Мир в стране должны обеспечить сами украинцы - Вадим Новинский

О главных претензиях к нынешней украинской власти, партиях мира и войны и том, как, по его мнению, добиться прекращения боевых действий в Украине в интервью "Апострофу" рассказал нардеп от Оппозиционного блока ВАДИМ НОВИНСКИЙ.

- На одной из последних сессионных недель мы увидели очередной "договорняк" власти, связанный с решением ряда важных кадровых вопросов (назначение глав НБУ, Счетной палаты, омбудсмена и т.д.). Каково ваше мнение относительно этих голосований? Видите ли вы какие-то возможности переформатировать парламент?

- Этот парламент невозможно переформатировать. Это "парламент войны" - он создавался в специфическое, сложное время. В нем доминируют те, кто ломают через колено все правила, нарушают регламент, игнорируют основы парламентаризма. С самого начала деятельности этого парламента были проигнорированы права оппозиции на контролирующие комитеты. С самого начала демонстрировалось право сильного – мол, мы пришли к власти и будем устанавливать свои правила, а вам закон не писан. Оппозиции приходится действовать в обстановке тотального давления – парламентские крикуны постоянно и неприкрыто угрожают, закулисные игроки шантажируют депутатов возбуждением уголовных дел – против них самих и их родных.

Как в таких условиях переформатировать работу парламента? Остается лишь надеяться, что следующий парламент будет качественнее и лучше. По крайней мере, думаю, в нем будет больше людей, которые пришли писать законы, а не бравировать в камуфляже, время от времени выкрикивая патриотические лозунги – как герой Салтыкова-Щедрина. Помните? Один из градоначальников города Глупова все время употреблял два слова – "Не потерплю!" и "Разорю!". Потом оказалось, что в голове у него вместо мозга – некий механизм, который может воспроизводить только два слова. Так и наши некоторые депутаты. Я от них не услышал за три с половиной года ничего, кроме "Слава Украине!" - "Героям слава!". Я же не против – слава. Украина заслуживает славы. Но ведь парламентская трибуна предназначена не для того, чтобы на ней упражняться в словесной любви к Украине?

- Вы и ваша фракция не голосовали за законопроект о создании антикоррупционного суда в Украине, который 1 марта был принят Верховной Радой в первом чтении. Объясните своё решение, учитывая, что за создание данного органа выступают практически все иностранные партнеры. Какой, в таком случае, должна быть альтернатива?

- Давайте думать не только об интересах иностранных партнеров, но и об интересах Украины. Мы слишком много думаем об интересах США, об интересах МВФ, об интересах Ротшильдов, Рокфеллеров и прочих полумифических личностей. А с украинцами кто советуется? Или же у нас как в поэме Тараса Шевченко? "Немец скажет: вы – монголы! – Монголы, монголы!". Неужели у нас в крови – соглашаться со всем, что нам скажет Запад? Не помню, кто сказал, но из всего, что нам предложил Запад, лучше всего на территории Украины прижился только картофель.

Посудите сами: зачем нам плодить антикоррупционные структуры, если те, которые уже созданы, не дают результат? Создали НАБУ, САП, НАПК, функционируют антикоррупционные департаменты при СБУ и фискальной службе. У нас уменьшился объем коррупции? Нам для всеобщего благоденствия нужен еще и антикоррупционный суд? То, что происходит, и то, что советуют нам западные партнеры – это не путь к борьбе с коррупцией. Это попросту передача коррупционного ресурса под внешнее управление. Нигде в мире, где внедрялась подобная схема с дублированием функций и судебной "крышей" над антикоррупционными процессами, коррупции не убавилось. Мы рассмотрели опыт семи стран, где действуют антикоррупционные суды. Есть бумажные отчеты и есть реальная практика: подобная система является методом контроля со стороны внешних игроков над государственным аппаратом полунезависимых государств (каковым, к сожалению, сегодня являемся и мы). Я не сторонник принципа "Техас должны грабить сами техасцы". Но реально надо бороться с причинами, порождающими коррупцию, а не имитировать бурную деятельность с низким КПД для прикрытия интересов внешних игроков. Если коротко ответить на ваш вопрос, то мы не голосовали за данный закон потому, что он не в интересах Украины.

- Каким образом можно построить диалог и консенсус в стенах Верховной Рады?

