Обаятельный телеведущий Тимур Мирошниченко комментирует Евровидение вот уже 12 лет и даже.установил мировой рекорд. Как проходил действительно кастинг на Евровидении, кто привел его самого на телевидение, почему в этом году ведущими выбрали трех мужчин и ни единой женщины, а также о мате в прямом эфире, о скандально-откровенном проекте "Що там з Євробаченням", о своей гражданской позиции и сексуальной ориентации Тимур рассказал в интервью "Апострофу".
- Признайтесь, вы мечтали стать ведущим Евровидения?
- Конечно. Я 12 лет этого хотел на самом деле. Я был ведущим детского Евровидения в 2009 и 2013, когда конкурс был в Украине, - в 2009 году мы вели с Ани Лорак, а в 2013 со Златой Огневич. И у меня появилась следующая цель – стать ведущим большого Евровидения. Только для этого нужно было, чтобы в конкурсе выиграл из кто-то украинцев, и вот я ждал, ждал. Я рассчитывал на Злату, она была максимально близка к этому, и в свое время рассчитывал на Сердючку с Ани Лорак, которые тоже были максимально близки. Но…
Когда Джамала в прошлом году выиграла, сразу же в Стокгольме, в ночь после победы я понял, что сделаю все от меня зависящее, все возможное и невозможное, чтобы стать ведущим Евровидения. И я упорно шел к этому! Вот – дошел, теперь я стану первым в мире ведущим, который был ведущим и детского и взрослого Евровидения. Это еще один рекорд Евровидения!
- Как проходил кастинг ведущих в этом году?
- В этом году на национальный отбор никакого кастинга не было. Зураб Аласания два года года назад заключил договор с СТБ, что формально это совместное производство двух каналов 50 на 50, но на самом деле там присутствие Первого канала сведено практически к нулю, это полностью все делает СТБ. Они забрали на себя все, поэтому у них был внутренний кастинг и решение по ведущему Национального отбора. Так сложилось, что я уже второй год подряд смотрю "Евровидение" по телевизору, но ничего, этот договор рассчитан на 3 года, ждать осталось не долго! (смеется).
Если мы говорим о кастинге ведущего большого Евровидения, нашего майского, то кастинги начались в конце ноября прошлого года. То есть практически три месяца принималось решение шоу-продюсерами и всей командой о том, как, кто и в каком составе это будет делать. Сам кастинг состоял из двух этапов. Первый этап – предварительный отбор, для которого нужно было записать видео-обращение в свободной форме на любую тематику на английском языке. После этого уже определенное количество кандидатов пригласили на второй этап в студии. Это закрытая информация о претендентах, и я вообще понятия не имею, кто еще принимал участие. Наверное, это было сделано для того, чтобы не было никаких подводных камней, паники, интриг. Даже расписание кастинга было составлено таким образом, чтобы участники нигде не пересекались друг с другом.
- А что происходило за закрытыми дверями кастинга?
- Это была уже студийная работа перед камерой, с шоу-продюсером, и она состояла тоже из нескольких этапов. Сперва было интервью, которое проводил Стюарт Барлоу как шоу-продюсер. Но это не было классическое интервью, а каверзные вопросы, которые ставили тебя в какое-то неловкое положение, и это было очень интересно. Затем нашей задачей было воспроизведение определенных фрагментов сценария прошлых лет, как будто мы ведем уже Евровидение. Еще мы представляли всякие скороговорки, стихотворения, все это безусловно на английском. Было интересно и нестандартно, это даже был скорее не кастинг и не пробы, а собеседование.
- Все предыдущие годы кастингов не было, получается?
- Это все не так просто, понятное дело, интриги и скандалы были ежегодно. Просто когда национальным отбором занимался только Первый канал, как единственный эксклюзивный транслятор и организатор Евровидения в нашей стране, то у меня попросту менялись партнерши (смеется). Теперь же, отсмотрев всех кандидатов, шоу-продюсер со своей командой пришли к выводу, что именно такой состав ведущих будет как никогда интересен и актуален в этом году.
- Почему выбрали троих ведущих “Евровидения”, ведь всегда было по два человека, мужчина и женщина?
