Чем украинские полицейские отличаются от западных, как им мешает отсутствие полномочий и почему они чувствуют себя вправе не выполнять некоторые приказы, - самая известная патрульная Киева Людмила Милевич, ставшая звездой социальных сетей с первого дня работы в полиции, пообщалась с "Апострофом.Лайм" и рассказала о своей работе. В интервью с Милевич - о самом экстремальном эпизоде за прошедший год, о том, почему ее так возмутила ситуация с убийством журналиста Павла Шеремета, а также как самая красивая девушка департамента реагирует на пикантные новости прессы о себе.
- Людмила, спасибо, что нашли время пообщаться. Как настроение? Как прошла рабочая неделя?
- На самом деле, прошла очень интересно. Как вы, может, знаете, буквально недавно в Киев вышел велопатруль. Так как я тоже являюсь его неотъемлемой частью - также решила работать в патруле, это будет до сентября, - то неделя была интересной. Сейчас работаем в центре, очень прикольно патрулировать на велосипеде.
- Вступить в велопатруль, как я понимаю, можно по желанию?
- Да, по желанию. Тех, кто проявил инициативу и выбрал велопатруль - сейчас всего сорок человек на весь Киев. В первую очередь мы патрулируем парки - там на Приусе не поездишь. На велосипеде ты проедешь гораздо быстрее туда, куда не заедешь на машине, и уж точно пешком не добежишь. А на велосипеде быстро и удобно.
- Вы знаете, первая ассоциация - популярный в детстве сериал "Полицейские на велосипедах". Впечатляет.
- Полиция Лос-Анджелеса или Майами (улыбается).
- Как жители города воспринимают велопатруль?
- Так и говорят, "посмотрите, полиция Майами", "посмотрите, как круто". Ведь все подобранные, худенькие, стройные, высокие, спортивные. И правда, словно из того сериала сбежали на велосипедах.
- Приходилось ли уже использовать новое транспортное средство в каких-то экстремальных, возможно, опасных ситуациях?
- Ну, сейчас мы еще не так долго патрулируем. Но вот на днях, как вы знаете, был этот крестный ход, и велопатруль пускали вперед колонны, чтобы мы проводили досмотр граждан, которые стояли по обочинам. Вот движется вся эта колонна, а мы - метров триста впереди и проверяем всех подозрительных личностей.
- Как, кстати, прошло это событие? Столько было шума по этому поводу, но вроде все спокойно?
- Да, столько шума и необоснованно. Но меры предосторожности нужно было принимать в любом случае. Провокации, по идее, должны были возникать, к счастью, обошлось без них. Полиция вместе с другими правоохранительными органами, много различных людей было задействовано в этом, все отработали четко, и все прошло без происшествий.
Я знаю, что несколько людей были доставлены в отделения полиции, у них были найдены газовые баллончики. Но это не суть, главное, чтобы у них не было каких-то взрывоопасных веществ, гранат или еще чего-то, потому что в Украине сейчас этого очень много. Этого ожидали. Честно, даже признаюсь, были немного удивлены, что все прошло так мирно и спокойно.
- Наверное, все ожидали каких-то вспышек, больно уж вероятно это было…
- У всех было такое предчувствие, что вот-вот что-то случится. Когда такое огромное количество людей идет, был велопатруль, много пеших ребят и на Приусах сопровождали, у всех было предчувствие, что что-то произойдет. При досмотре каких-то подозрительных граждан мы, скажем так, были готовы к тому, что сейчас что-то выявим. Даже не так смотрели сумки и карманы, как на реакцию этих людей.
- В полиции вы уже работаете год. Какие изменения в обществе, в себе замечаете за это время?
- Конечно, изменения есть. Возросло доверие граждан к полиции, не к милиции, а именно к полиции. В любом случае, обращений стало гораздо больше. Если поднять статистику, то вызовов на 102 стало на 80% больше. Сейчас вызовы поступают от самых банальных, иногда даже глупых, до серьезных. При любой непонятной ситуации люди смело звонят на 102 и вызывают патруль. Ситуация изменилась однозначно. Есть, конечно, и недовольные люди, но они больше недовольны, наверное, своей жизнью, чем полицией.
