Участвуя в церемонии открытия автомагистрали Бар-Боляре в Черногории, построенной китайским подрядчиком, временная поверенная посольства Китая Хуа Яфан заявила о готовности Поднебесной содействовать сотрудничеству между странами в рамках инициативы "Пояс и путь", а также в форматах сотрудничества Китая со странами Центральной и Восточной Европы. При этом также прозвучали слова о единой судьбе человечества, духе открытости и инклюзивности. Если бы эти слова и по такому поводу прозвучали восемь лет назад, когда европейская стратегия Пекина была многообещающей и перспективной, их можно было бы принять за начало новой эры отношений. Сегодня, на фоне нарастающих проблем в отношениях и, особенно, российско-украинской войны, будущее китайско-европейского партнерства туманно. Что же стало причиной разлада отношений между Китаем и Европой специально для "Апострофа" рассказал эксперт Международного центра перспективных исследований Николай Капитоненко.
Открытость, инклюзивность и взаимная выгода – частые термины во внешнеполитической риторике китайских чиновников. Почти десятилетие тому назад, когда задумывалась инициатива "Один пояс, один путь", эти принципы рассматривались как альтернатива западоцентричному миропорядку. На основе этих идей Пекин планировал объединить вокруг себя страны Глобального юга, развивающиеся экономики, в основном из бывших колоний, убедив их в том, что корни их экономического отставания – в несправедливости глобального устройства мира.
Европа играла в этих планах исключительно важную роль. Будучи одним из крупнейших мировых рынков, она рассматривалась как естественный партнер Китая, обладающего огромной экспортно-ориентированной экономикой. Предполагалось, что укрепление связей с Европой в перспективе принесет и политические плоды: в частности, что европейцев удастся отколоть от США.
Поэтапная реализация этих планов привела Пекин сначала в Центральную и Восточную Европу: здесь был создан формат многостороннего сотрудничества между странами региона и Китаем, в основе которого лежали китайские инвестиции, инфраструктурные проекты и доступ к китайскому рынку. В перспективе регион должен был стать воротами и хабом Китая в Европе, а также, учитывая членство европейских партнеров в ЕС, предоставить возможности политического лоббирования китайских интересов. Таким образом, Китай на международном уровне реализовал бы стратегию использования логистических возможностей для политического объединения, известную еще со времен построения Великой китайской стены. Когда Хуа Яфан на той же церемонии открытия магистрали в Черногории отметила, что дорога – это символ взаимосвязанности, она снова сделала отсылку к этому сюжету.
Но за восемь последних лет мир изменился. Может оказаться так, что стратегия Китая будет нуждаться в серьезных изменениях или вообще не сработает. Главное изменение заключается в том, что тихая инфраструктурная экспансия больше невозможна: Китай стал рассматриваться как вызов в США и как претендент на глобальную гегемонию многими в мире. Соответственно, любые экономические или транспортные инициативы перестают быть просто экономическими или транспортными – и становятся геополитическими. Собственно, это случилось и с "Поясом и путем": его уже не рассматривают как просто большой инфраструктурный проект. Вместо этого инициатива выглядит как инструмент проекции политического влияния Китая и конвертации его экономических успехов в геополитические активы.
Европа в результате оказалась перед дилеммой. Сотрудничество с Китаем выгодно, но политические риски возрастают, а идеологические противоречия обостряются. Это уже привело к ряду кризисных ситуаций, в частности связанных с конфликтом вокруг позиции Литвы по Тайваню, реакцией Пекина и последующими шагами ЕС; позицией Брюсселя относительно нарушений прав человека в Китае; и – особенно в последнее время – расхождениями в оценках российско-украинской войны.
За пять месяцев война значительно изменила контекст отношений Китая и Европы. В нем уже гораздо меньше ожиданий и надежд, на которые все еще ссылалась Хуа Яфан. На их место пришли неуверенность, недоверие и обострение противоречий. Для Европы война России против Украины представляет собой стратегическую опасность. Европейские государства продемонстрировали единство в поддержке Украины и осуждение российской агрессии. Они ввели санкции против России и готовятся к болезненным решениям в сфере энергетики. Для них выживание Украины – вопрос собственной безопасности. Китай занял другую позицию. Он воздерживается от осуждения российской агрессии и не применяет в отношении Москвы санкций.
Эта несовместимость позиций способна серьезно ослабить перспективы китайско-европейского сотрудничества в гораздо большей степени, чем разного рода кризисы прошлых двух лет. Для Китая недостижимой становится основная цель: разрушение единства Запада. Для Европы же сотрудничество с Китаем перестает сводиться к вопросам торговли, инвестиций и инфраструктуры – а становится рискованным и политически неоднозначным проектом.
Усиление единства Запада на фоне российской агрессии и слишком близкая к России позиция Китая создают разделительную линию, которую вряд ли получится преодолеть в ближайшие годы. Даже если новые магистрали будут строиться в Европе китайскими компаниями, реализация больших целей "Пояса и пути" в Европе станет существенно сложнее.
