Сегодня в Берлине состоится очередная встреча Нормандской четверки, однако каких-либо результатов от нее уже никто не ожидает. Ритуальные призывы, заявления о глубокой обеспокоенности и требования по соблюдению Минских договоренностей заменили собой реальную работу по урегулированию конфликта с Россией и восстановлению территориальной целостности и суверенитета страны. Есть ли выход из минского тупика?
О тупиковом и невыгодном для Украины характере процесса, касающегося урегулирования конфликта, стало понятно еще год назад, когда после июньской встречи в таком же формате, как завтра, появилось заявление министров Нормандской четверки, где от Украины черным по белому требовалось активизировать "политический диалог" с отдельными регионами Донецкой и Луганской областей (ОРДЛО). Вот так прямо - "la nécessité d'un dialogue politique entre l'Ukraine et les représentants de certaines zones des régions de Donetsk et de Lougansk".
Такой "язык документа" может быть оценен как "двойка с минусом" на дипломатическом лексиконе, поскольку формулировка "Украина и ОРДЛО" признает отдельную субъектность ОРДЛО, равную Украине, и определяет именно Украину и ОРДЛО сторонами конфликта. Это недопустимо, ведь сторонами конфликта являются как минимум Украина и Россия (в принципе, этот вопрос еще сложнее, чем даже Украина и Россия), но точно не Украина и ОРДЛО, и предоставлять ОРДЛО такой же статус, как Украине, — значит унижать Украину и превозносить тех, кого Киев называет террористами. Даже небольшая Молдова никогда не позволяет писать "Молдова и Приднестровье", а всегда "берега Днестра" или "Кишинев и Тирасполь". Так же и во всех других конфликтах с сепаратистами, если страна, которая борется с сепаратизмом, себя уважает и считает сепаратистские территории своими.
Но после такой публикации в Facebook один из дипломатов обратил мое внимание на то, что такой текст не просто так появился и остается на странице французского МИД. Он не просто отображает "язык" и формулировки Минских соглашений. Он использует формулировку, закрепленную в Резолюции Совбеза ООН №2202 от 17 февраля прошлого года – а против этого уже точно никто возражать не будет. Резолюции СБ ООН имеют наивысшую силу в международных отношениях, если речь идет об урегулировании конфликтов. И поэтому сейчас международное сообщество ждет "результатов диалога" с ОРДЛО о статусе "региона", формате и модальностях проведения выборов в "ДНР/ЛНР", амнистии тех, кого сегодня официальный Киев называет террористами. А что же им, международным наблюдателям, остается?
На следующий день после принятия указанной выше резолюции СБ ООН СНБО Украины принял решение обратиться в ООН с просьбой о введении миротворческих сил. За год и два месяца так и ничего не достигнуто в этом направлении. Что и не странно, ведь "безальтернативной" основой урегулирования является текст Минских соглашений, а там ни слова о миротворцах, только о содействии со стороны ОБСЕ. Возможно, именно поэтому 24 апреля 2016 года президент Украины Петр Порошенко заявил о подготовке специальной полицейской миссии ОБСЕ на Донбассе. По словам главы государства, эта миссия должна "обеспечить постоянное прекращение огня и безопасность, отвод тяжелой военной техники и вывод российских оккупационных войск, восстановление контроля над украинско-российской частью границы". Как сообщает сайт главы государства, президент убежден, что "полицейская миссия ОБСЕ должна выставить действующие вооруженные посты в местах отвода тяжелой техники и на неконтролируемом участке российско-украинской границы с целью прекращения поставок боевикам российской техники и боеприпасов".
Но отвечают ли такие ожидания мандату полицейских миссий ОБСЕ? К полномочиям полицейской миссии ОБСЕ входят поддержка и тренинг местных силовых структур по преодолению транснациональной и организованной преступности, наркотрафика, контрабанды людей, нарушений прав человека и других вызовов. Эти миссии привлекаются в качестве меры превентивной дипломатии или постконфликтного миротворчества. Иначе говоря, полицейские миссии разворачиваются или до того, как начался конфликт, или в процессе его завершения. Но точно не во время боевых действий, а мы каждый день читаем сводки с "восточного фронта", и там, к сожалению, и дальше все без перемен – стреляют и почти что каждый день убивают кого-то из наших солдат.
Полицейская миссия и ОБСЕ, и любой другой организации не в состоянии развести стороны и наказать нарушителей спокойствия. Это не их функция. Тем более такая миссия не может обеспечить устойчивое прекращение огня и безопасность, отвод тяжелой военной техники и вывод российских войск. С другой стороны, присутствие полицейской миссии ОБСЕ может способствовать мониторингу ситуации во время выборов на территории, подконтрольной ДНР и ЛНР, а также осуществлять определенные функции по обеспечению безопасности избирательных участков, но это едва ли будет способствовать разведению сторон или восстановлению украинского суверенитета без достижения принципиальной политической договоренности и полного прекращения боевых действий и насилия в регионе.
Тогда в чем состоит наш план урегулирования конфликта, если миротворцы ООН не приедут разводить стороны, а миссия ОБСЕ, даже если и приедет, то не поможет?
Минские соглашения не устраивают ни одну из фактических сторон конфликта, а также не решают его глубинных причин, а лишь переводят геополитический и двусторонний российско-украинский конфликт во внутриукраинское измерение. Поэтому существуют два возможных сценария развития событий.
В первом случае внутреннее усиление Украины в результате проведения эффективных реформ будет способствовать укреплению ее субъектности и увеличению возможностей для ее влияния на международной арене. Даже частичное преодоление внутренних рисков безопасности укрепит позиции Украины в переговорном процессе по урегулированию конфликта и позволит поднять вопрос или о системном урегулировании конфликта с РФ, или о переквалификации конфликта с внутриукраинского на российско-украинский, признании де-юре России страной-агрессором и осуществлении международной операции по принуждению России к миру. Для Украины реализация такого сценария станет победой в гибридной войне со значительно превосходящим по силе противником, а для международного сообщества - положительным опытом преодоления новейших гибридных вызовов безопасности.
По другому сценарию, дальнейшее внутреннее ослабление Украины, вызванное недостатком реформ, коррупцией и безнаказанностью, может привести к новым внутренним конфликтам и последующей дезинтеграции страны. Это предоставит очередные основания России позиционировать Украину как failed state, способствовать с помощью гибридных средств очередной интенсификации конфликта с одной стороны и одновременно продвигать идею проведения операции по принуждению к миру по Украине - с другой. Для Украины реализация такого сценария будет означать поражение в гибридной войне, а для международного сообщества – от архивации существующей неэффективной системы глобальной и европейской безопасности к дальнейшему углублению противоречий и возникновению новых конфликтов.
Без внутренних реформ и качественной дипломатической работы Украина не только не сможет в среднесрочной перспективе убедить международное сообщество провести операцию по принуждению России к миру, но и сама рискует стать объектом такой операции.
