...

Опять же, мне сейчас очень хотелось бы сказать украинцам, что важно не допускать вражды по каким-то таким второстепенным моментам, потому что даже язык (при том, что я считаю эту проблему крайне важной) — это ничто по сравнению с возможностью полной оккупации и полномасштабной агрессии. Если придет Россия — никто уже не сможет говорить так, как он считает нужным. Главное ведь — свобода слова, а не то, на каком языке оно сказано, это слово. Не важно, на каком языке ты донесешь свою мысль — главное, чтобы у тебя не забрали право ее высказывать.

- У тебя есть прогнозы по длительности этого противостояния, этой войны, в которую нас втянула Россия? Речь о годах или десятилетиях, как считаешь?

- Я думаю, в той или иной форме противостояние с Россией будет продолжаться до того момента, пока там существует имперский строй. А он на данный момент именно имперский. Они ведь уже даже не скрывают свои имперские амбиции. Об этом открыто говорят не только их признанные рупоры, вроде Жириновского, который всегда озвучивал все бредовые идеи, которые нужно было озвучить Кремлю. Сейчас даже Путин открыто говорит вещи, сигнализирующие о том, что имперские амбиции у него бьют через край.

Впрочем, это мы видели и в действиях России, в той же аннексии Крыма и оккупации отдельных районов Донбасса. Это явные шаги, направленные на восстановление империи.

Но, даже если бы всего этого не было, Российская Федерация, по сути, является империей, потому что те территории, из которых она состоит, на 90% - не ее. Это завоеванные территории. И народы, которые на этих территориях жили, а часто — и продолжают жить, не желают находиться под властью России.

Так что пока российская империя не развалится, пока государственный строй там не изменится, противостояние будет продолжаться. Украина — к сожалению или к счастью — уже втянута в это. Как у любого человека, у любого народа также есть свое предназначение. Возможно, предназначение Украины — благородная, доблестная миссия: развалить эту империю, которая уже много веков гнобит и губит очень много народов.

Мне кажется, что Украина уже из этого как-то мягко, сравнительно безболезненно не сможет выйти. Может быть, это не обязательно будет горячая фаза. Даже если, например, на Донбассе удастся полностью завершить вооруженное противостояние, в любом случае, если Россия будет продолжать существовать в таком виде, в каком она существует, то или иное давление, противостояние на политическом, экономическом, еще на каком-то уровнях будет продолжаться.

Вторую часть интервью читайте на "Апострофе" в ближайшие дни