- Диалог кого с кем? Как можно строить диалог с теми, кто не готов к диалогу? Я пытаюсь находить общий язык с разными фракциями – мои коллеги-парламентарии не дадут соврать: у меня нет персонального конфликта ни с одним из народных депутатов. И вроде бы каждый сам по себе – личность, в кулуарах разговариваем – они высказывают здравые идеи. А потом видят телевизионную камеру или парламентскую трибуну – и начинают нести откровенную ерунду, противоположность тому, что только что говорили наедине. Как можно строить консенсус, когда парламент превратился в ярмарку тщеславия и лицемерия? И когда законы принимаются по принципу "чего изволите?" И когда ответственности – ноль? Начинать диалог и консенсус в парламенте надо с диалога и консенсуса на избирательных участках, в день выбора этого парламента. А для этого необходимы диалог и консенсус в обществе. Парламент – лишь зеркало общества.

- Насколько украинский парламент открыт для граждан? Какие инструменты для диалога с гражданами вы бы предложили развивать?

- Парламент апеллирует к общественному мнению, парламентарии постоянно говорят от имени "избирателей". Но лишь малая часть депутатов напрямую общаются с избирателями. Я считаю, что диалог с гражданами должен вестись напрямую: встречи с избирателями, прием граждан. Когда кто-то говорит: пустите в парламент представителей гражданского общества, которые будут доносить позицию граждан и контролировать исполнение "наказов", я понимаю, что это будут скорее всего представители грантодателей, то есть граждан других государств, которые на каждом шагу будут кричать: "Депутаты игнорируют мнение народа!" Поэтому – только так: график встреч с избирателями, поездки в регионы, организация парламентских слушаний – все то, что помогает составить реальную картину.

- Нужен ли украинским депутатам этический кодекс или это вопрос "неписаной" политической культуры?

- Весь этический кодекс сформулирован несколько тысячелетий тому назад в Десяти Заповедях. И не только парламентарии – все люди обязаны эти Заповеди исполнять. Ну что нового можно написать в кодексе? Что депутат обязан посещать заседания? Что он обязан быть вежливым? Что он не может есть мороженое в сессионном зале? Что он должен приходить трезвым? Или голосовать только за себя? Депутаты Конституцию не хотят выполнять, живут, нарушая все мыслимые и немыслимые цивилизационные предписания – а вы хотите, чтобы они приняли еще один документ, который потом сами же будут игнорировать?

- Многие говорят о расколе в Оппоблоке - правда ли это? И как вы себя позиционируете в этой политической силе?

- Раскола Оппозиционного блока нет. Не надейтесь. У нас есть нормальная внутриполитическая дискуссия. И если вы о нескольких группах внутри ОБ, то разногласия между ними намного меньшие, чем между разными группами внутри Республиканской партии США. Но ведь никто всерьез не говорит о расколе в Республиканской партии? Оппозиционный блок создавался как партия, полученная в результате слияния двух автономных групп. Да, у партии два сопредседателя – Юрий Бойко и Борис Колесников. У фракции в парламенте – тоже два сопредседателя (Юрий Бойко и Александр Вилкул). Исполнительная структура тоже двойная. У нас проходят дискуссии, иногда бурные, но в разнообразии взглядов – наша сила. Кстати, Оппозиционный блок – если вы заметили – единственная политическая сила в Украине, в которой не лидер играет на рейтинг партии, а наоборот. Все социологические исследования показывают: избиратель голосует в первую очередь за Оппозиционный блок, а уже потом – за лидера, которого выдвигает Оппозиционный блок. А что касается меня – да, я не согласен со многими процессами и с позицией коллег по ряду вопросов. Потому я инициировал несколько месяцев тому назад особую платформу внутри Оппозиционного блока. Это – нормальное явление, я считаю. У меня и ряда моих единомышленников может быть собственная позиция по ряду вопросов, и мы эту позицию демонстрируем.

- Ходят слухи о вашем намерении создать собственную политическую силу, это правда? Какую программу вы будете продвигать? И на какую часть электората ориентироваться?