Сотрудница патрульной полиции Людмила Милевич
Как изменила меня эта работа? Она… (задумалась). Дисциплинирует. Характер становится гораздо тверже, и к ситуациям относишься куда серьезнее, чем прежде. Много чего я в своей жизни не знала и не видела до полиции, разве что только в фильмах или журналах. Но на собственной шкуре всего этого не ощущала. Сейчас увидела многое. Естественно, я не могу четко разделить, какой я была до этого, какой являюсь сейчас, но я точно знаю, что изменения произошли в хорошую сторону и это большой плюс для меня.
- Вы упомянули милицию. В каких отношениях сегодня находятся новые ребята и бывшие сотрудники милиции, прошедшие переаттестацию?
- Отношения у нас замечательные, да и милиции уже вовсе нет. Прошла переаттестация и сейчас осталась только полиция. Вся шелуха и весь шлак сразу отсеялся, их больше нет. Остались только достойные, те люди, которые хотят сегодня работать, служить. Все остальное дома осталось сидеть. Поэтому конфликтов не возникает априори.
Говорили о зависти, ее не было изначально. Было у них чувство несправедливости, и я их прекрасно понимаю, это правильное чувство. Ведь когда полицейский зарабатывает восемь тысяч, а человек, который прослужил уже долгое время, получает три тысячи, а его еще обвиняют во всяких взятках и так далее, это не справедливо. Скажем так, на пособие по безработице или на "материальную помощь", которую им платили в тот момент, прожить просто нереально.
- Взятки - острая тема, большая проблема в нашем обществе. Как часто приходилось сталкиваться с конкретным предложением взять деньги?
- За время моей службы приходилось всего раза три-четыре. Обычно это сразу пресекается. Поступает предупреждение о том, что за это человек может нести уголовную ответственность, будет доставлен в отделение полиции, и там будут выясняться все обстоятельства о попытке дать взятку. Естественно, будут последствия.
Как правило, этого достаточно, все это прекращалось в одну секунду. Когда человек чувствует, что это "не прокатывает", и за это он понесет ответственность, то, конечно, он прекращает.
- Возвращаясь к опасным ситуациям, какой самый экстремальный эпизод вспомните сегодня?
- Ситуация: нас вызывает мать, у нее сын недавно вернулся из АТО, и у него какие-то психические отклонения. Они и до этого были, не знаю, как его вообще приняли, как прошел туда - не понимаю. Но суть в чем, это было около полуночи, он поднялся на крышу дома, только крыша не открытая, а как подвальное помещение, только наверху. Он ушел туда с бутылкой пива и там сидел. Мы приехали, сразу вызвали и "скорую", врачей, которые занимаются непосредственно психически отклонениями у людей, приехала группа таких мощных мужчин, и мы поднялись на крышу, я и мои напарники.
На крыше темнота, не видно ничего. Включили фонари, и там действительно сидел этот мужчина, распивал пиво, а в руках держал боевой нож, с довольно большим лезвием. Он сразу начал кричать. В этой комнатушке, а места там очень мало, 3х3, при угрозе нашим жизням использовать огнестрельное оружие было нецелесообразно, это панельный дом, очень велика вероятность рикошета. Это равносильно тому, что застрелиться самому, неизвестно, куда эта пуля полетит, если ты не попадешь на поражение сразу, скажем так.
В этой ситуации нужно было только говорить с ним. Но мужчина прямо указывал на то, что будет использовать это оружие, если мы к нему приблизимся, вел себя агрессивно. Мы сразу правильно расстановили свои силы, с нами были и ребята из "скорой".
Беседу вели около получаса, за это время было очень много провокаций с его стороны, угроза нашей жизни была самая прямая. В итоге было принято решение его немного ослепить, при этом мы не могли использовать и газ, пострадали бы сами. Ослепили мощным фонарем, напарник сбил его с ног и приняли все меры, чтобы его обезоружить. Ситуация была серьезной. Честно, даже какое-то время спустя мы не знали, как себя было правильно вести, потому что там был необходим только психологический подход к человеку. Мы, по сути, в той ситуации были без оружия. Только наш ум и язык. А он стоял с ножом и ему было абсолютно фиолетово, что будет происходить далее.
- Что чувствуете в таких ситуациях? Первое время, наверное, был страх и это нормально, остался ли он сегодня?