- Это один из самых популярных вопросов, после того, как нас втроем объединили ведущими. Ведь лозунг же у нас - "Celebrate diversity" (Празднуйте многообразие)… Празднуем разнообразие с тремя белыми мужчинами? (смеется). На самом деле история Евровидения знает разные варианты комплектации ведущих! Да, в основном это была классическая пара ведущих: мужчина и женщина, но бывали и случаи, когда Евровидение вела одна женщина, все три шоу (полуфиналы и финал, - Лайм). Были случаи, когда было трое ведущих: две женщины и один мужчина. Троих мужчин, как у нас, никогда еще не было, но никто не ставил себе за цель сделать именно вот такой состав, когда начинались все эти кастинги и отборы. В ведении важно взаимодействие ведущих между собой и то, какие образы можно придать тому или иному ведущему в рамках Евровидения. Вот это были основные факторы формирования состава. Не было такого: вот мы в этом году сделаем трех мужчин, такого не было! (смеется). На кастинге девушек было тоже много, насколько я знаю.
- Кто у вас фаворит из стран-участниц в этом году?
- Знаете, рано еще говорить, ведь постановка на сцене кардинально меняет восприятие и самой песни, и самого номера. Это можно даже на примере нашего национального финала взять, когда у всей шестерки финалистов в полуфиналах были другие номера. И далеко не всем смена постановок пошла в плюс. Взять, допустим, ту же ILLARIA, в полуфинале у которой была такая сказочная история и эта постановка добавляла ей бонусов. А в финале у нее была постановка ни о чем, это было просто игра светом, которая просто убила ее номер окончательно, и в итоге мы знаем, какой получился результат. Постановка – это очень важно. Или, к примеру, взять Мику Ньютон, никто не рассчитывал, что она будет настолько высоко в рейтинге, ведь по всем прогнозам она даже в десятку не попадала. А в результате она заняла 4-ое место благодаря постановке с песочной анимацией, которая добавила этой песне того, чего ей не хватало.
Это же обычно вводит в заблуждение и букмекеров. К примеру, в прошлом году Джамала после национального финала до репетиции на сцене в Стокгольме была в районе 8-15 места по букмекерам. После первой репетиции на сцене она взлетела до второго, но на первом она так ни разу и не была по букмекерам - а в итоге она победила! Делать прогнозы по прослушанным песням – это неблагодарное дело, скажем так. Все, что мы все увидим с 30 апреля, когда начнутся репетиции стран на сцене МВЦ, это будет совершенно другим, потому что постановка кардинально все меняет.
Поэтому сейчас нет смысла говорить о каких-то фаворитах. Более того, у тех же букмекеров сейчас на первом месте идет итальянец, на втором Швеция, на третьем – Россия, хотя она еще даже не определилась со своим представителем. То есть, это все ни о чем.
- Как вам ситуация с представителем от России?
- В России уже на протяжении нескольких недель вкладывается в голову через телевидение, что нужно бойкотировать Евровидение в Киеве. Уже практически четыре недели только об этом и говорят во всех российских ток-шоу на федеральных каналах, всех интернет-изданиях. Известные личности начиная от Киркорова и Кобзона, и заканчивая никому не известными персонажами, все кричат о том, что давайте бойкотировать Евровидение в Киеве. Но это их решение.
- Это хорошо или плохо?
- Плевать абсолютно.
- Это ваша такая гражданская позиция?
- Да с гражданской позицией у меня все хорошо. Я горжусь, что я украинец. Вообще это очень сложный вопрос. За последние три года у нас немного сознание изменилось, и далеко не у всех в лучшую сторону. И то, то раньше было принято считать патриотом и то, что сейчас принято считать патриотом – это кардинально разные вещи. Люди, которые просто кричат на всех углах, что мы патриоты и тому подобное, и которые ничего при этом не делают, а только портят, или люди, которые не кричат об этом, но молча себе помогают армии, - это совершенно разные вещи. Поэтому, сейчас, наверное не благодарно говорить о какой-то гражданской позиции. Я знаю, что я украинец и не собираюсь быть кем-то другим еще. А все остальное – это такое.
- Знаю, что у вас был какой-то казус с матом в прямом эфире. Расскажите, что это было.
- Да это было уже так давно, зачем об этом рассказывать. Было и было, нагоняй получил и все (смеется).
- А где это было?