- Да, я инициировал общественное движение "Партия мира" - с целью объединить единомышленников, считающих, что Украина должна добиться мира и заложить основы для возрождения экономики и процветания общества. Мы в четкой оппозиции к "партии войны" и разного рода "ястребам". Мы стараемся объединить в нашем движении разрозненные общественные организации, отдельных граждан. Но это не партия в политическом понимании этого слова. Это – если хотите – политическая платформа, контур которой был начерчен уже давно. При этом я считаю, что потенциал Оппозиционного блока далеко не исчерпан – у партии разветвленная структура, представительство в парламенте, и наше общественное движение направлено отнюдь не на раскол Оппоблока. Мы не руководствуемся политтехнологическими терминами "часть электората" - потому как ориентируемся на всех граждан, которые выступают за скорейшее завершение войны в Украине и которые устали от "стиля милитари" в политике. А таких – как показывает социология – более двух третей.

- Вы будете баллотироваться в президенты? На каких приоритетах вы будете акцентировать внимание?

- Я вообще-то противник президентской формы правления и всячески подчеркиваю: президентская модель себя исчерпала. Я – в первую очередь, за новую Конституцию.

- Все мы помним ролик, в котором произошла ссора между вами и Петром Порошенко. Какие сейчас у Вас отношения с президентом?

- Все видели только часть ссоры. Петр Порошенко – человек эмоциональный. Да еще и ситуация была соответствующая – это был день, когда на Майдане погибли люди. Мы повздорили. Правда, секунду спустя (то, чего не показали) мы пожали друг другу руки и конфликт был исчерпан. Я знаю Петра Порошенко многие годы. У нас с ним были разные отношения – как с бизнесменом Петром Порошенко. Но вот с президентом Украины Петром Порошенко у меня нет никаких отношений. Потому что у нас принципиально разные представления о политике, о путях развития Украины и в принципе о том, что есть благо для народа.

- Какова, по вашим данным, сейчас социальная и политическая ситуация на оккупированных территориях? Какие сценарии выхода из кризиса вы видите?

- Ситуация сложная. Крайне сложная. И в моральном смысле, и в экономическом. Жизнь в условиях войны, жизнь в условиях потери родных, угрозы потери работы, непонятных перспектив. Я не вижу военного пути решения проблемы. Только переговоры. Только компромисс. Я не знаю ни одного военного конфликта, который бы успешно решился без прямых переговоров и без компромиссных решений. Мы же отдали вопрос целостности страны на откуп двум иностранным чиновникам не первой величины – Волкеру и Суркову. И ждем, что они за нас решат. А когда кто-то говорит, что "с кем там разговаривать? Они – террористы!" - я отвечаю: с Шарля де Голля упала корона, когда он пошел на переговоры с Ахмедом бен Беллой? Или когда британские власти пошли на переговоры и на перемирие Страстной Пятницы с североирландскими сепаратистами? Да любой подобный конфликт – Камбоджа, Заир, Никарагуа – решался путем прямых переговоров и последующего выбора народа. Силой подобные проблемы не решаются. Более того: если бы киевские власти еще весной 2014 года пошли на переговоры с сепаратистами, у нас не было бы 10 тысяч погибших, разрушенной экономики и того горя, которое сегодня пришло в Украину.

- Как можно ментально вернуть людей, которые сейчас находятся на оккупированной территории?

- Необходимо время. Необходимо терпение. Люди, живущие на той территории, после воссоединения не смогут возлюбить своих сограждан, ранее смотревших на них в прицел снайперской винтовки, по простому указу президента. Необходима реальная работа по восстановлению доверия. А это возможно только в двух случаях: во-первых, если Украина покажет искренность намерений и отнесется к этим гражданам с высокой степенью доверия (поэтому я – против ограничения прав граждан, находящихся на территории так называемых ДНР и ЛНР, как это предлагают некоторые). Во-вторых, необходимо максимально задействовать авторитет и возможности Церкви. Украинская Православная Церковь сегодня – единственная структура, которая действует и на территории Украины, и на территории самопровозглашенных "республик", и даже в Крыму. Этот фактор необходимо использовать. Кто, как не Церковь – общественный институт с высоким уровнем доверия граждан – сможет восстановить единство в душах? Политики могут только навредить. Предоставьте работу с тонкими материями тем, у кого есть двухтысячелетний опыт.

- На оккупированной части Луганской области появились очередные ограничения для выезда жителей. Как оцениваете подобный "железный занавес"?

- Я противник всяких "железных занавесов" - с какой стороны и по чьей бы инициативе они не сооружались. Если уж на то пошло, то Украина, опустив "железный занавес" с так называемыми ДНР и ЛНР год назад, первой показала пример. Ограничительные санкции не дают желанный результат – только приводят к озлобленности людей.

