У Путина есть страшное оружие, которое он использует даже в Киеве - священник из АТО

Священник Украинской греко-католической церкви НИКОЛАЙ МЕДИНСКИЙ ("Зализняк") на войне – с самого начала. Отправился туда после Майдана, где также выстоял от первого до последнего дня. Мединский в свое время занимался созданием капелланской службы в "Правом секторе". Позже, после того, как в националистическом движении произошел раскол, он решил не делить воинов на добровольцев и мобилизованных – и во время своих длительных поездок заезжает во все подразделения, которые попадаются ему на пути. Капеллан помогает военным сохранить боевой дух, а местным жителям на Донбассе – увидеть ошибочность тезисов российской пропаганды.

О войне, судьбе нынешней российской империи, том, как в Украине свободно проповедуют идеи "русского мира", и путинской пропаганде, как страшном оружии, которое РФ использует даже в Харькове и Киеве, Николай Мединский рассказал в интервью "Апострофу".

- Конец августа (когда произошел разговор, - "Апостроф") долгие годы в Украине будет вызывать, прежде всего, воспоминания об иловайской трагедии, о том, как сотни наших воинов погибли во время расстрела российскими военными так называемого "зеленого коридора", по которому они должны были выйти из окружения... Где вы были в те страшные дни? Как узнали о случившемся?

- Мы были тогда у ребят из 5-го батальона (тогда еще "Добровольческого украинского корпуса" "Правого сектора", сейчас - "Украинской добровольческой армии", - "Апостроф")... Я не могу сказать, что те дни ощущались как-то совсем по-особенному. Если честно – то не верилось, что это все правда. Нам говорили, что там происходит. Звонили побратимы, рассказывали, что там – настоящий ад, что там наших ребят тупо уничтожают... Но в то время как-то еще не воспринималась вся полнота той трагедии... Мы понимали, что происходит что-то страшное – но не понимали, насколько.

Может, поэтому мне трудно говорить о последних днях августа как о времени, когда у меня в сознании что-то переломилось. Перелом произошел позже, когда начали открываться факты, что же там произошло на самом деле.

Впервые с участником тех событий мне пришлось говорить где-то, через неделю. Это был наш "правосек", которому удалось вырваться живым из "зеленого коридора". Он рассказывал, как ему на руки упал застреленный снайпером или случайной пулей побратим... Все повторял: "Вы не поверите... Там ребята валяются на земле... Телами все засеяно просто... Вы не понимаете". С ним что-то происходило – он даже отключался время от времени от шока... И повторял: "Вы не понимаете... Там люди кричали, плакали..."

Уже гораздо позже, когда пришлось пообщаться с несколькими ребятами, которые или сами вышли из окружения, или общались с теми, кто через все это прошел – пришло осознание, что это был какой-то адский "котел", когда бойцов расстреливали в упор. Уже позже мы пробовали анализировать, что произошло, через что ребятам пришлось пройти, почему так произошло...

- Вы ответили себе на вопрос "почему"?

- Я не могу дать однозначный ответ. Это была или страшная измена – или просто никто не ожидал, что россияне способны на такую страшную подлость.

Я уже много раз говорил – и снова повторяю слова Отто фон Бисмарка о том, что любая договоренность с Россией не стоит бумаги, на которой она записана. Это же далеко не первая подобная трагедия в нашей истории. Вспомните тот же Батурин. Или гибель Сечи. Тогда так же точно были определенные договоренности, так же было определенное доверие к московинам – вместо этого они, воспользовавшись тем доверием, просто вырезали, уничтожили в свое время Запорожскую Сечь.

Примерно то же самое произошло и сейчас. Это – еще один урок того, что договариваться с преступником, договариваться с разбойником, договариваться с ордынцем о чем-либо – как минимум неразумно, нелогично. Но эти уроки, эти ошибки стоят жизней нашим воинам. К сожалению.

- Впрочем, несмотря на все те исторические уроки, вы ведь тоже сначала не поверили в то, что именно произошло под Иловайском?

- Да... Я вам больше скажу: мы с юных лет знали, что война с Россией неизбежна. Нас же воспитывали бывшие воины УПА, мы знали о том, что эта война произойдет, но не верили до конца. Все думали: а может, ошибаемся? А, может, как-то иначе все будет? Война же – это кошмар, потому, конечно, никому не хочется верить в то, что она произойдет, что весь тот ужас станет реальностью. Очень больно такое воспринимать...

Так и с Иловайском. Мы понимали, что происходит бойня. Понимали, что идет ужасный бой. Но даже представить не могли, насколько он бесчеловечен, насколько он ужасен...

- Были мысли, что очевидцы, которые вам рассказывали о случившемся, преувеличивают из-за пережитого шока?

