Позади остался непростой 2016-й год, запомнившийся серьезными потрясениями и конфликтами. Но и 2017-й обещает стать годом кардинальных изменений, которые затронут, прежде всего, европейский континент, считает директор аналитической группы Da Vinci AG АНАТОЛИЙ БАРОНИН. О том, какие страны окажутся в эпицентре событий, как будет развиваться ситуация в Сирии, чего ждать от США и Китая и не распадется ли Российская Федерация – в интервью Баронина для "Апострофа".
- 2016 год запомнился многими геополитическими потрясениями, войнами и конфликтами. Чего вы ожидаете от нового 2017-го? Какие страны будут в эпицентре событий?
- 2017 год будет годом высокой турбулентности и возможных кардинальных радикальных изменений. Прежде всего, в зоне особого внимания находится Европа и Европейский союз, Ближний Восток и Северная Африка. Также нельзя исключать возможности определенных подвижек в регионе Центральной и Средней Азии, которые будут связаны с возможной сменой элит из-за того, что подходит время к естественной смене режимов, которые образовались после распада Советского Союза. Однако, я думаю, что наибольшие риски мы будем иметь в зоне Европейского союза, и они будут связаны с избирательными кампаниями, с настроениями избирателей, этническими и миграционными изменениями, которые происходят в данном регионе.
- Речь идет о предстоящих выборах в Германии и Франции?
- Я, честно говоря, не стал бы особый риск возлагать на Германию, а хотел бы остановиться на Франции и Италии как ключевых игроках, которые могут начать центробежные процессы на территории ЕС. Во Франции – это могут быть риски победы Ле Пен, которая набирает сейчас хорошие рейтинги на фоне достаточно жесткого миграционного кризиса во Франции. И действительно количество беженцев из Сирии во Франции можно назвать катастрофичным для тех переломов и изменений, которые могут происходить во французском обществе. А также Италия, которая испытывает определенные экономические проблемы и кризис с отставкой премьера Маттео Ренци. Мы полагаем, есть достаточно высокие риски того, что Италия вслед за Великобританией может начать процедуру выхода из Европейского союза, однако, безусловно, это будет не настолько легко и однозначно, как это было на территории Великобритании.
- А почему, когда был кризис в Греции или Португалии, например, такие центробежные процессы не проходили?
- Проблема Греции – это уникальная проблема одной из немногих православных стран в Европейском союзе, которая традиционно испытывает экономические затруднения, связанные с крайне низкой налоговой ответственностью, с крайне высокой коррумпированностью, теневым сектором и так далее. Поэтому Грецию в рамках Европейского союза необходимо рассматривать совершенно отдельно. Это страна, которая с самого начала не соответствовала Копенгагенским критериям, это страна, которая с самого начала имела достаточно большой скрытый потенциал риска в части, касающейся сбалансирования экономики, сбалансирования долговых обязательств и т.д.
- А в Италии?
- Что касается Италии, то здесь мы видим абсолютно другую картину. Это страна с заложенным внутри достаточно сильным потенциалом левого движения. Мы его видели после кризиса 45 года, после войны. Левое движение в Италии было всегда развито. Сейчас эти популистские движения имеют достаточно высокую популярность, я имею в виду "Движение пяти звезд" господина Грилло, да и сам Маттео Ренци был достаточно левым премьер-министром. Их популярность говорит о том, что итальянское общество на фоне того кризиса, который произошел в Европе в 2007-2008 году, испытывает потребность к изменениям. Италия достаточно серьезно зависима от той единой европейской политики, которую проводят страны-лидеры Европейского союза. И, в принципе, это политика не очень устраивает элиты, которые держат руку на пульсе этой страны, поэтому мы видим определенную популярность таких политических сил, как Lega Nord, которая является сателлитарным подразделением силы Сильвио Берлускони. И сама партия Сильвио Берлускони Forza Italia сейчас набирает популярность, поскольку экономические проблемы, которые существуют в Европейском союзе (Италия достаточно серьезно пострадала от миграционного кризиса), естественно, вынуждают общество пересмотреть подходы к европейской политике. Складывается определенная ностальгия по ситуации, когда страны Европейского союза обладали несколько большим суверенитетом в принятии определенных решений, например, в миграционной политике, во внешней политике и так далее. Нельзя отрицать то, что тот санкционный режим, который введен против Российской Федерации, при помощи пропаганды Российской Федерации достаточно серьезно давит на малый бизнес и бизнес, который был связан с РФ. В данном случае, несмотря на то, что мы действительно видим некоторые искажения, недовольство необходимостью поддерживать санкции, в принципе, существует.
