Начальник управления спецрасследований ГПУ Сергей Горбатюк заявил, что большинство из 4700 преступлений против Майдана раскрыто. О подозрении сообщили 422 лицам, судебные обвинительные приговоры получили 52 человека, из них тюремные сроки - девять. Оценить работу правоохранителей, а также то, насколько Украина приблизилась к статусу правового государства "Апостроф" попросил адвоката семей героев Небесной сотни Маркиана Галабалу.

Расследование ГПУ: сквозь бешеное сопротивление системы

Если учитывать то количество правоохранителей и должностных лиц, причастных к преступлениям против майдановцев, то заявленные цифры - это мало. А с другой стороны, учитывая то сопротивление, с которым пришлось столкнуться органам досудебного расследования и прокуратуре, чтобы раскрыть эти преступления - это достаточно объемная цифра. Вспомните 2014-2015 годы, когда общество говорило, что вообще никто не привлечен к ответственности, включая исполнителей. Сегодня, на мой взгляд, основной нарратив общества в том, что люди возмущены отсутствием наказаний для заказчиков. Ведь, когда мы говорим об исполнителях, то озвученная Сергеем Горбатюком статистика свидетельствует о том, что преступления раскрываются, передаются в суды, а они их рассматривают.

Приблизилась ли Украина к статусу правового государства?

Мы продвинулись в вопросе создания правового государства, но не так, как того бы хотелось, и не так, как могли бы. Правоохранительная и судебная системы продолжают оставаться заложниками политиков и олигархической системы власти в Украине. Вспомним хотя бы формирование нового Верховного суда: в итоге конкурс на отбор судей в значительной степени стал заложником политических торгов между "Народным фронтом" и "Блоком Петра Порошенко". Каждая фракция хочет пролоббировать или предоставить протекцию определенным кандидатам. То же самое происходит с любым правоохранительным органом: Генеральной прокуратурой, Министерством внутренних дел, Службой безопасности Украины, новым ГБР. Они - заложники политических игроков и олигархов, которые ежедневно пытаются влиять на деятельность этих институций. Это очень плохо.

Есть определенный прогресс, обусловленный рядом факторов. Правоохранители и судьи, увидев, что их начинают привлекать к ответственности за преступления, совершенные во время Майдана, немножко осторожнее относятся к вынесению заведомо неправосудных решений. То есть уже нет ощущения полной безнаказанности. В то же время, если к любому судье, следователю или прокурору будут звонить, например, из Администрации президента, и просить принять определенное решение, они, безусловно, в большинстве случаев пойдут навстречу такой просьбе и не заявят о давлении, которое фактически было на них совершено, потому не хотят обнародования компромата, боятся потерять должность или что-то подобное. Поэтому, можно сказать, что прогресс есть, но мы очень много потеряли из того, что могли бы сделать, особенно учитывая настроения людей после 2014 года. И война здесь не может быть оправданием.

Угроза реванша

К реваншу я отношусь абсолютно... реально. С одной стороны, мы понимаем, что при отсутствии сейчас в украинском обществе той части, которая находится под оккупацией России на Донбассе и в Крыму, ресурс "русского мира" в стране значительно уменьшился. В то же время любые общественные отношения довольно непредсказуемы. Так, сегодня мы достаточно уверены в своих силах и знаем, что проевропейские настроения в Украине довольно сильны. Но никогда нельзя исключать того фактора, что определенное активное меньшинство, в том числе пророссийское, сделает что-то такое, что ситуация развернется на 180 градусов. Безусловно, они не получат мгновенно контроль над органами государственной власти, например, той же Верховной Радой, через выборы. Но они могут дестабилизировать ситуацию настолько, что начнется какая-то необратимая реакция, броуновское движение, и тогда путем управляемого хаоса ситуация может прийти к тому, что можно назвать реваншем.