- Нет, страха уже не осталось. Сейчас уже работает только здравый смысл. Когда ты начинаешь реально оценивать ситуацию и думать, как тебе быть дальше, как себя вести, что делать, как правильно, здесь не должно быть никакой паники. Если ты начинаешь проявлять какие-то эмоции, человек сразу это чувствует, скорее всего, и сам начнешь теряться. Поэтому только здравый смысл.
- Существует популярное мнение, что у полиции сегодня очень мало полномочий. Что вы можете сказать по этому поводу?
- Конечно, мало. И это минус нашего законодательства. Сейчас у пьяного водителя гораздо больше полномочий, чем у полицейского. Этот факт доказан и об этом уже неоднократно заявляли в пресс-центре МВД и по телевидению, вы все это видели и слышали. У нас гораздо меньше полномочий, чем у пьяного водителя, к сожалению. Это очень ощутимо, но мы с этим боремся. В любом случае стараемся брать инициативу в свои руки и правильно реагировать на ситуации, формулировать свое поведение, чтобы эту ситуацию решить в свою пользу.
Сотрудница патрульной полиции Людмила Милевич
- Занимается ли сегодня кто-нибудь вопросом недостатка полномочий полицейских?
- Им занимаются, весь департамент полиции этим занимается. Но это зависит не от нас, а от вышестоящих лиц, которые либо не хотят, либо у них нет времени, либо еще чем-то заняты и этот вопрос постоянно откладывается. Но я уверена, что департаментом, учитывая нашего начальника управления, эти вопрос решается и все стараются. Правда, почему-то результата от этого очень мало.
- Сегодня часто полицейских винят в недостаточной строгости, мол, лишний раз боятся ударить нарушителя дубинкой, сравнивают с вашими западными коллегами. Но, я так понимаю, это также упирается в ваши полномочия?
- Да, естественно.
- Как в таких ситуациях вы принимаете решения о применении силы, каких-то средств и так далее?
- Действительно, применение спецсредств - это всегда риск и для того, по отношению к кому их применяют, их тоже нужно применять правильно, и, конечно же, это риск для самого полицейского. Это всегда куча писанины, это рапорты. В случае каких-то последствий вступает в силу прокуратура. И там уже неизвестно, как повернется дело.
Чаще всего это раздувается так, что полицейский был неправ, хотя действовать в той или иной ситуации нужно было именно так и никак по-другому. А поворачивается все против полицейского. Понимаете, есть закон "О Национальной полиции", есть статья 45-я Закона Украины о полиции, где четко и ясно прописано, в каких случаях мы можем использовать спецсредства. Очень четко все прописано, но под каждым пунктом есть подпункты, понимаете (улыбается). Туда лезет та самая прокуратура. Вот и все.
- То есть известная фраза Судьи Дредда "Я - закон" у нас пока не действует.
- К сожалению, да. Так и есть.
- Мы вот говорили с вами о сравнении украинской полиции с западными структурами. Насколько правильными считаете эти сравнения?
- По этому поводу я тоже могу подискутировать. Дело в том, что у тех же американских копов больше полномочий в силу того, что у них разрешено ношения огнестрельного оружия (гражданскими людьми, - "Апостроф"). У нас такого закона нет, у нас не разрешено. Естественно, что у них полномочий больше. Соответственно, если они останавливают какую-то подозрительную машину, в случае каких-то провокаций они могут применять табельное оружие, чтобы кого-то обезвредить, или даже открывают огонь на поражение.
В нашем случае это нереально и невозможно. Во всяком случае, до той поры, пока для нас не будет прямой угрозы. А то, что сравнивают… ну, чаще сравнивают в хорошем смысле. Что мы похожи на американских полицейских, визуально или своей укомплектованностью. Вот, сейчас выдали нам те же велосипеды. Очень классные, кстати. Велик, на котором езжу я, в полной комплектацией стоит порядка 25 тысяч. Это хорошо, что на полицейских выделяют такие суммы.
- Ну а что вы можете сказать о самих людях? Иногда кажется, что большинство тех, кто любит бросить камень в огород полиции, и кричать о том, что "полиция у нас неевропейская", сами как-то не спешат меняться.
- А знаете, что я вам скажу по этому поводу, это чисто мое субъективное мнение, не всей полиции. Когда полицейские вышли на службу, закона о полиции еще не было, у нас не было полномочий, мы ничего не могли. Но было недопустимо в тот момент выносить какие-то устные замечания, предупреждения. С самого начала нужно было выписывать постановления, протоколы. А махать пальчиком и говорить, что так делать нельзя и это плохо… За полгода мы людей приучили к этому, после чего начали жестко наказывать.