- Благодаря чему кризис в Европейском союзе могут приостановиться?
- Я думаю, ключевой вопрос Европейского союза и сохранение Европейского союза – в его способности достаточно быстро реагировать на те риски, которые существуют. И пойти на децентрализацию.
- Какой, в таком случае, должна быть политика ЕС?
- Необходимо предоставление большего суверенитета разным странам в вопросах, которые являются камнем преткновения, поскольку, например, миграционная политика является базовым деструктивным звеном, которое оказывает влияние на страны Европейского союза. Мы понимаем, что, например, если Германия, Франция и Италия открыли двери для мигрантов, то принуждение к открытию дверей для больших миграционных потоков, как поток из Сирии, для таких стран, как Польша и страны Балтии, будет иметь катастрофические последствия и приведет к еще большим волнениям в обществе, чем то, что мы наблюдаем в той же Франции с движением Марин Ле Пен или тех же Нидерландах, когда миграционный кризис с сирийскими беженцами отразился на Украине совершенно безосновательно, но, опять же, под давлением российской пропаганды и тех настроений в обществе, которые были порождены несбалансированностью европейской политики.
- Почему Украина до сих пор не может получить членство в ЕС?
- Проблема Украины всегда состояла в следующем: если помните, с середины 1990-х годов, когда было принято решение о курсе на интеграцию в Европейский союз, власти Украины традиционно ставили определенные сроки. Мы откровенно злоупотребляли этой практикой, поскольку мы заявляли, что в течение пяти лет Украина вступит в Европейский союз. ЕС после первой волны евроинтеграции 2004 года уже испытывал определенные проблемы, ставились вопросы: а может ли Европейский союз проглотить такое количество населения новых стран Восточной Европы? Здесь Украина постоянно ставила условия. Это был не шантаж, но это была спекуляция на теме сроков вступления. При этом Украина не реформировалась, мы не менялись, таким образом формировалось негативное отношение к Украине со стороны европейской элиты. Я полагаю, что нынешняя реакция Европейского союза и европейской политической элиты на Украину является следствием тех грубых ошибок, которые делались с середины 90-х годов до нынешнего времени. Когда украинское руководство пытается навязать сроки выполнения тех или иных обязательств, не коррелируя их с выполнением домашнего задания, которое ставится перед ним как условие для получения определенных результатов по интеграции.
- В последнее время вновь внимание всего мира приковано к Сирии. По вашим прогнозам, как ситуация там будет развиваться?
- Война в Сирии будет продолжена, несмотря на то, что появилась информация о планах, инициированных Российской Федерацией, о разделении этой страны. Она полностью совпадает с нашими прогнозами, которые мы делали в октябре 2015 года. Это действительно единственный вариант, который Москва может предложить для того, чтобы поставить галочку в процессе урегулирования сирийского вопроса. Однако мы понимаем, что тот вариант решения сирийского вопроса, который идет через процесс федерализации, не устранит причин, которые породили войну в этой стране.
Безусловно, мы можем говорить о том, что и курды могут поддержать федерализацию для получения расширенной автономии. Однако мы понимаем, что на этом они не остановятся. Мы видим, что они изменили тактику, перестали говорить о государственности и идут теперь пошагово к ней. Однако то, что целью является получение независимого курдского государства – это факт. Поэтому говорить о том, что Российская Федерация сможет согласовать с той же официально Анкарой, урегулировать ситуацию по Курдистану и предотвратить дальнейшие попытки курдов создать собственное государство, мы не можем. Точно так же и с позицией Ирана, который стремится сохранить влияние в западных регионах Сирии, там, где высокая доля населения, исповедующего шиитское направление ислама (алавитов, исмаилитов). Поэтому я убежден в том, что при 70% суннитов, которые проживают на территории Сирии, мы будем видеть повторение ситуации Ирака, когда суннитское меньшинство при Саддаме Хусейне управляло шиитским большинством. Поэтому тут Российская Федерация ведет себя достаточно сумбурно и не прогнозирует свои действия наперед, руководствуясь желанием просто поставить галочку, что вот - мы урегулировали ситуацию, мы, мол, даже изменим Башара Асада на какого-то другого преемника.