- Это было в Дюссельдорфе, Евровидение 2011-го года, самое начало первого полуфинала. Тогда немцы нахомутали что-то с коммуникацией и неправильно подключили. Загвоздка была в том, что когда мы нажимали кнопку "on air", чтобы быть в эфире, то наоборот уходили в "mute" и нас не было слышно вообще. Эта проблема была у всех: все комментаторы, которые там находились и непосредственно с места событий вели трансляцию, остались без связи. А это же было самое начало шоу, самый сложный и ответственный момент, когда нужно создать настроение, сказать о чем говорят ведущие и что нас ожидает в ближайшие 2 часа условно говоря прямого эфира. И вот эти все 5 минут сопровождались у меня в наушниках дикой истерикой из Киева: "Тимур, ты где, почему ты не в эфире?!" Я догадывался, что если я их слышу, это значит, что связь не прервана, может быть, в Киеве они что-то не то сделали, какую-то кнопку нажали и поэтому меня не слышно. Я продолжал эти 5 минут неистово комментировать, не отвлекаясь на все эти шумы, истерику в ушах, разрывающийся телефон, куда названивали из Киева с вопросом куда это я делся. Заодно я пытался параллельно вызвать местную службу поддержки, чтобы это все восстановить и узнать, в чем проблема. В итоге, когда закончился блок и в эфире пошла песня, я нажал "mute" и позволил себе сказать все, что я думаю о сложившейся ситуации. Но оказалось, что когда я нажал «mute», то мы наоборот вышли в эфир! И вот эти четыре слова… Их, конечно, было значительно больше, но успели уже выключить.
- Наверное, все комментаторы тогда вышли в эфир с аналогичными словами.
- Да, были случаи. Просто по-хорошему, когда такая ситуация складывается (обрывается связь, плохо слышно или еще что-то), то в Киеве и в любом городе, который принимает сигнал с мест событий, должен работать резервный комментатор. Но видимо, потому, что это был пятый или шестой год, когда я работал в качестве комментатора Евровидения, все привыкли, что все хорошо и все нормально, и немного расслабились. И когда такой косяк случился, к этому были не готовы и не успели среагировать, и поэтому в итоге такая получилась досадная история (смеется). Но с другой стороны, рейтинг второго полуфинала на Первом канале был в ровно два раза выше, чем первого - все же ждали, что будет дальше! Проснулся я знаменитостью на следующий день, только ленивый обо всей этой истории не написал. Горячо любимый мною канал СТБ до сих пор во всех итоговых программах вспоминает это, у нас какие-то чудно теплые отношения друг к другу.
- А в чем вообще заключается работа комментатора? В наушники идет синхронный перевод, а вы его вслух произносите с выражением?
- Я и есть этот “перевод”. Так повелось еще издавна, что ведение Евровидения всегда происходит на английском, с легкими вкраплениями французского языка. 99% - это английский, и около 1% каких-то общих фраз про правила голосования дублируются на французском. Понятное дело, комментаторы не обеспечивают синхронный перевод ведущих, хотя он иногда бывает и дословным, а иногда просто передают в общих чертах о чем они говорят, плюс дополнительная информация об участниках и истории конкурса.
Если мы возьмем финал, к примеру, это 3,5 часа прямого эфира, из которого 26 конкурсных композиций, финалистов, выступления специально приглашенных артистов. На песнях мы, понятное дело, не говорим, мы точно также слушаем песни, как и все зрители. А вот все остальное время - это как раз место для работы комментатора: когда говорят ведущие, когда какие-то сюжетики идут о стране, в которой мы находимся, когда идет процедура подсчета голосов, когда на сцене быстро меняют декорации и в эфир идут 45-секундные ролики-визитки, которые рассказывают об артисте, который сейчас выйдет.
Собственно задача комментатора не только создавать дополнительную атмосферу праздника, но и информирование о том, что происходит. Например, во время роликов-визиток мы рассказываем важные моменты биографии конкурсантов.
- Эти подводки вам сценарист предоставляет или вы сами ищете в интернете и готовите тексты?
- В нашей стране, к сожалению, все происходит в формате минимализма. В других странах очень многие комментаторы не ходят на комментаторские брифинги и репетиции, а приходят уже на само шоу, а все остальное за них делают редакторы и сценаристы. А у нас такого нет, поэтому все это приходится делать самостоятельно. Не могу сказать хорошо или плохо, но это, конечно, не от хорошей жизни.