- Вначале – было. В голове крутилась мысль: да что ты говоришь?! Но, когда то же рассказывали второй, третий, пятый – сомнения в том, что это все – правда, исчезали.

Но сначала они были. Потому что христианину и любому полноценному человеку, у которого есть здравый смысл и который вырос в здоровом обществе, трудно осознать, что нечто подобное может происходить в 21 веке. Разум отказывается это понять.

- Тем не менее, это произошло. Время от времени слышим какие-то шокирующие вещи, которые происходят в России – там священники освящают ядерную ракету "Сатана", а верующие устраивают крестный ход с иконами Сталина...

- Именно об этом я и говорю – о вещах, которые за пределами здравого смысла. Тиранов причисляют к лику святых. Благословляют на захватническую войну. Сочетают несовместимое, когда, призывая Христа и Духа Святого, освящают установку "Сатана"...

Хотя в целом освящение, благословение оружия – вполне в традиции христианской церкви. Существует древний чин, еще с "Требника Петра Могилы" (церковнослужебная книга, изданная в 1646 году, в которой впервые унифицирована обрядовая система православной церкви в Украине, - "Апостроф"), где благословляется воин и благословляется оружие, которое в его руках. Но есть один очень важный момент: благословение церкви не может получить воин, который намерен вести захватническую войну.

Кстати, это касается не только оружия. Если человек приходит к священнику и хочет взять благословение – священник спрашивает, зачем он его берет. Или просто говорит: "Пусть Господь благословит все твои добрые намерения". Соответственно, если человек замыслил что-то плохое или злое – он автоматически не получает благословения на это намерение.

Так же и воин, когда благословляется его оружие. Когда к Иоанну Крестителю подошел воин и спросил: "Что мне нужно, чтобы достичь Царства Божия?", тот не сказал: "Положи меч, вернись в пустыню и молись". Иоанн Креститель сказал: "Добросовестно выполняй свой долг, довольствуйся своей платой и не обижай вдов и сирот".

То же самое и здесь. Воин получает благословение. Его оружие благословляется – как и все, чего касается рука человека, чем он будет пользоваться – на благие намерения. Защищать свою землю – это благое намерение, Богом благословенное. Захватывать чужую землю, дом или имущество – это преступление, грех. И благословения на это быть не может.

В этом, в принципе, и заключается существенное отличие между украинским воином, который стоит, получая благословение, с освященным оружием в руках, и тем воином, который в России или на украинской захваченной врагом земле получает благословение захватывать, то есть нарушать заповеди, нести кровь и смерть.

И, поверьте, на них упадет гнев Божий. Господь долготерпелив. Он очень долго ждал падения Содома и Гоморры. Но когда (скажу, шутя) терпение Божье лопнуло – сера и пепел. Мало не показалось. Подобное будет и здесь. Я уверен в том, что преступная империя долго существовать не сможет.

- Впрочем, она существует.

- А давайте вспомним 1988 или 1989 годы. Кто тогда мог надеяться на то, что советская империя рухнет? Почти никто в это не верил – настолько мощным казался этот исполин, который якобы твердо стоял на своих глиняных ногах на планете Земля и наводил страшную тень на все народы. Даже Америка с Советским Союзом старалась не связываться...

Но что произошло? Любая сила человеческая такое преодолеть не может. Но силе Божьей преград не бывает. И эта могучая империя зла рассыпалась – как-то тихо, незаметно. Осела и пепел разошелся.

Подобная судьба ждет и Российскую Федерацию. Потому что, прежде всего, это собрание захваченных, аннексированных малых народов. Они не являются монолитом. А что угодно, что не является монолитом и соединено в одно целое с помощью искусственного клея, рано или поздно теряет свои свойства.

И кара Божья будет. Какой она будет – посмотрим. Но правда Божия поругана быть не может. И то, что они веками пытаются на лжи сделать правду, перекрасить, обелить, лукавить и врать – даже в жизни церкви – безнаказанно не пройдет. Недавний Вселенский Всеправославный Собор это подтвердил, когда на российскую церковь фактически была наложена анафема...

- Да неужели?

- Именно. 21 июня 2016 года на острове Крит на восьмом Вселенском Всеправославном Соборе Московская церковь была осуждена и обвинена в ереси этнофилетизма.

- Что это значит?

- Ересь этнофилетизма – это обвинение в смешивании церковного с имперским, служении интересам империи в убыток интересам церкви и Божьей правде в целом. Обвинения прозвучали. Но Москва начала отбрехиваться – что их там не было, еще кого-то не было на Соборе, что не уполномочены и так далее... Общие тезисы какие-то.

Впрочем, на данный момент это еретики. Так как Хризостом II, архиепископ кипрский, это зачитывал. И прозвучало это канонично, как московские очень любят. Отрицанию не подлежит.