- Какой интерес России в этой сирийской истории?
- Как видите, везде, где заходит Российская Федерация, она не вкладывает деньги, не заводит инвестиции, нет инфраструктурных проектов. В качестве примера можно сравнить, как действует Китай в странах Африки. С начала 2000-х годов Китай очень активно начал осваивать территорию Центральной и Восточной Африки, заводить туда колоссальные инвестиции, поэтому даже в районах, где есть определенная межплеменная конфронтация, этнические противоречия, Китай работает достаточно мягко, в принципе, вводя туда финансовые ресурсы и таким образом создавая рабочие места, формируя определенные частные военные компании, которые защищают их бизнес. Так китайцы гарантируют полную лояльность местного населения к ним как к людям, предоставляющим рабочие места и деньги. А Китай получает материальные ресурсы – месторождения, территорию, землю, возможность дешевой рабочей силы.
- Почему именно сейчас РФ так заинтересована в сирийской войне?
- Она обычно действует исключительно в пику Соединенным Штатам, ее присутствие на территории Сирии с экономической точки зрения не обосновано, так же, как и не обосновано с точки зрения интересов РФ на Ближнем Востоке. Делать ставку на Башара Асада – представителя алавитов шиитского течения ислама при том, что большинство мусульман в Российской Федерации являются сторонниками суннитского течения – достаточно странно и достаточно рискованно, принимая во внимание трения между шиитами и суннитами (а в сирийской войне религиозный фактор уже имеет колоссальнейшее значение), принимая во внимание этнический и религиозный состав в Российской Федерации. С другой стороны, мы понимаем, что кроме размещения военной базы на территории Латакии Российская Федерация не способна предложить Сирии нечто большее, с экономической точки зрения. Если Соединенные Штаты после 2003 года завели свои компании на восстановление инфраструктуры Ирака, и мы видим там обоюдный интерес, как со стороны официального Багдада, так и со стороны американского бизнеса, то подобное поведение Вашингтона в Ираке объяснимо. В то же время мы видим ситуацию, когда Российская Федерация тратит ресурсы на достижение результата, который может быть мотивирован только исключительно противодействием политики Соединенных Штатов. На мой взгляд, это достаточно бессмысленная затея, которая приводит к трате ресурсов, сил, имиджевых ресурсов, но не приводит к базовой вещи – повышению социально-экономического благосостояния российского общества через внешнюю политику. На сегодняшний день политика Российской Федерации – это, наоборот, достижение политических целей в ущерб социально-экономическому положению внутри своей страны.
- Это так же, как Афганистан сыграл роль при распаде СССР?
- Роль Афганистана в распаде Советского Союза – это лишь дополнительный пример той самой политики бессмысленного участия в зарубежных конфликтах, не абсолютно оправданного социально-экономическими факторами. Здесь мы видим, в принципе, то же самое. Российская Федерация повторяет политику Советского Союза – это бездумное присутствие за рубежом, участие и поддержка в военных конфликтах сторон, от которых не получаешь достаточно экономической отдачи. Это ситуация, когда экономика отстает от целей внешней политики, которые определяются непосредственно конфронтацией с крупным игроком, в данном случае с Вашингтоном.