С учетом того, что у меня подготовка к Евровидению никогда не прекращается, она идет круглогодично и ежедневно, то для меня не составляет особого труда это сделать. Но на самом деле, единственный материал, который я заготавливаю для 3,5-часового эфира в финале, – это собственно айдишки артистов. Такую информацию рассказать невозможно, не узнав этого, не покопавшись в интернете, не поговорив с ними лично, с их пресс-менеджерами, не увидев, как они себя ведут во время Евровидения, какие-то интересные нюансы, которые нигде увидеть нельзя, а только получить из личных впечатлений. Вот эти штучки мы заготавливаем заранее непосредственно во время недели Евровидения, когда весь процесс идет. Если проводить параллели с другими комментаторами из других стран, то у них прописаны ими самими или сценаристами буквально дословно от первой минуты до последней по слову, вплоть до шуточек каких-то и тому подобное. Мне кажется, что это не совсем честно по отношению к зрителю.
- А в чем тут нечестность?
- Когда ты являешься, грубо говоря, частью этой телеаудитории, которая смотрит конкурс, но просто так сложилось, что ты чуть больше об этом всем знаешь, и чуть больше видел внутренней кухни, и ты просто помогаешь зрителю смотреть, а не зачитываешь какой-то заранее заготовленный текст, это мне кажется более честно. Это мои такие рабочие принципы.
- Где обычно работает комментатор - на месте Евровидения или в Киеве?
- По-хорошему, конечно, на месте событий. Но в виду разнообразных, а чаще всего экономических моментов, бывает, что работаем из студии в Киеве. Тогда, конечно, теряется очень много: ощущение атмосферы и все те самые интересные моменты, о которых никто не пишет, а которые ты только можешь увидеть сам и получить из личного общения с представителями тех или иных стран. Но Украина - не самая богатая страна, поэтому периодически получается так.
- Сколько вы уже так лет работаете?
- Я начал работать на Первом канале с 2005, и сразу через месяц начал заниматься Евровидением. Сначала было детское, а с 2006-го уже и взрослое. И вот на всех Евровидениях с тех пор я работаю комментатором. До того, как отбор отдали на СТБ, то все национальные отборы и на взрослое, и на детское Евровидение вел я.
- Так это уже 12 лет получается. А ведущим сколько вы работаете?
- Да. В принципе, с тех же времен.
- Кстати, где вы выучили так хорошо английский язык?
- Это обычная киевская гимназия, она не была с английским уклоном, просто наша учительница английского слишком ответственно относилась и была фанатиком своего дела. В то время, это была вторая половина 90-тых, когда о компьютерах не то, что мечтать не могли, а даже не знали, как он выглядит и зачем они нужны, у нас был полностью компьютеризированный класс. Мы учились по всяким нестандартным учебникам, и видео-урокам, компьютерным урокам, которые она привозила нам из Лондона. В 2000-м году проводилась первая всеукраинская интернет-олимпиада по английскому языку, и в первой десятке по всей стране было шесть или семь человек из нашего класса. Так что, наверное, только ей могу быть благодарен в этом вопросе.
- Мне кажется вести Евровидение на иностранном языке невероятно сложно.
- На самом деле, вести Евровидение – это просто масштабная ответственность, но на самом деле, как и любое другое мероприятие. В любом эфире нигде нет права на ошибку, потому что получится так, как у меня в Дюссельдорфе (смеется). От этого никто не застрахован, это жизнь. Я с первого дня работы на телевидении, с 2005-го года работаю в прямом эфире, и для меня это обычная работа.
Стюарт Барлоу дает напутствия Тимуру Мирошниченко, фото: пресс-служба
- А где вы учились на ведущего?
- Еще со школы я был очень активным учеником, в школе вел все концерты, играл, был капитаном команды КВН, первым президентом гимназии, и так далее - в общем, активистом был. И понятно, когда пришел в Национальный авиационный университет, тоже практически с первого же дня начал активно принимать участие во всей жизни университета, от КВН до ведения концертов, все-все это было на мне. И собственно в университете после одного из концертов меня и пригласили на телевидение. И так все пошло и поехало.
