Во второй части своего интервью "Апострофу" директор информационно-консалтинговой компании Defense Express" СЕРГЕЙ ЗГУРЕЦ рассказал, какими возможностями должна располагать украинская армия, чтобы успешно отражать российское вторжение.
Первую часть интервью читайте здесь: Есть несколько участков, где существует опасность вторжения России - Сергей Згурец
- Владимир Зеленский уже сделал определенные назначения в военной сфере. В частности, Руслан Хомчак стал начальником Генерального штаба Вооруженных сил Украины. Он действительно является кадровым военным. Но с другой стороны, он участвовал в трагических для ВСУ событиях под Иловайском. Сможет ли Руслан Хомчак дать что-то новое Вооруженным силам?
- Мне трудно оценивать события в Иловайске. Я считаю, что когда ты что-то оцениваешь, то должен иметь определенный опыт и понимать ту ответственность, которую несет начальник Генерального штаба или должностное лицо на конкретном участке фронта. Когда-то меня приглашали принять участие в комиссии в составе экспертов для расследования этих событий. Я отказался. Но в любом случае, я считаю, что людей, которые имеют боевой опыт такого уровня у нас не так уж и много. И к ним надо относиться, как минимум, с уважением. Поэтому у меня нет никаких негативных оценок в отношении Руслана Хомчака или Виктора Муженко. В частности, Муженко, смог сплотить Вооруженные силы в самом начале, когда их фактически не было, обеспечил управление войсками и построение обороны. Для этого, собственно, и нужны полководцы.
Чего ожидать от Хомчака? У нас есть планы развития Вооруженных сил, принятые в существующих программах. У нас есть система обороны с принципами, которые уже наработаны. Действия начальника Генерального штаба будут зависеть от того, чего хочет политическое руководство. Условно говоря, армия – это меч, который решает задачи, а формулировки этих задач находятся за пределами Генерального штаба. Если мы и дальше продолжаем окопную войну, то ничего не меняется. Если мы готовимся найти способы более эффективного отстаивания наших интересов на территориях, которые пока нами не контролируются – это другая стратегия. Пока политического формирования новых задач не произошло, а потому спекулировать на теме "что предложит Хомчак" - абсолютно преждевременно.
- Каким путем дальше следует развивать украинскую армию?
- Мы уже дошли до определенного уровня боевых возможностей и дальше этим путем идти нельзя. Сейчас мы должны сделать ставку на повышение управляемости, то есть на связи, управлении, РЭБ, средствах поражения и адаптивных подходах, которые будут вынуждать врага всегда запаздывать. Это означает, что мы должны перейти от тупой прусской системы управления к гибкой британской, где командир на поле боя понимает миссию, которую он должен выполнить, а не четко расписанный план, по которому он должен отчитываться. Если нам удастся перестроить систему подходов к управлению войсками, это будет честь и хвала именно военному руководству, потому что в таком случае мы сможем переиграть россиян именно благодаря другим подходам к управлению. Нам надо вылезти, условно говоря, из танка, в котором страшно и ничего не видно и увидеть поле боя гораздо шире. Если это нам удастся сделать, это будет один из вариантов, как переиграть российскую сторону.
- Я слышал мнение, что нам надо развивать силы специальных операций, чтобы асимметрично отвечать на различные вызовы со стороны противника.
- Силы специальных операций я не назвал, хотя и считаю их одним из таких компонентов. Повторюсь, связь, управление, РЭБ, средства поражения. Силы специальных операций – это как раз тот прообраз гибкой адаптивной армии. Сохранение существующей массивной стандартной прусской структуры слишком обременительно для нас. Если начнется серьезная масштабная война, то мы потеряем авиацию, ПВО, а боевые действия все равно будут продолжаться и это бремя ляжет на сухопутные войска и силы специальных операций. Так что потеря нескольких родов и видов войск вполне возможна, но это не означает, что потеря определенных компонентов является признаком проигрыша войны. Мы имеем примеры, когда страны с меньшим потенциалом переигрывали более мощные силы.
Сергей Згурец: "Сохранение существующей массивной стандартной прусской структуры пока слишком обременительное для нас"
- Вы сказали о том, что новые политические задачи пока не сформулированы. Как тогда можно оценить общие взгляды нового президента на ситуацию?
