Я пока не вижу у российского руководства желания объявлять массовую мобилизацию. Они сформировали армию наемников и тем самым снизили риск протестов. Мы часто удивляемся: почему общество не реагирует на множество погибших? Но для россиян масштаб жертв никогда не являлся решающим фактором в восприятии реальности.
Это ситуация, отличающаяся от Второй мировой войны или войны в Афганистане. В тех случаях людей просто забирали в армию, не спрашивая согласия. И тогда их семьи спрашивали у власти: почему вы их туда послали?
Во время Второй мировой таких вопросов было меньше — ведь защищали родину, подвергшуюся агрессии. Но уже тогда возникали возмущения по поводу количества жертв и того, как маршалы вели войну, не щадя солдат. В Афганистане все было иначе. Туда отправляли срочников, 18–19-летних ребят, не желавших там воевать. Самым ужасом тогда было попасть в армию и уехать в Афганистан. Было принято решение, что студенты не смогут завершить обучение, а должны служить сразу после наступления призывного возраста. Ты закончил первый или второй курс – и уже в армии. Многим это сломило жизнь.
Сейчас все по-другому — людям предлагают деньги за подписание контракта. Это, кстати, тоже урок чеченской войны. Когда в Чечню направляли срочников, это вызвало массовое недовольство. Начались протесты, набрал вес Комитет солдатских матерей. В результате решили: срочники не могут служить в зоне боевых действий. В нынешней войне их привлекали только в отдельных случаях, например, в Белгородской области, формально не являющейся зоной боевых действий.
Когда человеку платят, и он добровольно подписывает контракт — его гибель воспринимается иначе. Это выглядит как рискованная, но хорошо оплачиваемая работа. Кто-то захотел эти деньги и погиб, а кто-то не захотел и остался в живых. Это воспринимается как выбор – не как принуждение. Путин, мол, не заставлял – он предложил деньги.
Но если однажды деньги закончатся и начнется открытая мобилизация, общественная реакция может быть совсем другой. Тогда война станет действительно «русской». Люди начнут задавать вопросы: четыре года войны — ради чего? Почему так и не смогли победить? Если нужно мобилизовать, то, возможно, стоит спросить у генералов и политиков, почему они не справились с этим раньше.
Это именно то, что сейчас – между строк – звучит в вопросах, которые Дональд Трамп адресует Путину: «Если ты не можешь решить это за четыре года, то чего ты вообще стремишься?»
Если начнется массовая мобилизация, эти вопросы выйдут на поверхность. Власти будут искать обходные механизмы, чтобы не выглядеть как режим, который снова мобилизует людей. Ведь опыт Афганистана, Чечни и частичной мобилизации в 2022 году их многому научил. Тогда мужчины даже не стали ждать - сразу рванули на границы. Очереди на выезд из страны – это был мощный сигнал. Особенно на фоне слабой экономики, когда страна не может позволить себе потерю активной рабочей силы.
Источник: facebook.com/portnikov