- Кто вас пригласил на телевидение?
Это был 2003 год, было мероприятие, мне было 17 лет, меня пригласили на телевидение. Это был мой будущий начальник на Первом канале, Александр Иванович Косяченко, он кстати назначен главой украинской делегации, гениальный режиссер. И вот он как-то разглядел во мне какой-то потенциал и пригласил на телевидение. Правда, КВН отсрочил мое начало работы на некоторое время, но видимо все не случайно, может мне было просто рано этим заниматься. А в сентябре 2005, как сейчас помню этот прекрасный солнечный день, мы сидели с друзьями по нашей команде, прогуливали пары, пили чай, кофе, курили сигареты. И тут звонок, смотрю Александр Иванович. Он говорит: давай, ты же хотел на телевидение, давай с понедельника в эфир.
- Прямо сразу в эфир, без проб?
- Пробы ведь уже были, он все знал. И все, я приехал на канал, познакомился со всеми редакторами, со всей командой, которая делала проект. Это было социально-молодежное ток-шоу “Студия-5”, я был ведущим этой программы, а спустя несколько месяцев в моей жизни появилось Евровидение.
- Чем работа ведущего на Евровидении отличается от обычного прямого эфира?
- Да в принципе ничем не отличается. И эту работу я работой не могу назвать, это скорее всего образ жизни какой-то. Не имеет значение, или тебе выйти и просто провести выпуск новостей, условно говоря, или провести Евровидение по-хорошему. Это просто более сложная задач, чем любая другая.
- Так вот в чем сложность?
- Сложность? Да нет на самом деле никаких сложностей. Мне в принципе часто задают этот вопрос и я не знаю, что на него ответить.
- Ну как же нет сложностей? Во-первых, вести Евровидение - большая ответственность.
- Ответственность всегда есть.
- Но это же имидж страны! Наверное, после того, как вы матерились в прямом эфире, вам уже бояться нечего.
- В принципе – да. Я считаю, что я свое право на мат уже использовал, больше у меня его нет (улыбается). На самом деле, просто, как бы это странно ни звучало, после школы Первого канала со всеми его реалиями, начиная от персональных качеств тех или иных людей, которые ответственны за какие-то штуки, и заканчивая техническим и материальным обеспечением, которое осталось где-то в прошлом веке, - реально ничего не страшно после этого. Проработав в прямых эфирах на Первом канале, тебе бояться уже вообще нечего! (смеется).
- Первый канал, получается, стал школой жизни для вас.
- Это лучшая школа жизни. С состоянием на середину 2000-ных, где-то 90% сотрудников всего украинского телевидения, коммерческих каналов, маленьких или больших, были выходцами из Первого канала. То есть, все проходили школу Первого канала. Сейчас, понятное дело, когда появилось такое огромное количество разнообразных каналов, нишевых, национальных, региональных, местных, дворовых и тому подобное, в принципе понятно, что нет смысла проходить эту школу, потому что спрос колоссальный.
- По-моему, телевидение скоро уступит позиции интернет-блогам: берешь свой айфон, идешь и записываешь, делаешь свой канал и пожалуйста.
- Кстати, мы сейчас по Евровидению тоже делаем такой проект, "Що там з Євробаченням" называется. И мы специально придумали такой формат, так как этот вопрос – он актуален, потому что людям всегда не хватает информации и новостей. Он выходит в эфире Первого канала, но мы даже в интернете выкладываем их раньше. Все-таки современное общество Фейсбуку и интернету доверяют больше, чем телевидению.
Мы взяли несколько блогеров, которые этим занимаются на постоянной основе, это Саша Барабошка и Олег Гресь, мы взяли еще несколько журналистов, которые в кадре могут работать, и мы сделали такой формат телеблогов. Это не классическое понимание интернет-блогов, когда поснимал на айфон и у тебя уже программа готова, это скорее телевизионные блоги, то есть, более причесанные, более качественно сделанные. Интерес к этому проекту на самом деле даже превзошел наши ожидания. На этом можно сказать, что мы угадали с этим форматом.
- Ваш проект уже успел оскандалиться, насколько я знаю.