- Мне нравится, когда Зеленский говорит, что Россия - агрессор, что это наша территория и это есть те маркеры, которые для меня очень важны. Очень показательным было его выступление на форуме айтишников, где он говорил, если у нас нет дорог, давайте строить дроны, которые могут передвигаться без дорог. Так вот, этот подход должен быть распространен и на армию. Мы должны перескочить те пробелы, заполнение которых потребует времени и денег. Мы должны найти нестандартные подходы. Почему мы, понимая, что живем в цифровом мире, не должны создавать цифровую армию? Потому что цифровая армия – это как раз скорость понимания окружающей обстановки, скорость передачи информации, это помощь в принятии решений. Именно скорость процессов управления – это признак цифрового мира. Не может армия жить по прусскими аналоговым принципам, а цифровой мир внедряться в систему управления государством. Президент должен распространить требования к цифровому миру и на армию, ведь доминирование в информационном пространстве тоже является элементом адаптивных вооруженных сил. Когда была пропаганда, солдаты читали только "Красную звезду", где было написано, какие мы молодцы. А теперь через социальные сети размывается присутствие человека на поле боя и он порой чувствует себя дезориентированным, если читает те вещи, где написано только об измене. Раньше был тезис о том, что тот, кто доминирует в воздухе, тот выигрывает битву. А теперь можно сказать, что так же выиграет битву тот, кто доминирует в информационном пространстве. Потому что даже, если мы обучим офицера или солдата, дадим ему классное оружие, но не обеспечим защиту его крепкого духа, то мы так же можем проиграть. Об этих вещах тоже должно думать новое руководство.
- Уже был такой нестандартный ход со стороны Главы Администрации президента. Давайте мы инициируем референдум по поводу начала мирных переговоров с Россией. Как вы к этому ходу относитесь?
- Перекладывание ответственности на общество порой создает два риска. Первый – это доминирование некомпетентности, потому что так сказало большинство, а второй – размывание ответственности, которая непосредственно лежит на конкретных должностных лицах. Если нарушена территориальная целостность государства, то именно президент, и силовые структуры должны обеспечить интересы страны.
Вопрос с референдумом, по моему мнению, как раз выходит в ту зону, где начинает размываться ответственность и возникает риск доминирования некомпетентности.
- То есть, это в большей степени эмоциональное высказывание?
- Это укладывается в схему общения с обществом через кнопку. Но раньше кнопка была в телевизоре, а сейчас мы считаем, что такой механизм можно перенести и на решение глобальных проблем. Если люди давят на "нравится", то это значит, что мы делаем верно, однако это не всегда так. Есть вещи, которые под лозунгом "нравится" могут привести к разрушению базовых системных вещей.
- Обстановка на фронте сейчас несколько ухудшилась. Враг начал активно использовать артиллерию, запрещенную Минскими соглашениями. Чего следует ждать от России, в связи со сменой власти в Украине?
- Все ожидают парламентских выборов. Потому что связка президентские выборы и парламентские – она напоминает кавалерийскую атаку. Это сочетание определенным образом противоречит стандартным схемам. Почему важно было разделить президентские выборы и парламентские? Чтобы эйфория от одного мероприятия не влияла на другое мероприятие. Пока что мы живем с ощущением эйфории, которое может иметь совершенно другие последствия, не всегда позитивные.
Сергей Згурец: «Пока мы живем с ощущением эйфории, которое может иметь совершенно другие последствия, не всегда положительные"
С точки зрения врага, эта кампания еще не завершилась и они ожидают, влияют и будут влиять на процесс парламентских выборов. Когда есть угроза распространения хаоса и нестабильности, надо просто ждать. Думаю, что здесь действия российской вражеской стороны являются абсолютно прагматичными. Как только происходит определенное цементирование или какие-то положительные вещи, будут контрмеры. Вопрос в том, чтобы мы на эти ожидания россиян действовали не реактивно, а адаптивно. Чтобы мы могли обеспечить такие механизмы управления государством, которые были бы опережающими. Можно ли это сделать? Я не знаю, какие люди принимают решения и достаточно ли полномочий у президента, чтобы самостоятельно принимать решения. То есть, у меня вопросов больше, чем нужно. Я просто набираю фактаж для выводов.
- То есть, пока нам не следует ожидать серьезной эскалации на Донбассе и каких продвижений?
- В этом нет смысла, потому что, с точки зрения Российской федерации, если начинать боевые действия, то надо уже идти вплоть до Ла-Манша. Нет смысла играть с одной областью. Если начинать войну, то надо начинать уже серьезную войну. И на пик боевых возможностей, если взять статистику финансовой программы, россияне выходят в 2020 году. В таком состоянии долго держать организм невозможно, надо пар выпускать.
- Или сдавать назад, или идти вперед?
- Да, но у нас, кроме нашего направления, сейчас началась милитаризация Арктики. Есть ситуация, связанная с Ближним Востоком. Еще надо подождать, потому что слишком много точек напряженности появилось за последнее время и мы не единственная точка, где может начаться выпуск пара для российской военной машины. Вообще, мы очень часто скатываемся только на оценку огневого компонента противостояния. А есть еще экономический, политический, информационный компоненты. Я стараюсь всем объяснять, что когда-то армия и пространство было твердым, войска выстроились, провели коробочками боевые действия, постреляли и разошлись. Потом перешли в жидкую сферу, когда вода заливает все, угрозы войскам существуют на всем пространстве, но война завершается и реки входят в берега. Теперь мы перешли в газообразный формат противостояния. Это означает, что война никогда не прекращается, противостояние является постоянным и оно охватывает все компоненты - от силового и до социальных сетей, которые тоже стали одним из элементов влияния на врага или даже на свои войска. Ведь доступ к информации стал настолько простым, что стал влиять на способность человека правильно оценивать реальность.
