Массированные обстрелы энергетической инфраструктуры Украины со стороны россии никак не повлияют непосредственно на ситуацию на линии фронта. Более того, ракетный террор еще больше мотивирует украинских бойцов выбивать рашистов из нашей территории. Уже в ближайшее время существует вероятность нового контрнаступления ВСУ на Запорожском и Луганском направлениях. Кроме того, геноцид украинского народа, осуществляемый российской федерацией, побуждает Запад предоставлять еще больше современного вооружения для противодействия российскому агрессору.
Что стоит за ракетным террором россии, какие города ВСУ могут освободить в ближайшее время и почему на Западе все больше говорят о возможности переговоров между Украиной и россией? Об этом в эфире программы "Руно.Война" на Апостроф TV рассказал военный обозреватель из Израиля ДАВИД ШАРП.
– Как ракетные обстрелы критической инфраструктуры Украины сказываются на ситуации на фронте?
– Непосредственно на фронте такого рода обстрелы никак не сказываются. Я даже склонен считать, что это добавляет мотивации украинским бойцам. В военном аспекте это может сказываться косвенно, например, если какое-то производство, работающее на фронт, останавливается из-за отсутствия электроэнергии, тогда будет нарушено военное производство. Еще какие-то тыловые вещи, связанные с обеспечением армии, могут быть нарушены. Но такого рода обстрелы меньше всего влияют на ситуацию на фронте. Это воздействие психологическое, стратегическое и экономическое.
Читайте: Под ударом Днепр и Одесса: Россия снова запустила десятки ракет по Украине
– Ракетный террор – это единственная тактика, которая осталась у россии?
– Я бы даже сказал, что это стратегия, а не тактика. Все, что россия может предъявить на поле боя, она предъявляет. А вот то, что осталось из конвенциональных средств - это, пожалуй, последний козырь, который одновременно является важнейшим инструментом шантажа Запада. То есть кроме непосредственного воздействия на Украину и попытки устроить выжженную землю, они этим самым показывают Западу, что может произойти еще. А произойти может, что в Украине вообще исчезнет электроснабжение в больших населенных пунктах, что приведет к новой волне беженцев на Западе и дополнительным тратам на их содержание.
То есть россия показывает Западу то, что может случится уже в ближайшие недели, когда придет зима. Я бы так оценивал этот шаг, а не просто как символические обстрелы во время саммита G20. И если они решились потушить свет в большей части Украины, то они это делают поэтапно, и это также последний козырь, который, как они думают, мог бы подвигнуть украинское руководство на те или иные уступки на переговорах.
– А не подвигнет ли это Запад на предоставление еще большей не гуманитарной, а военной помощи? И не покажет ли такое тотальное стремление к геноциду в Украине, что Западу необходимо раз и навсегда принять решение, что россия – террорист, а с террористами не договариваются, их уничтожают?
– К сожалению, даже представители Израиля иногда должны договариваться с террористами, хотя и желают не делать этого.
– В Израиле на днях террорист зарезал троих граждан. Полиция догнала и ликвидировала его. Я что-то не видела в ваших новостях, что полиция догнала террориста и попыталась с ним договориться.
– В этом случае такого не было. Но были ситуации в прошлом, например, когда договаривались об обмене одного израильского солдата на тысячу террористов, которые потом продолжали воевать и убивать израильских граждан. Было много неоднозначных ситуаций в нашей истории. Но да, по мере возможностей, мы стараемся не договариваться с террористами.
Но россия этими обстрелами не испортит уже и так испорченную репутацию в мировом сообществе, и Запад все равно будет склонен считать, что с россией стоит договориться. Потому что уничтожить рф в том виде, в котором она есть сейчас - они такой цели не ставят. Запад ставит перед собой цель, чтобы война прекратилась.
А вот как война прекратится – это вопрос интересный.
На мой взгляд, подобные действия россии подвигнут Запад не только к увеличению гуманитарной помощи, но и военной. Мы видели это на всех этапах, когда россия совершала нечто ужасное на украинских территориях. Например, когда весь мир узнал про зверства российских военных в Буче. То есть после таких случаев расширялся как ассортимент поставляемого Западом оружия, так и его количество. Я думаю, так будет и в этот раз.
Кроме того, после массированных ударов по украинской энергетической инфраструктуре мы видим, что сдвинулось с мертвой точки все, что касается поставок ПВО. И я думаю, что этот процесс продолжится и в дальнейшем.
– Когда такие террористические атаки происходят во время саммита G20, встречи в формате "Рамштайн", сложно представить, что кто-то на Западе сейчас выйдет и будет пытаться нас умиротворить и предлагать пойти на переговоры. Кроме того, есть однозначная позиция Владимира Зеленского и Валерия Залужного, что никаких переговоров мы не примем.
– Тут вопрос стоит в том, что Украина все же зависит от поставок Западом экономической и военной помощи. Поэтому не прислушиваться совсем к Вашингтону, Лондону или Брюсселю украинское руководство не может.
Но я не думаю, что ведущие страны, в первую очередь США, заставят Украину пойти на очевидно неприемлемые уступки. Я просто не верю, что Запад может предложить Украине формально зафиксировать какие-то территориальные уступки, тем более, отдать территории, которые россия оккупировала после 24 февраля.
