В начале февраля этого года Главнокомандующий ВСУ Александр Сырский сообщил о старте мер по переходу на корпусную структуру войска. К лету стало известно об образовании трех армейских корпусов. 1-й корпус Национальной гвардии Украины "Азов", сформированный на базе 12-й бригады "Азов", возглавил полковник Денис "Редис" Прокопенко, 2-й корпус НГУ "Хартия" - на основе 13-й бригады оперативного назначения "Хартия" - возглавил полковник Игорь "Корнет" Оболенский, а Третий армейский корпус создано под командованием полковника Андрея Белецкого. Всего планируется создать 18 корпусов: 13 в Сухопутных войсках, два в Десантно-штурмовых войсках, один в морской пехоте и два в Национальной гвардии. Их формирование завершится к концу текущего года.
Впрочем, не только структурными изменениями живет украинское войско. О мобилизации, СЗЧ (самовольном оставлении части) и материальном обеспечении армии "Апостроф" поговорил с членом Комитета Верховной Рады Украины по вопросам национальной безопасности, обороны и разведки Александром Федиенко.
Чтобы самостоятельно выполнять задачи на соответствующем участке фронта, созданный армейский корпус должен иметь инженерные подразделения, ПВО, беспилотные системы… Известно вам, были ли проблемы с обеспечением? Относительно этого, в частности, предостерегали ряд экспертов …
Думаю, что это информация с ограниченным доступом. Смотрите, это очень хорошо, что мы никогда не писали в Facebook, что у нас есть ракеты, что они наконец-то улетели… Но все общество считает, что мы ничего не делаем. Для меня это очень хорошо, что наконец-то в Facebook ничего не выходит.
Главнокомандующий говорит, что реорганизация позволит сэкономить личный состав. Действительно ли сейчас уменьшается потребность в мобилизации?
Не уменьшается. Проблематика в том, что от того, что создают корпуса из бригад – это улучшает, например, управление, взаимодействие и так далее – но от этого численность военнослужащих, я думаю, не возрастет. Личный состав будет использоваться более эффективно с учетом тех участков фронта, на которых будет размещен корпус. И понятно, что корпус будет теперь как отдельная военная экосистема. Это касается более организационной формы, чем личного состава. Личный состав как был нужен, так и есть.
В апреле в Генштабе сообщили, что военнослужащие ТЦК без боевого опыта и соответствующих ограничений по состоянию здоровья будут направлены для прохождения военной службы в частях, выполняющих задачи в районах ведения боевых действий. Отправляли ли работников ТЦК на фронт?
Давайте разделять "работники ТЦК" и "военнослужащие ТЦК". Это разные группы. Есть гражданские работники и действительно они в ТЦК есть, а есть военнослужащие. Для меня вообще эта история - направить в зону ведения боевых действий, с учетом того, что я знаю, что процентов 90 работников ТЦК – это те, кто уже был в зоне ведения боевых действий, имеют инвалидность… Я думаю, что это обычный популизм.
Как сейчас рекрутинг покрывает потребности войска в личном составе?
Надо понимать, что такое рекрутинг, потому что все почему-то думают, что рекрутинг спасет нас и улучшит механизм, в отличие от мобилизации. Во время рекрутирования тот, кого рекрутируют, имеет возможность выбрать для себя военное подразделение. Обеспечение и денежное, и другое, например, у морпехов и в ДШВ лучше, чем у обычной ОМБ. Как вы думаете, куда пойдет человек? Проблема в том, что из-за этого возникает огромный перекос. И, к сожалению, этот перекос частично сделало государство, предложив столь недостаточно эффективный механизм рекрутинга. И до тех пор? пока это не будет исправлено, сама модель рекрутинга не будет эффективной.
А способствуют ли инициативы "Контракт 18-24", "60+"? Чувствуете эффект?
В войсках действительно находится огромное количество граждан Украины 60+. Это не боевые должности, сразу говорю, это должности, которые вообще не причастны к пехоте и так далее. Вот я, например, был там, не буду говорить подразделение, где в мастерской сидели граждане Украины 60+, они просто ремонтируют дроны, но они там, извиняюсь, на таких птичьих правах. Ну это нормальная практика, чтобы их приобщить к Вооруженным силам Украины. Просто Вооруженные силы Украины почему-то воспринимают через призму одного – пехотинца. Пехотинцы – это процентов 15, не больше, я думаю. Все остальное - это инженерная история, финансисты, делопроизводители, юристы те же, потому что надо от НАБУ, ДБР отписываться инфо и так далее. То есть это огромная экосистема. Но все об этом забывают. Поэтому 60+, на мой взгляд, это больше для этого.