Ну, звучит это некрасиво, но это так и есть. После этого началось: "вы такие были хорошие, а сейчас плохие". Погодите, то есть пока мы гладили по голове - были хорошие. Пересекают двойную сплошную - "ой, не надо так делать". На красный проехал - "не делайте так больше", а пьяный за рулем - "ой, давайте позвоним вашим родственникам, они вас заберут и машину заберут", все такие хорошие, ручки пожали, разъехались. Если бы с самого начала показали свою твердость, и на что способны, как работаем и как будет далее, вопросов, думаю, не возникало бы. Теперь, конечно, мы "плохие", уже не предупреждаем, замечаний не делаем.
- Насколько строга полиция с нарушителями?
- Скажем так, полиция солидарна. Где нужно сделать замечание - делаем. Выносим какие-то предупреждения и тому подобное, если это действительно ситуация, в которой это метод возможен. Если это что-то серьезное, я считаю, что здесь уже нужно по полной строгости.
Особенно хочу выделить пьяных за рулем, проезд на красный свет и перекрестки. За это нужно наказывать по самой полной программе, по всей строгости закона, не задумываясь ни на секунду. Еще, со стороны женщины, я бы включила сюда ситуации, когда перевозят детей на руках или спереди на пассажирском кресле. За это я бы ввела очень большие штрафы. Я не говорю о детском сидении, а том, чтобы наказывать некоторых мамочек, которые сидят на пассажирском месте, а на коленях держат ребенка. Сама сидит пристегнутая, а на коленях двухгодовалый ребенок. Это сумасшедшие мамы-убийцы.
- Возвращаясь к теме Европы, что вы можете сказать об этом "переходе" Украины в Европу?
- Давайте я отвечу кратко на этот вопрос. Какая у нас сейчас минимальная зарплата у людей? Полторы? Пока в Украине есть зарплата, прожиточный минимум 1700 гривен, о какой Европе мы вообще можем говорить, в принципе? С чем? С нищенской зарплатой, с бедными людьми, у которых ничего нет?
Какая Европа? Да тут бы хоть самим порядок как-то навести. Конечно, всего этого хочется, но подождите. Приведите сначала Украину в порядок. Приведите дороги в порядок. Дайте людям достойную зарплату, пенсию. Дайте им и работу, а потом будем стремиться к Европе и так далее. А о чем можно говорить сейчас? Это как Африка в Евросоюз, не знаю.
- Вы упомянули о дорогах, вспомнил интересный момент: в сети как-то всплыла информация, и подали ее, как интервью с полицейским, которого в свое время уволили из-за скандала. Он рассказал журналистам, что сотрудникам полиции часто приходилось обеспечивать автомобили за свой счет. Мол, руководство этим не занимается, а вы выкручивайтесь, как хотите.
- Я бы сама хотела пообщаться с тем полицейским, который зарядил эту глупость (смеется). Какой человек, находясь в здравом уме, при исполнении, поедет за свои деньги заправлять машину? Может машинами, по каким-то внутренним причинам, там и не занимаются, но то, что полицейские за свой счет моют их или заправляют, не знаю, это полная ерунда. Не стоит верить человеку, который хотел попиариться, или не знаю, зачем ему это нужно было. Мы много общаемся с другими полицейскими. Я знаю много до безумия смешных случаев, но такой глупости еще не слышала.
Сотрудница патрульной полиции Людмила Милевич
- Какой самый забавный, возможно, смешной эпизод вспомните сегодня?
- Вы знаете, все смешные ситуации сегодня как-то тоже выровнялись. Нет ни смешных, ни грустных. Те ситуации, которых кажутся смешными, они на самом деле очень грустные. Если кто-то делает глупость, из-за которой обычному человеку хочется смеяться, то ты понимаешь, что он это делает ввиду своего неосознания или незнания каких-то своих внутренних расстройств. Поэтому смешного уже не вижу ничего.
Если в первый месяц своей службы я много с чего смеялась, то в данный момент уже не смеюсь ни с чего. Все вызовы одинаковы, и все они грустные - хоть там голышом кто-то бегает, хоть кукарекает через окно, песни поет… Что там еще для наших людей смешно? За каждой такой ситуацией есть своя грустная история.