- В начале марта была попытка объявить очередное перемирие. Позволяет ли динамика на фронте надеяться на реальное прекращение огня в ближайшей перспективе?

- У нас уже было немало подобных попыток. Но все время то одна, то другая сторона провоцируют боевые действия. Я не верю в добрую волю сторон – слишком много в этой войне грязи и слишком много посторонних факторов. И внешних интересов.

- Какое, на ваш взгляд, значение имеет закон, который окрестили "законом о реинтеграции Донбасса"?

- Это закон, который перечеркивает Минские договоренности. Это закон о выходе Украины из Минских соглашений в одностороннем порядке. Это дискриминационный закон и закон, который морально устарел еще на этапе его рассмотрения и принятия в Раде. Потому я и мои коллеги были против этого закона.

- Ряд общественных организаций, например, Международный центр перспективных исследований, предлагают внедрение Международной временной администрации как эффективный путь решения конфликта на Донбассе. МВА по сути должна на протяжении нескольких лет готовить эти территории к выборам, обеспечивать безопасность и отстраивать инфраструктуру. Знакомы ли вы с такими идеями? Как вы их оцениваете?

- Да, я знаком с такими идеями и даже могу предположить, что они в ближайшем времени воплотятся в реальность. Но главное – установить срок действия мандата временной администрации. В Боснию и Герцеговину временную администрацию в 1995 году ввели, а вывести забыли – до сих пор высшая власть в стране (де-факто) принадлежит комиссару от ОБСЕ, а в округе Брчко вообще сохраняется международная администрация. Я не готов голосовать за "вечный" мандат для иностранной миссии. Мир в Украине должны обеспечить в первую очередь сами украинцы. Иначе – если мы не сможем обойтись без временной международной администрации – может, нам честно сказать друг другу "остаточне прощавай"? Боже упаси – я не ставлю под сомнение территориальную целостность, я только говорю о необходимости своими собственными силами преодолеть ту пропасть, которая сегодня разделяет Украину.

- Вы часто ездите на заседания в ПАСЕ, как бы оценили эффективность этого органа? И какую помощь он может оказывать Украине в нынешнем положении?

- ПАСЕ, как показал опыт, нацелена на конструктивную работу, в том числе это касается украинских вопросов. Проблема лишь в том, что украинская сторона системно игнорирует резолюции ПАСЕ, ссылаясь на необязательность их исполнения. В 2016 году ПАСЕ принимает резолюцию, в которой указывалось на необходимость возобновить социальную помощь неподконтрольным территориям в полном объеме. С нашей стороны – игнор. Недавно была проголосована поправка к резолюции, согласно которой Верховная Рада должна была пересмотреть Закон об образовании с целью расширения прав национальных меньшинств обучаться на родном языке. Рада проигнорировала данную резолюцию. А что касается эффективности… У ПАСЕ – ограниченный мандат. Но скажу честно: мне приходится краснеть не за решения ПАСЕ, а из-за того, как ведут себя отдельные представители нашей парламентской делегации.

- Вы активно участвуете в церковной жизни Украины. Согласны ли с утверждением, что в Западной Украине, в том числе и из-за войны на Донбассе, у самого населения есть запрос на "выдворение" УПЦ или, по крайней мере, сокращение приходов? Или это политические заявления, которые не имеют ничего общего с реальной позицией верующих?

- В Западной Украине длительное время наблюдаются сложные межконфессиональные процессы. Да, есть антагонизм между православными церквями и греко-католиками – и этот антагонизм имеет свою вековую историю. Но ведь в 90-е, при президенте Кучме, удалось этот конфликт решить? Мы 20 лет жили в мире между конфессиями. Уверен – если бы политики не вмешивались в церковные вопросы, не вторгались в сферу религии, острого противостояния не было бы. Ну и плюс проблема церковного рейдерства – когда одни конфессии сознательно разжигают ненависть, нанимают боевиков, подкупают депутатов и чиновников – для захвата храмов. А в результате страдают верующие.

- УПЦ часто обвиняют в практике использования "титушек" для защиты спорных храмов. Силовая практика отстаивания своей позиции в реальности существует?