Юноши 18… Откровенно говоря, я не очень в свое время на это рассчитывал, но я вижу статистику идущих. Вчера мне моя знакомая написала, что сын 18 лет подписал контракт. Мне даже интересно пообщаться с такими парнями.
Законопроект о наказании работников ТЦК и ВЛК как за противоправную мобилизацию, так и за содействие в уклонении от военной службы до сих пор не прошел второе чтение. С чем связано?
Это же вопрос не ко мне, а к тем, кто формирует повестку дня.
То есть вы в принципе готовы его поддержать?
Я не против. Тем более это не наш комитет, это комитет по правоохранительной деятельности.
17 июля 2025 года президент Украины Владимир Зеленский во время выступления в Верховной Раде в ответ на вопрос о сроках службы заявил, что "военные вернутся домой, когда мы победим врага". То есть в Раде сейчас вообще вопрос демобилизации на стопе?
Хочу отметить, что в конце декабря 24-го года парламент предоставил поручение Министерству обороны Украины, чтобы Министерство обороны Украины разработало и подало на согласование законопроект о сроках службы. Было такое? Было такое. По состоянию на сегодняшний день Министерство обороны такой законопроект не подало.
Ранее сообщалось, что Минобороны разрабатывает механизм ротации… Какую схему реально сейчас внедрить?
Механизм ротации существует. Для этого не нужно ничего разрабатывать. Но вопрос в том, что не хватает личного состава, поэтому даже провести какую-то ротацию с учетом сегодняшнего дня крайне трудно.
Ротацию проводят не принимающие закон народные депутаты Украины, а Генеральный штаб Вооруженных сил Украины. И потому это вопрос к ним. Но моя позиция – я не знаю, как проводить ротацию с учетом недобора личного состава.
Недавно The Telegraph написал, что более 400 солдат ежедневно покидают фронт. Правдивы ли эти масштабы СЗЧ?
Сразу говорю, я не знаю цифры. Конечно, думаю, что какое-то количество СЗЧ есть. Но проблема в том, что когда СЗЧшник уходит с поля боя, он выпадает, как говорится, из учета военных подразделений. Ведь когда военные воюют, они рассчитывают только на личный состав, который у них есть. А когда ты уже ушел в СЗЧ, на тебя никто не рассчитывает. Будет ли что-то с точки зрения ухудшения СЗЧ? Я думаю, что да. Смотрите вот яркий пример. Я был на одном из направлений, обычные ребята, я с ними был в блиндаже, мы просто сидели, пока дадут добро на эвакуацию, и мне военнослужащий говорит: "Вот вы, депутат, объясните мне следующее…". Рассказал, что его жена управляла его автомобилем, где-то схватила штраф. Конечно, этот штраф пришел к военнослужащему. Он, конечно, не отследил, это целая история. И конечно, этот штраф привел к тому, что ему заблокировали через суд счета. И теперь меня этот военнослужащий спрашивает: "А почему мне государство заблокировало всю мою историю, а например, для СЗЧшника ничего вообще не происходит? Вот он ушел и все". А мне, откровенно говоря, как народному депутату, даже нечего было ему ответить.
Потому что в свое время, когда эту историю обсуждали в парламенте, коллеги популисты, депутаты отменили эту норму, которая, кстати, там была, по блокированию банковских карт. И я обращаюсь к коллег-народным депутатам, чтобы они больше общались с военнослужащими на фронте.
Еще есть такая несправедливость, что возвращающиеся из СЗЧ пехотинцы идут в операторы дронов, а дефицит пехоты увеличивается, нагрузка на оставшихся растет…
Ну, есть такая история тоже, но поверьте мне, что когда командир нормальный и бережет личный состав, от него никто не убегает. На мой взгляд, есть две категории СЗЧшников. Это те, кто реально боятся. Ну, война – это все же война. А иногда действительно бывают нелепые приказы от командиров. Я один кейс разбирал. Командир говорит: "Вам нужно уехать поразить врага". А подчиненный говорит: "Ну, смотрите, враг находится где-то на расстоянии 5 км. Наша пушка стреляет 2 км. Мы просто к нему физически не добьем". А командир говорит: "Ничего не знаю, приказ есть, выполняйте".