- Как часто вам приходилось сталкиваться с публичными людьми, чиновниками?
- Ой, много (смеется). Расскажу вам случай. Когда-то останавливаем мужчину за какое-то нарушение на дороге, ПДД, я уже не вспомню, что-то он там нарушил. Естественно, мы ему представились. Объяснили причину остановки, по какой причине будет выписано постановление, на что он говорит нам "подождите, я сейчас позвоню". Ну, звонить не запрещено, звонит. И так демонстративно, как в фильмах, знаете, "держи, с тобой сейчас поговорят". Мы с напарником спрашиваем, зачем нам говорить с кем-то, пусть сам все расскажет, что там и как. Мне так хорошо запомнилась следующая фраза (смеется).
Меня с начала службы уже "увольняли" три или четыре раза, только "увольняли" не в департаменте, а сами нарушители, которые кричали "с этого дня ты уже там не работаешь". Вот, и этот начал "с этой секунды, как вы меня остановили, вы уже не работаете в полиции". Мы сказали: "о’кей, нам только-только говорили то же самое, мы знаем, что уже там не работаем". Он включает громкую связь и там депутат, не буду называть его фамилию, думаю, если он будет читать это интервью, он себя узнает (улыбается). Говорит, что должны отпустить этого человека, потому что сейчас из департамента приедут главные, и, конечно же, "мы уже там не работаем", и никакой речи о постановлении быть не может. На что мы точно так же сказали: "о’кей, информацию приняли, было приятно пообщаться"...
- Прошу прощения, что перебиваю. Я правильно понял, что в начале разговора депутат представился?
- Да, конечно.
- То есть он не скрывался, и его это абсолютно не беспокоило?
- Нет, он назвался. Кто он, что он. От какой партии депутат и так далее. Говорил уверенно, хоть и молол полную ерунду, правдивого там не было ничего. В общем, мы его послушали, выписали постановление, сделали еще массу устных предупреждений, рассказали, что пусть нам звонит хоть сам президент. Если есть правонарушение - оно будет оформлено со всей строгостью закона и по правилам. И не имеет значения, депутат он, президент или чиновник. На "Жигулях" он или на модном "Бентли".
- То есть сегодня полицейский может быть уверен, если он действует согласно закону, поступает правильно, то в подобных ситуациях, ему действительно ничего не грозит?
- Могу вам точно сказать, нас могут уволить только при нарушении каких-то наших внутренних правил или закона "О Национальной полиции". Уволить нас можно только согласно законодательству. Никакой там мажорный дядька, никакой чиновник, ни по каким поручениям и просьбам, никто нас уволить просто так не может. Для этого есть суд, все люди у нас неглупые, мы хорошо знаем, как защищать и отстаивать свои права. Это хорошо понимает и вышестоящее руководство.
Для этого они нас и набирали, чтобы мы могли за себя постоять, а не быть, как стадо баранов, которым постоянно говорят "пойди там постой", "пойди это сделай". Здесь поступает приказ, и ты уже видишь, понимаешь, соответствует ли он закону. Если есть хоть малейшее нарушение законодательства в чьем-либо приказе - он не выполняется.
- Вспомнил нашумевший эпизод, за которым тогда так пристально следили. Погоня за БМВ, стрельба и смерть 17-летнего парня. Насколько известно, ситуация ведь еще не решена до конца? Аваков обещал до последнего лично защищать полицейского, который стрелял...
- Защищали его, и делают это сегодня. Весь департамент и сам Аваков, все глубоко уверены, что действия полицейского были правомерны. Естественно, некоторые его выражения не вписываются, скажем так, в категорию полицейского. Но это стрессовая ситуация. Мы, в тот момент, были еще не такими уж профессионалами. Это могло случиться с каждым. Но по поводу правильности его действий и законности - здесь уверен весь департамент. Да, было судебное разбирательство, полицейский попал под домашний арест и дело еще не закрыто, будет суд. Будем смотреть.
- Одной из основных новостей прошлой недели стала смерть вашей коллеги Арины Кольцовой. Как хорошо вы знали друг друга?
- Я не скажу, что мы были подругами, которые после работы ходили вместе в кафе или проводили как-то время. Но по службе мы были знакомы, общались. По рабочим моментам и в телефонном режиме.
