Он пришел в политику из бизнеса, потому что так сказала жена, и стал лучом надежды для миллионов украинцев. С первых дней войны глава Николаевской области завоевал сердца людей шутками об орках и довольно необычной для должностного лица коммуникацией с народом. За каналом губернатора в Telegram следят сотни тысяч людей, многие из которых никогда не были в Николаеве.
Как поднимать дух наших воинов на передовой? Что сейчас происходит в Николаевской области, как руководителя области уговаривали сдать город? И чем сейчас живет один из популярнейших политиков Украины? Об этом в блиц-интервью Апостроф TV рассказал глава Николаевской ОВА ВИТАЛИЙ КОМ.
– Насколько далеко российские войска от Николаева сейчас?
– Это военная тайна. Но я вам отвечу, что от 20 до 50 км.
– Насколько стратегически важен Николаев? В кремлевских СМИ уверяют, что главное – захватить Николаев и Одессу.
– Николаев просто стоит на пути в Одессу. Николаев – это географический центр Черного моря. Одесса, Николаев посредине и Херсонщина. Мы стоим прямо на пути к тому, чтобы оккупанты могли захватить юг.
– Было разрушено здание Николаевской ОГА. Есть ли уже варианты его обновления?
– Есть идеи на этот счет. Восстановление мы сможем начинать только после того, как деоккупируют нашу область. А желательно вместе с Херсонской областью. Идеи у нас есть. Есть экспертиза, что здание нельзя использовать или восстанавливать. Мы будем его сносить, я думаю, и строить новое.
– Возвращаются ли в город предприниматели? В марте вы говорили, что все остановилось, какая ситуация сейчас?
– Неоднозначная. Возвращаются некоторые, но в процентах это меньше половины на данный момент. Это мелкие предприятия и предприятия, связанные с критической инфраструктурой. Это то, что обеспечивает жизнедеятельность. Но понемногу мы оживаем. Работают магазины, и маленькие все больше и больше открываются.
– А масштабные предприятия работают?
– Работают.
– Вы принимаете успокоительное?
– Нет. Ну, если кофе или виски – это успокоительное...
– Как вы относитесь к внезапной популярности? Это не мешает?
– Нет, не мешает. Нет возможности оценить эту ситуацию, потому что я 24/7 в регионе, а здесь меня и так знали.
– Почему вы решили вести свою публичную страницу лично?
– К тому времени это было необходимо, потому что был немного хаос. Это был единственный путь прямой коммуникации для того, чтобы информировать людей о происходящем. В частности, успокоить.
– Каким было 24 февраля лично для вас?
– Лично для меня? Я проснулся на два часа позже, чем началась война. Я спал.
– Вы проспали?
– Я не проспал, я просто спал. В 5 утра началось, а в 7 утра подъем был у меня.
– Вас предупреждали о том, что начнется война, например, 24 или 23 числа?
– Нет.
– То есть город практически не готовился?
– Это провокационный вопрос. Мы готовимся с 2014 года. Есть программы, которые готовились по военной части.
– Вы лично не верили, что начнется война?
– Нет.
– А почему?
– А чего ее начинать? Я думал, что там есть разум.
– Вы наверняка, как и все, считали, что будет где-нибудь на востоке конфликт, который не пройдет дальше?
- Трудно ответить. Мы же военная администрация с 24 февраля. До этого мы были гражданской государственной администрацией. Мы занимались исключительно гражданскими делами. Это не было даже моей задачей – готовиться к войне. Это задача Генштаба и военных.
– Предлагали вам, возможно, какие-то деньги, чтобы сдать город? Вообще, на вас кто-то выходил?
– Выходили через знакомых, говорили о переговорах. Я говорю: "Переговоры возможны, если вы возьмете город". Они говорят: "Хорошо, мы поняли". Я говорю: "До свидания".
– А какие-то суммы назывались?
– Нет.
– Когда это было?
– В первые дни.
– О коллаборантах вы что-нибудь знаете в Николаеве? Как вы с ними боретесь?
– Конечно. Эффективно. Мы с ними боремся эффективно.
– Расскажите что-нибудь, интересно.
- Не могу. Тем более что-то интересное. Смогу рассказать после войны, когда будет согласование от соответствующих спецслужб, что можно рассказывать, как мы работали.
– На Николаевщине также есть временно оккупированные населенные пункты. Сколько их и какая там сейчас ситуация? Потому что в Херсонской и Запорожской области рашисты уже неоднократно анонсировали псевдореферендум. Раздаются ли подобные заявления в Николаевской области?