Политика Советского Союза в Африке – та же самая ситуация. СССР не получал никаких экономических преференций, не было инфраструктурных вложений, в то же время были колоссальные траты на военно-техническую помощь режимам, которые были достаточно нестабильны, и население этих стран достаточно быстро поменяло ориентацию. Поэтому, на мой взгляд, Российская Федерация может подвергнуться еще большему экономическому кризису. Однако, даже несмотря на определенный скрытый сепаратизм, который присутствует в Российской Федерации как искусственно склеенном государстве, поскольку там огромное количество различных этнических групп, религиозных течений и так далее, пока что говорить о вероятности распада Российской Федерации, на мой взгляд, преждевременно. Для этого должны быть еще большие экономические проблемы и, безусловно, необходим определенный взлом в том полицейском и контрразведывательном режиме, который существует в РФ. Только после того, как создастся внутренняя оппозиция к действующему режиму, можно будет говорить о том, что риски распада Российской Федерации будут возрастать.
- Сейчас мы видим, что Турции пытается занять роль достаточно серьезного внешнеполитического игрока. Какой, по вашему мнению, будет политика Турции в 2017 году?
- В 2011 году на тот момент министр иностранных дел Турции Давутоглу опубликовал достаточно интересную статью о концепции турецкой внешней политики. В данной концепции они рассматривали три треугольника, которые являются основой для влияния в исламском мире на территории Ближнего Востока. Эти треугольники формируются из таких стран, как Турция, Саудовская Аравия, Иран, Ирак, Иордания, Сирия и Ливан. Это, в принципе, историческая концепция, которая связана с влиянием тех или иных стран на исламский мир, их влиянием в самом регионе на этнические группы и так далее. Однако мы понимаем, что с Арабской весной влияние некоторых стран было подорвано и освободились некоторые ниши. Например, Ливия и Египет утратили свое значение, и освободилась ниша в Северной Африке. Саудовская Аравия имеет достаточно существенные проблемы для того, чтобы усиливать экспансию за рубеж. Ирак после краха режима Саддама Хусейна также перестал быть региональной точкой.
Поэтому Турция пользуется моментом. Эрдоган пытается восстановить халифат в том виде, в котором он был в составе Османской империи. Все поведение Эрдогана после так называемой неудачной попытки переворота – это попытка сформировать новый имидж и изменить политику Турции в сторону от той политики, которая была сформирована господином Ататюрком. На мой взгляд, Турция будет отходить от светскости как основы в политике государства, будет сокращаться роль армии как баланса политической системы Турции. В то же время, вероятно, будет возрастать роль спецслужб для проведения понятной внутренней политики, поддержки действующей власти и для проведения экспансии. Та кампания, которую Турция начала на территории Сирии, уже свидетельствует о том, что Анкара посылает недвусмысленные сигналы о том, что она претендует на серьезное влияние в регионе. И здесь мы можем говорить о том, что влияние Турции будет распространятся не только на Северную Африку и Ближний Восток, но также и на тюркские государства Средней Азии, то есть на Казахстан, Туркменистан, в какой-то мере Таджикистан, Киргизстан. И здесь, я думаю, изменения мы увидим уже в 2017 году, поскольку мы уже видим активизацию сотрудничества Казахстана с Анкарой, мы видим определенные сейчас кризисные явления в Туркменистане, и мы понимаем, что перед ним будет стоять вопрос: либо уходить под зонтик официального Пекина, либо двигаться на сближение с Анкарой. Скорей всего, Ашхабад выберет Китай как более мягкую силу по сравнению с Анкарой, однако в то же время мы можем говорить о том, что Средняя Азия будет находится под возрастающим давлением Турции, которая связана опять же с попыткой расширения и усиления своего влияния и возвращения влияния в границы Османской империи.
- Какие еще страны из Центральной Азии будут в центре событий?
- Афганистан как государство, в котором присутствует две противоборствующие ключевые силы – это Талибан и "Исламское государство", которое пытается закрепиться в этой стране и усилить свою поддержку среди местного населения. Безусловно, стабильность в Афганистане оказывает влияние на ситуацию в том же Пакистане. Мы понимаем риски дестабилизации ситуации в Пакистане, потому что Пакистан является государством, владеющим ядерным оружием. Также мы видим определенную конфронтацию, которая возникла по линии Пакистан – Израиль, хотя я думаю, что это временная ситуативная конфронтация. И, в принципе, значительно большая вероятность того, что возобновится противостояние Индии с Пакистаном, чем того, что будет активизирован новый вектор. По Центральной Азии, я полагаю, ситуация будет развиваться в фарватере тех событий, которые будут происходить в Соединенных Штатах в связи с избранием нового руководства и формированием кабинета Трампа, с одной стороны. С другой стороны, это будет определяться активностью политики РФ в Средней Азии. Усиление или ослабление ее в этом регионе будет либо притягивать, либо отталкивать часть стран, которые занимают достаточно весомое место в этом регионе.