- Это доходит просто до абсурда. Мы сделали в программе "Що там з Євробаченням" два выпуска про Стюарта Барлоу, где он нам показывает Киев своими глазами. Понятное дело, что у нас после зимы срач и на дорогах, и на улицах. И посыпались претензии, что мы создаем негативный образ Киева, такое мол чувство, что это сделал телеканал “Звезда”. Я говорю: ребята, а вы живете в какой-то другой реальности? То есть, если это все вас устраивает, то мы должны рассказывать, как у нас все здорово, все замечательно. Угодить всем невозможно. Реально, чтобы всем угодить, нужно молчать. И то, потом все скажут: почему он молчит.
- А какие вы там темы поднимаете?
- Мы сделали таким образом: у нас есть 5 блогеров, каждый из них ведет свою тематику. Например, Аня Гресь отвечала за национальный отбор, теперь за группу O.Torvald. Она постоянно с ними на связи: если что-то интересное, то она сразу едет к ним, снимает и все прочее. То есть, она отвечает конкретно за музыкальную составляющую, за нашего представителя. Саша Барабошка более известен в интернет-кругах как Крус Крус, мы ему отдали то, в чем от хорошо варится, разбирается - это «что в городе», как город меняется. Допустим, последний выпуск он ни с кем не договариваясь, сумел побывать на реконструкции станции метро Левобережная, зайти туда, куда никого не пускают.
- Как он смог туда попасть?!
- Есть у него такой талант. Он показал, что там происходит, буквально вчера этот выпуск был в эфире, в интернете соответственно тоже он есть. Мы ему отдали "що там у місті", он рассказывает про то, как Киев готовится к Евровидению. Арсен Цимбалюк отвечает за условное направление "что там в оргкомитете", про какие-то назначения, про волонтеров, про новости, все что связано с оргкомитетом. Четвертое направление – это международные новости, "что там в мире", кто кого выбрал, что с чем едет, кто как готовится и тому подобное. И пятое такое обширное направление, "вокруг да около" мы его назвали, - это все, что не влезает во все эти четыре. И вот на протяжении недели мы выкладываем какие-то такие 5-минутные блоги, где мы рассказываем последние новости по тем или иным направлениям. Сложность в том, что мы знаем значительно больше, чем можем рассказать.
- Получается, есть темы, на которые вам говорить запрещают?
- Нет, не потому, что нельзя рассказать по тем или иным причинам, а потому что есть определенное видение, как оно должно порционно выдаваться. Например, мы знали, кто станет ведущим Евровидения, за неделю до того, как это стало известно всем. Более того, у нас даже уже был отснятый и смонтированный по этому поводу блог, и, конечно же, ручки чесались его выдать. Но у нас были контрактные договоренности, условия и с ведущими, и у нас есть личные договоренности с командой Евровидения. Да я собственной маме не говорил, что я стал ведущим Евровидения, вплоть до понедельника, когда это все объявили, чтобы для всех был сюрприз. На самом деле я руководствовался тем, что я практически три месяца ждал этого момента, и поэтому еще неделю подождать можно.
- Как у вас дела в личной жизни?
- С личной жизнью у меня все отлично - свободен, как птица для полета (смеется). Кто же меня выдержит с моим графиком, у меня уже 10 лет не было отпуска. А в этом году еще не было ни одного выходного дня, поэтому дома я практически не бываю. Вот поэтому и не нашлась еще та единственная...
- Не было или не нашлась?
- Были, конечно, отношения у меня разнообразные. Некоторые даже серьезные. Четыре года это же серьезные, наверное?
- Вы были женаты?
- Нет, просто сожительствовали. Но, снова-таки, все свелось на нет после того, как… Она была тоже из шоу-бизнеса, и когда случилось так, что их солистка забеременела и они на полгода остались без постоянной гастрольной жизни, мы столкнулись с тем, что у меня-то все осталось как прежде, постоянные гастроли, командировки, поездки и тому подобное. Мы столкнулись с классикой жанра, что меня никогда нет дома. И все.
- Надо же, а мне сплетничали, что вы "за другую лигу" играете.
- Я "за другую лигу" играю?! Да вы что!!! Нет, я играю за эту, у меня иммунитет на" другую лигу". Такое ощущение, что в нашем современном мире быть обычным – это преступление. Как, ты не гей, ты не феминистка, ты какой-то не такой? Доходит просто до абсурда...
