Хорватия недавно отпраздновала 25-ю годовщину победы в Отечественной войне. Когда я как посол общался с хорватскими генералами, которые командовали военными операциями по освобождению временно оккупированных территорий, они не раз меня предупреждали: "У вас на Донбассе другая ситуация. Там за спиной сепаратистов стоит не Сербия, а Россия, поэтому возвращение этих территорий целесообразно проводить исключительно мирным способом, собственно, как это сделала Хорватия в 1996-98 годах в восточной Славонии". Поэтому этот совет я лично воспринимаю как руководство к действию, - рассказал "Апострофу" посол Украины в Хорватии и Боснии и Герцеговине в 2010-2017 годах Александр Левченко.
Но я бы хотел коротко остановиться на одном специфическом моменте. В связи с острой дискуссией в украинском обществе по поводу неофициальных контактов с противоборствующей стороной, которую сразу окрестили "зрадой", хочу обратить внимание на один интересный момент. Во время моего многократного общения с высокопоставленными лицами, которые лично отвечали за процесс деоккупации временно оккупированных территорий Республики Хорватия (РХ), они не раз обращали внимание на необходимость постоянного поддержания неафишированных, скрытых контактов со страной-агрессором и сепаратистами.
Бывшая заместитель главы администрации президента РХ и министр юстиции Весна Шкаре-Ожболт вспоминала, как в Белград периодически тайно отправлялись посланники хорватского главы государства для разговоров с президентом Сербии Слободаном Милошевичем и представителями его ближайшего окружения. Президент Хорватии Франьо Туджман считал необходимым доносить важные политические сигналы сербскому руководству через авторитетных государственных деятелей страны. Подчеркиваю, все политические сигналы передавались лично, а не через СМИ. Даже в самые трудные моменты фронтовых сражений диалог поддерживался, и, по мнению хорватской стороны, это было важно и нужно. Учитывая сложные условия военного времени, местная общественность об этом не информировалась. При этом, как правило, эмиссары ехали из Хорватии в Сербию, а не наоборот. Для этого были различные объяснения.
Бывший заместитель министра внутренних дел Хорватии Йошка Морич, который отвечал за процесс мирной реинтеграции территории восточной Славонии, говорил, что у него был личный телефон "министра внутренних дел" сепаратистов, и в случае необходимости он мог всегда с ним переговорить, и наоборот. Он вспомнил ситуацию, когда глава так называемого МВД непризнанной "Республики Сербская Краина" позвонил ему с просьбой достать лекарства для болеющей матери. В тот же день все необходимые препараты по скрытому каналу связи были переправлены на неподконтрольную территорию. В следующий раз "министр" сепаратистов попросил помочь провести его медицинское обследование в Загребе, так как у них не было профессиональных врачей. Тогда Морич лично подъехал к линии соприкосновения на автомобиле с затемненными стеклами, забрал "министра" и отвез в Загреб. Не на допрос, конечно же, а к надежным медикам. После этого таким же образом вернул визитера на линию соприкосновения. За это хорватская сторона никаких обязательств не требовала. Однако само собой разумеющееся, Йошка Морич от имени хорватского государства мог тоже попросить о какой-то услуге, как правило, гуманитарного характера. Ведь постоянно случались различные неординарные жизненные ситуации, которые приходилось оперативно решать.
Нужно подчеркнуть, что все неофициальные контакты Загреба с сербской стороной проводились с разрешения главы государства и строго тайно. Часто о них даже не знали высокопоставленные члены правительства. И, по мнению хорватской стороны, они себя полностью оправдали. Кроме того, Йошка Морич всегда подчеркивал, что линию фронта хорватская сторона никогда не называла линией разграничения, а исключительно линией соприкосновения – ведь за ней тоже находилась хорватская территория. На блокпостах (переходах для населения) стояла исключительно полиция. Никаких пограничников или таможенников. Ведь блокпосты соединяли две части единственной хорватской территории, хотя одна ее часть временно не контролировалась правительством. При этом – минимум государственной символики. Блокпост – не въезд в Хорватию, а пункт пропуска внутри страны.
Что касается отношений между хозяйственными субъектами, то они всегда, по мере возможности, поддерживались, хотя периодически прерывались во время крупных военных операций. Существовал и "черный", нелегальный уровень бизнес-контактов, который правительство не могло полностью контролировать. После окончания войны оказалось, что некоторые лица смогли здорово обогатиться, проделывая нелегальные операции. Кстати, представители именно этих кругов больше всего упирались мирному завершению конфликта, но президенту Хорватии Туджману удалось их перебороть.
Мои собеседники также упоминали, что много хлопот хорватским властям после проведения реинтеграции временно оккупированных территорий, приносили не столько представители сербского национального меньшинства, которые, кстати, тоже воевали в рядах хорватской армии, сколько националистические, радикальные движения. Как неудивительно, иногда прослеживалось их финансирование из очень сомнительных источников. Напомню, что Кремльфинансирует практически все ультраправые и националистические движения в Европе, и нам всем нужно быть начеку, ибо Москва может финансировать не только своих откровенных сторонников в Украине.