Но как-то оно все забылось, затерлось – и за год нет ощутимого результата того обвинения. Не знаю, что Москве удалось сделать в рамках мирового православного сообщества, но о том заявлении сегодня все молчат, будто и не было ничего. А я считаю, что об этом надо говорить – и громко говорить. Поскольку в Москве как визжали о своей некой исключительной каноничности, так и продолжают это делать сейчас.

- А что дальше? Ну, вот прозвучало обвинение в ереси. Каким должен быть следующий шаг?

- Покаяние. Затем они должны отвергнуть грех, то есть, ересь, в которой их обвинили.

- А если они этого не сделают?

- Тогда они фактически исключают себя из мирового сообщества православных церквей. Обвинение автоматически становится приговором. И, пока они не покаются, пока они не отвергнут ложь, в которой их обвиняют, и не совершат акт покаяния перед мировыми сообществами православных церквей – они, как и сейчас, останутся вне мирового православного сообщества. Они являются и будут оставаться еретиками.

Это - как непризнанные ДНР/ЛНР. Они себя признают "республиками" – хотя на самом деле являются террористическими группировками. Так же и Московская церковь признает себя церковью, а на самом деле является еретической группировкой, хотя и достаточно большой. Это просто еретики – и не более.

И они не стали ими внезапно. Они были еретиками с самого начала. Потому что русская церковь является фактически самопровозглашенной, более 150 лет их никто не признавал. А потом они закрыли в подвал вселенского патриарха, купили себе признание, заплатив определенное количество соболиных шкур и определенную сумму в золоте – и осуществив фактически насильственный акт над патриархом, они получили себе признание. Мировое сообщество, правда, их и дальше не признавало, но это не озвучивалось в такой категоричной форме. Тогда как сейчас это четко прозвучало на весь мир.

Кстати, впервые о том, что у Московской церкви нет канонического права на территории Киевской митрополии, было сказано в Томосе (церковном документе, который обычно выпускает глава поместной православной церкви, - "Апостроф"), который был предоставлен Польской церкви в 1924 году. Но они, опять же, все это загладили-затерли. Аргументируют тем, что Польская церковь получила неправовой Томос независимости от Вселенского Патриарха – а потом покаялась (в чем она покаялась, в том, что находилась в подчинении материнской церкви?!) – и приняла Томос от Московского патриархата...

То есть, это официально мировые лжецы, которые носят крест и рясу. И как раз то, о чем мы все знаем и говорим между собой, Вселенский Собор сказал громко и на весь мир. Они - лжецы! Они – еретики! Они – те, кто не имеет ничего общего с Христовой церковью!

- А как насчет практических шагов? Вселенский собор может что-то сделать, чтобы убедить РПЦ не становиться игрушкой в руках Владимира Путина?

- У них нет рычагов воздействия. Вселенские церкви по авторитету занимают первые места, но они небольшие. Москва как империя захватила под себя очень много. Они очень много покупали, вкладывали очень много миллиардов для того, чтобы припудрить белой пудрой свою черную идеологию. И мы сейчас имеем дело с очень опасным преступником, который виртуозно владеет информационным оружием, являющимся одним из самых опасных в мире.

- Вы говорите не только о РПЦ, но и о России в целом?

- Да, это касается империи в целом. РПЦ – это ее информационная пушка.

Кстати, расскажу Вам сейчас историю, иллюстрирующую, как работает их информационное оружие – на высшем уровне. Они не гнушаются низкого, примитивного. В своих книгах на псевдобогословском уровне они пытаются закладывать фундамент будущего России на идеологии имперского шовинизма, зомбируют людей идеей "русского мира". Но вместе с тем не гнушаются и самых примитивных средств. В этом – их сила, они находят определенный подход, определенный рычаг к каждому слою общества.

Так вот, где-то месяц назад мне довелось побывать в центральном соборе Московской церкви (УПЦ Московского патриархата, - "Апостроф") в Харькове. Я зашел в церковную лавку прямо на территории собора. Переступил порог – и здороваюсь: "Слава Иисусу Христу!" Бабка, которая там хозяйничала, что-то непонятное пробормотала себе под нос. А я и спрашиваю: "А вас разве священник не научил, как надо отвечать на традиционное христианское приветствие? Вы же вроде лицо церкви здесь..."