Сейчас скорее стоит говорить об общем призыве к переговорам. Запад, на самом деле, таким образом давит и на россию, они хотят, чтобы Москва захотела выйти из войны. Без переговоров это не произойдет, и они пытаются создать для россии более комфортные условия, чтобы она не теряла лицо. Здесь очень важна позиция Вашингтона, администрации Байдена, и она остается неизменной в том плане, что территориальных уступок россии по итогам этой войны быть не должно.
– Какие дальнейшие стратегические направления для ВСУ вы видите?
– У ВСУ есть потенциал для проведения наступательных операций. Военная наука гласит о том, что наступать нужно там, где противник этого меньше всего ожидает. Соответственно, все сегодняшние расклады на Мелитополь, на Токмак и другие направления, когда об этом заявляешь со стороны, не зная всех планов - это несколько опрометчиво.
Я думаю, что операция планируется и это может вполне быть нечто неожиданное.
– Американский генерал Бен Ходжес ранее говорил, что Херсон мы вернем до конца 2022 года, а Крым – к лету 2023 года. Как вы относитесь к его прогнозам?
– Это человек, безусловно, со знаниями, практическим опытом и, как минимум, с определенной инсайдерской информацией. К нему стоит прислушиваться. Но тем не менее, мне кажется, что он заглядывает слишком далеко.
На данный момент Херсон Украине дался очень непросто, и российская армия смогла отступить более или менее упорядочено. Поэтому говорить о лете и о Крыме сейчас очень рано. Российская армия увеличилась количественно, это нужно понимать. Выведя войска из Херсона, россия сократила линию фронта и тем самым имеет возможность насытить свои боевые порядки.
Украинская армия сталкивается с разного рода объективными сложностями, я напомню, что Украине так и не поставили современную авиацию. Да, есть огромные достижения украинского ПВО, есть небольшая пилотируемая авиация, но это не тот фактор, который сыграет серьезную роль в наступательных операциях. Поэтому я предпочитаю не заглядывать так далеко.
Кроме того, могут произойти те или иные политические события, которые вообще повернут войну в другую сторону или приведут к ее окончанию. Я имею в виду изменения в россии, такое тоже исключать нельзя.
Но вот в обозримой перспективе, я думаю, что мы можем рассчитывать на еще одну наступательную операцию со стороны ВСУ.
– На каком направлении может быть эта наступательная операция?
– Предположу, что возможен удар украинской армии в район Токмака, и даже по направлению Сватово-Кременная тоже имеется потенциал для наступления.
– Вы сказали, что украинской армии не хватает авиации, дождемся ли мы передачи современных истребителей?
– Я думаю, что Украина получит авиацию, но, предполагаю, что на практике это произойдет не скоро. Я думаю, что решение о передаче может быть принято уже в течении нескольких недель или месяцев. А вот до практического получения и применения на фронте пройдет еще не мало времени.
Читайте: Праздник близится: когда Украина получит "закрытое небо"
Подготовка пилотов и вообще всей инфраструктуры, связанной с применением авиации - это серьезный и очень долгосрочный вызов, даже при наличии самих самолетов, боеприпасов и аэродромов, подходящих для использования этих самолетов.
– Более десяти тысяч украинских солдат проходят обучение в Великобритании и других европейских странах, и уже к весне они будут готовы. Как это повлияет на ситуацию на фронте, учитывая то количество и качество "чмобиков", которых россия отправила на фронт?
– Боевая подготовка любых родов войск имеет большое значение. В Англии, на сколько я знаю, проходят обучение пехотинцы, они проходят пятинедельный базисный курс боевой подготовки. Конечно, этого времени мало, но при хорошем подходе за пять недель определенные основы можно дать. Дальше человек идет или на фронт, или на дальнейшую подготовку, которая позволит выйти на более качественный уровень.
В Израиле, например, пехотинцев с нуля учат 8 месяцев. Поэтому пять недель – это очень мало, но это намного лучше, чем те россияне, которые неделю-другую непонятно как готовятся на своей территории.
А что касается пилотов, это совсем другой календарь. Опытному пилоту истребителя МиГ-29 не долго переучиваться на F-16, тут речь идет о нескольких месяцах. Но вопрос в том, начался ли уже этот процесс, как много опытных пилотов смогут отвлечь от военных действий, а еще необходимо подготовить техников.
– О чем говорит расконсервация в россии гаубиц 1943 года?
– Там не только гаубицы, но и танки. Это говорит о том, что россия испытывает дефицит более или менее новой техники. А что касается артиллерии, то тут еще велик износ стволов. Вообще стволы советского производства, в отличии от западного, выдерживают гораздо меньше выстрелов. Россия израсходовала большое количество боеприпасов в начале войны, да и сейчас не мало теряет, и проблема износа стволов и вообще потерь боеприпасов и техники стоит перед российской армией очень остро.
Также остро стоит вопрос с производством новой техники. Более того, у них проблема с той техникой, которая находится на хранении. Это довольно оптимистический момент для Украины. России многого не хватает, она исчерпывает даже советские запасы.
