Последние два года Запад отчаянно пытается избежать Третьей мировой.
Ограничивает применение собственного оружия для ударов по России. Даже не пытается сбивать ракеты, пролетающие над его территорией. Ужасается от идеи отправить инструкторов на украинские полигоны. То и дело говорит о необходимости «избежать эскалации».
Во всем, что происходит, просматривается попытка удержать войну в двусторонних пределах. Удерживать в пространстве и географии. Запад отчаянно пытается сохранить себя в той логике, в которой жил последние десятилетия. И нашу войну воспринимает как главное препятствие.
Очень мило, но это не сработает.
История не повторяется – она только рифмуется. Но если уж искать в ХХ веке аналогию, которая могла бы подойти Украине — это предвоенная Чехословакия. С той лишь разницей, что в нашей версии истории Чехословакию не оставили в одиночестве, а наоборот помогают ей деньгами и оружием. И в этом смысле на улице некий 1940 год, только Вермахт до сих пор не вторгся в Польшу, не оккупировал Францию, не бомбит британские города — потому что по-прежнему стирает свои военные зубы об армию Чехословакии.
В этом и особенность ситуации. Наши партнеры ведут себя так, словно мы ведем свою собственную войну. Не учитывая, что только наше сопротивление позволяет им по-прежнему находиться в ситуации мира.
Всей своей стабильностью Европа обязана Украине. Это мы выигрываем им время для перевооружения. Это мы даем им шанс нарастить военные бюджеты. Это наш опыт позволяет им адаптироваться к современной войне. Европейцам представилась возможность узнать, как выглядит война двух кадровых армий, потому что раньше весь их военный опыт сводился к противостоянию партизанским движениям.
Когда они рассуждают о последствиях войны - пугаются российского поражения. Им представляется в этом угроза ядерного удара. Угроза неконтролируемого распада империи. Второй фронт в странах Балтии и диверсии в центре Европы. Но им не мешало бы спросить себя, что будет в случае поражения Украины.
Миллионы беженцев. Концлагеря и репрессии. Десятки новых Мариуполей и сотни новых Буч. Гуманитарная катастрофа и российские танки у границ Североатлантического союза. А главное – убежденность Москвы в том, что она сумела выиграть первый акт войны с Североатлантическим альянсом.
Запад может не воспринимать себя стороной конфликта, но гораздо важнее то, что его считает стороной конфликта Москва. Россия живет в своей собственной логике и в ее описании реальности она уже два года борется не с независимым государством, а с авангардом враждебной империи. Проигрыш Украины Москва расценит только как свидетельство чужой слабости. И может решить, что успех нужно развивать.
Кремль успел попрощаться со старой эпохой, в отличие от наших партнеров. Потому Германия отказывает Украине в поставках ракет Taurus. Потому США просят не бомбить российскую нефтепереработку. Потому Польша призывает ограничить украинский экспорт в Европу. На их фоне Франция, обещающая отдавать Украине списанную военную технику вместо того, чтобы отправлять ее на металлолом, выглядит образцом решительности.
Но особенность в том, что Украине пришлось быть дамбой. Той же дамбой, что берет на себя удар стихии. Защищающей Европу от глобальной войны. Той же дамбой, в случае разрушения которой всем остальным придется не заигрывать со своими фермерами, а подбирать им военную форму и отправлять в окопы.
Наша война остается двусторонней и локализованной только потому, что мы держимся. Как только у нас исчезнут для этого ресурсы, война доберется до остальных. У империи нет границ — у нее есть только горизонты. И если российский президент считает идеальным тот мир, в котором он вырос, то можете заглянуть в карты Европы 70-х годов.
Все, в чем мы живем, – это не девиация. Не случайное искажение, не ошибка истории и не блажь диктатора. Это реальность, которая была уготована всем, но на пути которой удалось оказаться нашей стране. Если мы проигрываем, выжившие всегда смогут произнести сакраментальное «мы предупреждали». Главное, чтобы было кому.
Не стоит вопроса о том, будет ли европейское оружие воевать. Вопрос в том, кто именно будет им воевать. Может, Украина. И тогда наши соседи смогут сохранить для себя комфортную роль тыла, кошелька и ремонтной мастерской. А может, сама Европа — если ее избиратели «устанут от войны» и решат, что Украина должна обороняться самостоятельно.
Если бы Чехословакию не оставили в одиночестве, судьба Второй мировой могла оказаться под вопросом. А Третья мировая не начинается только потому, что Украина до сих пор воюет.
Источник: facebook.com/kazarin.pavel