По моему мнению, это полная профанация и полный маразм. Поэтому, возможно, от действий таких командиров, я не говорю, что все такие командиры, а от таких командиров и появляются те же СЗЧшники. Ибо военнослужащий понимает, что если он поедет поражать врага, то полностью погибнет.
Насколько легко воспользоваться возможностью перевода в другую воинскую часть?
Это не легко, я разбирался с этой историей. Через “Армия+” механизм до конца не заработал, потому что все равно отношения нужны. И, конечно, командир, с учетом того, что у него есть боевые задачи, которые ему нужно выполнять, для этого ему нужны люди, - они не дают отношения своим подчиненным на перевод в другие военные организмы.
Не рассматривается ли идея сократить сроки службы для пехоты, где самые высокие риски для жизни и каково ваше мнение?
Вообще мне не нравится этот термин, потому что современная война – это все. Понимаете? Сегодня он дронщик, а завтра во время захвата его позиции он должен стать пехотинцем. Ибо война меняется. Это военнослужащий, который в то или иное время с учетом его военно-учетной специальности находится в должности. Этот вопрос опять же не обсуждали. Еще раз, вы должны услышать, что любые сроки службы - это вопрос не к депутатам. Некоторые депутаты на этом паразитируют, Алексей Гончаренко, например.
Готовятся ли инициативы о тех военнообязанных мужчинах, которые бежали за границу?
Это вопрос к правоохранительным органам, а что с ними? У нас же этот вопрос с точки зрения действующего уголовного законодательства урегулирован.
Баллотироваться они будут? Голосовать…
Нет, ну, мы не можем их ограничивать конституционным правом. Тем более если они сбежали, они уже ограничены в своих конституционных правах.
В марте произошла смена руководства АОЗ. Как ускорился процесс поступления вооружения и техники на фронт?
Я не могу говорить о всем и о всех, могу пользоваться только публичной информацией. Недавно господин "Мадьяр" (Роберт Бровди - основатель и командир подразделения "Птицы Мадьяра", командующий Сил беспилотных систем ВСУ с июня - "Апостроф") вышел из видео и сказал: "Смотрите, я больше не собираю донаты. Почему? Потому что государство меня всем обеспечивает". То есть он сказал, что государство всем обеспечивает, ничего не надо, кроме каких-то специфических вещей, потому что государство уникальные вещи, конечно, покупать не будет. Уникальные вещи – это какая-то плата инициации, еще что-то. И они это покупают за свой счет.
Но ведь вы должны понимать, что мы сейчас имеем корпуса бригады миллионеры, то есть денег у них на счетах вагон и тележка. Но иногда они не могут потратить их, потому что у них физически нет специалиста, который может им в этом помочь. Это бухгалтерия, юрист, который будет проверять на коррупционные риски и так далее. Поэтому, учитывая то, что сказал Мадьяр, мне кажется, что в принципе то, что нужно для военных, все есть в наличии от государства.
Какие до конца года ожидать инициативы для нашей армии?
Хороший вопрос и сложный вопрос. Ну как можно улучшить жизнь военнослужащего на войне? Давайте будем реалистами. Это война. Современная война – она не такая, как привыкли понимать граждане – Вторая мировая, 14-й, там 17-й, 19-й годы. Эта война – совсем другая война. Находясь, не буду говорить где, мне врач говорит: "У меня шаровое ранение последний раз было года два назад". О чем речь? Это говорит о том, что современная война с точки зрения контакта как оружия отсутствует. То есть это война дронов, даже не артеллерий. И нужно улучшать защиту. То есть, по моему мнению, нужно повышать не законодательную историю, а улучшать физическую защиту военнослужащих.
Те самые новые брони-системы, то есть это уже не тот обычный броник, а это должен быть броник, защищающий от осколочных [ранений] – шею, пах, плечи и так далее. Это должны быть системы РЭБ современные, они должны быть везде. Это должны быть детекторы дронов. У каждого бойца, по моему мнению, должен быть такой детектор. То есть это улучшит его живучесть на поле боя. А все остальное с точки зрения законодательства мы, с учетом инициатив Министерства обороны, принимаем достаточно быстро.