- Китай будет как-то влиять на внешнеполитическую повестку дня?
- Мы видим Юго-Восточную Азию, Китай, который начинает наращивать свое влияние в регионе. Это будет игра до последнего, поскольку Китай видит это исключительно как сферу своего влияния. Мы видим, что в 2016 году ему, в принципе, удалось получить под контроль Филиппины, которые раньше входили в состав Соединенных Штатов Америки. Это действительно большой успех в китайской политике в их понимании, поэтому я думаю, что после этого сигнала последует вытеснение американо-японского присутствия с территории Юго-Восточной Азии. Каким образом это будет происходить, сложно сказать: либо это будет с позиции мягкой силы, либо это будет попытка силовых действий, которые мы наблюдаем в отношении того же Вьетнама в Южно-Китайском море. Скорей всего, Китай останется верным своей политике кнута и пряника, когда с одной стороны будет демонстрироваться определенная военная мощь и силовые действия в отношении стран-оппонентов, а с другой стороны решение вопросов будет проходить кулуарно, по договоренностям, с использованием значительных финансовых ресурсов.
Китай значительно жестче в своих далеко идущих целях, однако сама психология китайцев заставляет страну идти по пути, когда противник или оппонент вынуждается к определенным действиям не через ломание коленом, как это, например, пытается делать Российская Федерация. Вот эта особенность китайской политики, на мой взгляд, позволяет смазывать определенные первые признаки тех или иных действий Китая, которые достаточно хорошо видны, например, у США или РФ. Это китайская традиция внешней политики, и она дает возможность Китаю мягче достигать своих целей, не идя на конфронтацию сразу с несколькими участниками. В отличие, например, от Российской Федерации: когда она зашла в Сирию, мгновенно произошел конфликт с Турцией, с Саудовской Аравией.
- И такая политика позволяет им достигать поставленных целей?
- Они достигают своих целей, но мы понимаем, что изначальная и основная цель Китая лежит значительно дальше, чем цель РФ. Китай рассматривает тотальное и полное доминирование во всем мире. Вопрос в том, какой временной период этой цели. На самом деле особенностью системы управления Китая – является система планирования, у них производится планирование в краткосрочной перспективе, в среднесрочной, долгосрочной. Причем долгосрочный период планирования у них захватывает до 25-50 лет. Это то, чего не делает никто из стран цивилизованного мира. Однако подобные прогнозы и ориентиры, несмотря на то, что они подвергаются потом коррекции, позволяют сориентировать политику государства на достижение конечного результата.
- После победы Дональда Трампа на выборах президента в США многие не понимают, какой будет политика США в этом году. Каков ваш прогноз?
- Что касается прогноза по Соединенным Штатам, тут необходимо сделать акцент на нескольких позициях. Первое: США изначально были созданы отцами-основателями с потрясающей системой сдержек и противовесов, поэтому в случае если позиция Трампа будет противоречить позиции большинства конгрессменов, как из Демократической партии, так и из Республиканской, его политика будет полностью блокирована Конгрессом. Второе: в США президент действует исходя не из каких-то своих авторитарных желаний, а исходя из договоренностей и интересов тех финансово-промышленных групп, которые стоят за партиями и которые вкладывались в избирательную компанию. Если политика Трампа будет неожиданной для той части политической элиты, которая поддерживала его на выборах, в частности для Республиканской партии, - это путь к импичменту или блокированию через Конгресс, поэтому, на мой взгляд, политика Трампа будет достаточно неожиданной с одной стороны, однако общее ее направление во внешней политике будет отвечать интересам тех внутренних элит, которые доминируют в США, в том числе и военно-промышленного лобби, представители которого очень сильны в Республиканской партии.