– У нас сейчас примерно 5% населенных пунктов оккупировано в Николаевской области, а в Херсонской области наоборот – деоккупировано. Что касается непосредственно Николаевской области, по Снегиревке они переносят уже дважды объявления мэра или старосты по каким-то причинам. Потому что нет поддержки, потому что боятся, потому что есть партизаны – я не знаю. Либо ждут, что мы сейчас придем. Там люди отказываются принимать глобальное участие в сотрудничестве с оккупантами.
– Может, там паспорта российские раздают?
- Возможно.
– Можно ли уже сейчас оценить приблизительный ущерб, нанесенный россией?
– Мы их оценили, но эту сумму тоже я не могу сказать, потому что она очень приблизительна и она очень большая. Я вам могу сказать в штуках: у нас более 6200 объектов уничтожены или повреждены. Из них более 4 тысяч – это частные и многоквартирные дома. Статистика вся есть, но в деньгах сейчас говорить не буду.
– Когда было тяжелее всего?
– В первые дни, конечно.
– И как вы тогда сохраняли покой? Как вам удавалось оставаться таким оптимистичным, веселым, заряжающим людей?
- Смотрите, это наша Родина. Мы не можем просто так ее сдать. Мы собрались с командой и решили, что мы будем все стоять до конца. А когда решение принято, все остальное – только путь. Поэтому, когда в первые дни мы приняли решение и оценили эту опасность, стало легче.
– А что же вдохновило вас именно так положительно к этому относиться? То есть они там бьют, а мы держимся и улыбаемся дальше.
– Страх или растерянность никогда не помогали при одобрении решений. Если брать спорт, то профессиональные спортсмены все на ринге или на татами хладнокровны. Эмоции мешают профессионально делать свое дело. Именно это помогало.
– Это все благодаря спорту?
– В частности, конечно.
– Что нужно сделать, чтобы победить?
– Делать свое дело хорошо. Мы каждый работаем ради победы. Каждый на своем месте. Каждый на своем месте должен выкладываться по полной для нашей победы. И именно поэтому у нас есть успех. И именно это нужно делать дальше, чтобы мы победили.
– Украинский дух – что это?
– Это независимость. Мы любим и хотим принимать самостоятельные решения. Даже если они ошибочны, это наши решения. Потому украинцы сами такие. Чужого нам не нужно, но своего мы не отдадим. Это мое мнение личное.
– Спустя более четырех месяцев многие начали разбираться в военному деле. Какими вы видите пути разрешения войны? Что будет дальше, по-вашему?
– Путей очень много. Это уравнение со многими неизвестными, и решение будет принято президентом Украины и украинским народом. Потому как будет развиваться ситуация, никто не знает, потому что это зависит и от российских оккупантов, и от наших западных партнеров. Потому прогнозы делать не буду. Но нам это не важно, у нас есть дело и мы его делаем. Идем к победе.
– Как поднимать дух наших воинов?
– А так, как и есть. Смотрите, у нас профессиональная армия. У нас очень мотивированные ребята на передней линии. Они улыбаются, танцуют и избивают оккупантов. Это очень важно, потому что даже российские пропагандисты признают, что у украинской армии очень высокий боевой дух. Бойцы готовы отдавать не только свою жизнь, но и все свои силы ради победы. Это и есть то единство, которое помогает нам защищать нашу землю.
– Вы как полный антипод российской системы, вы будто ее ломаете. Вам не кажется, что какие-то прилеты специально для вас совершают, потому что вы их бесите, например?
– Не думаю, что специально для меня. Ну один был специально для меня, больше не видел.
– И это вас не останавливает продолжать?
– Нет. Как говорится, это нас огорчает, но не остановит.
– Вы пошли в политику из бизнеса. Почему вы вообще решили пойти в политику? Я так понимаю, у вас все было хорошо.
– Потому что жена сказала, что я рано сел на диван смотреть телевизор. Слишком много я отдыхаю в 35 лет. "Иди, сделай что-нибудь полезное для государства".
– Я не могу не задать вопрос о "Добрый вечер, мы из Украины". Вы знаете историю этой фразы?
– Нет. Трек я слышал, но мы с нашими бойцами, с нашим спецподразделением ТОР и другими ребятами, которые в первые дни защищали Николаев – это и ВСУ, и ТОР, и ТРО – мы так здоровались. Тогда еще ходила "паляница". Мы так здоровались, оно прилипло и пошло.
– Чего вы боитесь?
– Неудач.
– Они часто случаются?
– Нет.
– Как вы расслабляетесь? Может быть, смотрите что-нибудь?
– Не напрягаюсь.
– Последняя книга, которую вы прочитали?
– Я много читаю, но их не запоминаю. Это и с точки зрения бизнеса литература, и художественная. Я не дочитал последнюю книгу, первый том, потому что война началась. Она все еще дома у меня лежит, надо будет дочитать.