- Титушек? Извините, но когда группа отморозков в январе пришла пикетировать или штурмовать Киево-Печерскую Лавру, им навстречу вышли не титушки, а семинаристы, которые не побоялись с церковными песнопениями и молитвой выступить против озверевших молодчиков. И при защите Десятинного монастыря не было титушек – только верующие и священнослужители. А вот со стороны нападающих были именно титушки – безыдейная, далекая от веры и Церкви толпа агрессивно настроенных молодых людей.

- А как считаете, почему вообще Крестный ход 2016 года вызвал такой ажиотаж в СМИ и среди политиков? Ведь через год он вновь состоялся, и подобного ажиотажа и нагнетания обстановки не было.

- Крестный ход сломал тот становой хребет, на котором выстраивала свою могущество нынешняя власть – страх. Люди показали, что они не боятся и готовы защищать свою Церковь. А власть увидела, что она не может действовать исключительно приказами, запугиванием и провокациями. Массовость акции, ее всенародный характер, объединение Востока и Запада вокруг Церкви вызвали шок у власти. А ведь уже тогда вынашивались планы – показать, что украинцы отвернулись от УПЦ. Мне один соратник нынешнего президента показывал социологию и убеждал: украинцы больше не поддерживают УПЦ, большинство теперь перешли к Филарету. Не получилось. Общество само смогло увидеть и оценить размах Крестного хода, в котором, между прочим, приняли участие и многие ветераны АТО. Власть была вынуждена отступить и смириться перед силой Церкви. Но – как мы видим – планов по ее разрушению не оставила.

- Как относитесь к заявлениям отдельных политиков, например, Ильи Кивы, о том, что УПЦ нужно выгнать из Киево-Печерской Лавры и "вернуть ее народу"?

- Уже были политики, которые пытались выгнать православие из Лавры и "вернуть ее народу". Помните их судьбу? Сейчас в Украине массово избавляются от исторического наследия этих политиков. То, что создано Господом, не способен перечеркнуть ни один политик. Тем более – Кива.

- Недавно генпрокурор анонсировал в следующем месяце передачу в суд дел против вас и Михаила Добкина. Насколько серьезно оцениваете угрозу от этих производств, какие риски видите?

- Юрий Витальевич каждый раз, бывая в парламенте, грозится передать мое дело в суд "в следующем месяце". С момента лишения меня депутатской неприкосновенности прошло пятнадцать месяцев. В декабре 2016 года генеральный прокурор говорил о "неопровержимых уликах". Но вот прошло почти полтора года – а улики так и не предоставлены. Мой статус так и не изменен – в процессуальном плане я продолжаю оставаться свидетелем в деле, подозрение мне не вручалось. С чем господин генпрокурор собирается идти в суд – лучше спросите у него самого. А риски? Дело с самого начала – политическое. Вы помните обсуждение в сессионном зале вопроса о лишении меня неприкосновенности? Ни один выступающий не сказал ничего по сути данного вопроса. Все говорили: Новинского надо лишить неприкосновенности, поскольку он – бывший регионал, он – "пятая колонна", он – олигарх. О деле Драбинко (Митрополита УПЦ Александра Драбинко) не вспомнил никто. Нынешняя власть три года пыталась найти хоть одну зацепку относительно меня. Сейчас по мне и моим структурам ведется более 70 дел – копают, проводят обыски, тщательно изучают все документы. Как результат – пришлось идти на то, чтобы выставлять на всеобщее обозрение дело, шитое белыми нитками, и в котором есть только два лжесвидетеля и ни одной реальной улики.

- Вас Генпрокуратура подозревает в пособничестве незаконному лишению свободы митрополита Переяслав-Хмельницкого и Вишневского Александра (Драбинко), организованного группой в составе экс-президента Виктора Януковича, экс-главы МВД Виталия Захарченко и бывшего начальника киевской милиции Валерия Коряка, а также в пособничестве превышению власти или служебных полномочий сотрудником правоохранительного органа. Что готовы предоставить в свою защиту по этим обвинениям?

- Я все, что мог сказать по этому делу, сказал полтора года тому назад. Думаю, что оправдываться должен не я. Оправдываться должен генеральный прокурор. Оправдываться должны сам гражданин Драбинко и его лжесвидетели. Оправдываться должны те, кто устроили этот фарс. Верю, что рано или поздно они поймут, насколько важно покаяние – и не только относительно моего дела. Покаяние относительно того беззакония и произвола, которые творятся в Украине.