А она, увидев на мне оливковую форму без капелланских отличий, решила, что перед ней – воин. И говорит: "Сынок, всякое слово хорошо – лишь бы не "Слава Украине!"... Кто-то, услышав такое, улыбнется и скажет: та, мелет бабка невесть что! А кто-то, для кого те кликуши, те матрешки при церквях имеют какой-то авторитет – он задумается. То есть, она посеяла зерно. Маленькое, примитивное – но со страшными ростками, если оно найдет свою почву. Потому это – преступление. И я ей доказал, что это преступление против правды Христовой, против правды церкви, преступление против государства. И у меня единственный вопрос: почему в современной Украине разрешается подобная разрушительная и преступная деятельность? Эти люди ведь далеко не в подполье прячутся! Они открыто ведут деятельность в ущерб Украине в крупнейших духовных центрах: в Киево-Печерской лавре, в Почаеве, в больших городах, не говоря уже о поселках и деревнях...

В той церковной лавке я купил книжечку. Название точно не помню. Что-то вроде "Сим спасешься". Это литература, которая готовит капеллана российской империи, где все их московские, имперские ценности навязываются человеку как единственный способ спасти свою душу. И это продается при храмах в Украине. Вот зайдет воин, купит такую книжку – и поймет, что для того, чтобы спастись, нужно служить России!

- Чем завершился ваш разговор с той бабкой?

- Я ей сказал, что она говорит страшные вещи. Что под лозунгом "Слава Украине! Героям слава!" гибнут наши дети сегодня, гибли наши предки в прошлой борьбе. С этими словами люди идут на смерть уже не одно столетие. "Чем же вы, - говорю, - аргументируете свои слова?" "Лишь одному Богу нужно воздавать славу", - отвечает.

И, знаете, обычному человеку достаточно, в принципе, и такого ответа. На этом этапе сложно обвинить человека в чем-то антиукраинском. Как бы логично: ты говори "Слава Богу", но не говори "Слава Украине"... И зерно упадет на благодатную почву.

Но я продолжил разговор. "Почему?" - спрашиваю. "Это грешно, это - от сатаны"... То есть, прославлять Украину "грешно". Но это абсолютная неправда. Потому что, когда мы прославляем Бога – словом, действием, молитвой, духовно, общественно, социально – каким-либо образом – мы воплощаем в жизнь первую заповедь Христа: возлюби Бога всем сердцем своим и всей душою своей. Когда же мы каким-либо образом, или словом, или делом, или просто любовью прославляем свой народ – мы следуем второй заповеди Христа: возлюби ближнего своего как самого себя.

"Поэтому вы говорите неправду, - сказал я той бабушке. - Вы лжете, обманываете людей. И пользуетесь при этом двойными стандартами. Потому что все, что касается любви к Украине, служения Украине – для вас "грешно" и "от сатаны". А все, что касается служения по развитию "русского мира" или так называемой "святой Руси", для вас – Богом благословенное дело, дорога, которая, по вашим словам, ведет прямо к небу".

То есть это просто-напросто неприкрытая пропаганда русского шовинистического смертоносного "русского мира".

На этом, в принципе, наш разговор закончился. Потому что она начала бормотать что-то о том, что ничего не знает, что надо служить Богу и молиться, а не мешать сюда политику... Традиционные их отговорки.

Но эта кликуша, матрешка не рассчитана на общение со мной. Она рассчитана на общение с бабушкой или с дедушкой. Или с тем парнем, который будет ехать с фронта, и у которого будет болеть душа... И он просто не будет знать, что ей ответить – вот зерно и останется в нем. Так же, как останется оно в душе крестьянина или фермера, которые помогают сейчас воинам на Харьковщине или Полтавщине. И они перестанут это делать. Вот в чем смысл посева этого смертоносного зерна.

Такие бабки – яркое объяснение, почему Вселенский Собор наложил на РПЦ обвинение в ереси этнофилетизма. Потому что они любую правду Божию выкручивают в пределах служения империи. Поэтому и эти бабки, и распространенные в интернете "пророчества" их "старцев" о "новом царе", о "воссиянии державы российской", и прочие маразмы имеют одну цель: зомбировать людей. И все это идет на уровне Московской церкви.

Беда в том, что когда мы начинаем рассказывать о том, как это опасно, люди обычно отмахиваются и говорят, что это все – "разборки попов, которые не могут поделить конфессии". Именно такая реакция и навязывается оттуда, из Москвы. Именно на это направлена пропаганда ФСБшной машины.

- Что вы имеете в виду? Что Москве выгодно, чтобы люди думали о межконфессиональных спорах?

- Именно. Когда мы начинаем срывать с них маски и показывать их настоящие лица – они спешат перевести это в русло межконфессионального недоразумения. Хотя, на самом деле, это – вопрос безопасности государства. Они ненавязчиво формируют в сознании этот "русский мир"– и он, как смертоносные метастазы, расползается по обществу.

Как с этим бороться? Думаю, об этом просто нужно говорить.

Вторую часть интервью читайте на "Апострофе" в ближайшее время