- Арина умерла от туберкулеза. Основной причиной заболевания называют плевок задержанного ею человека в лицо. Знаете ли вы что-нибудь об этой ситуации?
- Да, сама ситуация мне известна, но комментарии по ней я давать не стану.
- Убийство Павла Шеремета. Еще одна новость, которая взбудоражила Киев, Украину. Что происходило в тот день? Также интересно узнать ваше мнение по поводу ситуации, как полицейского.
- Журналист? В тот день у меня был выходной, как обстояла ситуация в департаменте я вам не скажу. Но не имеет значения, в тот момент, когда его взорвали, в Киеве было достаточно смертей. И департамент не может концентрировать внимание конкретно на этом человеке. Для нас они все равны. И просто оттого, что он журналист и так случилось… ну хорошо, а еще в этот момент кого-то дома зарезали, кого-то еще где-то застрелили. И так вот делать на этом акцент...
Меня это немного возмущает. Честно признаюсь. Я считаю, что это несправедливо. Потому что в тот момент, когда убили его, умирали и другие люди, в АТО погибали десятки человек. Почему мы об этом не говорили?
- Хотел спросить о вашей популярности в сети. То ли к счастью, то ли к сожалению, но большинство информации, статей о вас идут под заголовками "разделась", "показалась в купальнике". Как относитесь к таким новостям?
- Знаете, за этот год я очень хорошо выучила прессу изнутри (смеется). Хорошо сейчас понимаю, что пишут там то, что людям интересно. Ведь на самом деле, что им интересно? Есть миллион фотографий, где я в форме, на патрулировании… Почему-то пресса об этом не пишет или вставляет это между строк. А вот где-то мелькнул купальник, полицейская в трусах – о, вот это интересно! Об этом и пишут. Поэтому ни я, ни департамент полиции уже просто не реагируем ни на что из того, что пишет пресса.
Сотрудница патрульной полиции Людмила Милевич
- Вопрос несколько личный, в сети вызвала ажиотаж ваша новая татуировка на спине – ловец снов. Какое значение этого тату, если оно есть? И почему ловец снов?
- Ну, у ловца снов есть четкое значение. Это как символ, который охраняет спящего человека от злых духов и так далее. Этот символ мне нравится уже очень давно. Знаете, здесь нет никаких сумасшедших мыслей, я не вхожу в какую-нибудь секту или клан (смеется). Но, когда я бодрствую, считаю, что могу сама себя защитить. Когда сплю, каждый из нас верит, во что ему угодно, и никто нас за это судить не будет, может, где-то глубоко в душе я верю, что во время сна меня где-то, что-то оберегает.
- Говоря о вашем блоге и группах поклонников в сети, есть ли среди них пользователи из России, Крыма? Интересно узнать, что они думают о вас. И раз уж затронули этот вопрос, что вы думаете по поводу ситуации с Крымом?
- Я глубоко переживаю ситуацию, которая сложилась в нашей стране, но я считаю, что все это война не граждан, а политические дела. Все это кому-то приносит большие деньги. А отношение мое к России… Ну, я отношусь нейтрально. Мне пишет огромное количество ребят из России, пишут приятные вещи, поддерживают. У меня нет к ним ни плохого отношения, ни хорошего. Отношусь, как к любой другой стране.
А Крым, если рассматривать его, как территорию, то здесь стоит рассуждать, нужна ли она Украине. Все прекрасно знают, что это была убыточная земля, скажем так. Туда направлялось много ресурсов, а обратно практически ничего не возвращалось. Если говорить о людях - они этого захотели. Если хотят быть Россией, живя в Крыму - пускай будет им Бог судьей, не мне судить об этом. Если бы сами жители Крыма не захотели присоединяться к России, этого бы никогда не произошло.
- Каким видите будущее Украины и что считаете необходимым сделать для того, чтобы это будущее стало реальным?
- Будущее вижу светлым в любом случае. По-другому и язык не повернется сказать, даже если и проскакивали какие-то мысли. Хочу верить, знать и быть уверенной, что будущее все-таки будет положительным, процветающим. У меня есть ребенок, я хочу, чтобы она жила в достойной стране. И я все делаю для этого, уверена, что и другие граждане Украины сейчас также стараются, прилагают все силы, чтобы у нас все было хорошо. Как раз это и нужно делать. И верить в это самое будущее.
