Медики – одни из самых необходимых людей на фронте. Именно они спасают жизнь украинских военных и гражданского населения. Первыми же с ранеными защитниками работают парамедики, которые должны оказать всю необходимую первоочередную помощь, чтобы пострадавшего могли эвакуировать.
Как стать военным парамедиком и чему иностранные специалисты учатся у наших медиков на войне? Что сейчас происходит в Авдеевке и почему следует прислушаться к рекомендациям власти по эвакуации? Об этом в эфире Апостроф TV рассказал народный депутат Украины 7 и 8 созывов, ныне работающий парамедиком в Авдеевке ЕГОР ФИРСОВ.
– Как вы стали парамедиком? Мы помним, что вы были в территориальной обороне. Как вы решили изменить деятельность и получили квалификацию?
– Да, я был в терробороне и к медицине вообще не имел никакого отношения. После увиденного в Буче принял решение уезжать на фронт, желательно в Авдеевку. Я хорошо знаю местную территорию и начал узнавать, кого именно не хватает на фронте.
Вы должны понимать, что фронт – это не та история, где тебе просто вручили автомат и сказали: "Воюй". Ты должен понимать, чем ты можешь быть полезным там. Либо ты хороший водитель, либо ты можешь круто пользоваться дроном, либо ты по специальности артиллерист и так далее. У меня никакого видения, честно говоря, не было, потому что я не служил в армии. Мне подсказали, что есть недостаток парамедиков – людей, которые эвакуируют раненых, оказывают первую медицинскую помощь. Я пошел на курсы, выучился и сразу уехал. Уже больше месяца я работаю на этом направлении.
– Что вы можете посоветовать людям, которые тоже хотели бы стать военным парамедиком?
– Два момента. Если вы решили, что вы не боитесь крови, раненых, стонов, взрывов и так далее, вы можете закончить курсы и уехать на фронт. Если у вас есть страх, такие кадры здесь на фронте не нужны. Я бы не советовал людям, которые боятся, заниматься этим. Я бы, например, не хотел, чтобы мне оказывал помощь человек, который боится, сомневается.
Вместе с тем, я бы все же советовал найти в интернете возможные курсы, они должны проводиться во всех регионах. Зачем? Для себя. Ракетные удары проходят по всей территории Украины, и какой будет ситуация с дальнейшими военными действиями - не знает никто. Чтобы оказать хотя бы себе помощь, или родственникам, близким, соседям, нужно иметь знания относительно подобной медицинской тактической помощи. Поэтому эти курсы точно не помешают.
– Было ли у вас что-то вроде "ожидание – реальность"? Вы когда только собирались, вероятно, представляли себе какие-то ситуации. Совпали ли они с реальностью?
– Вы знаете, наверное, я примерно на 95% себе так и представлял. Во-первых, я уже понимал, что такое война. и ясно представлял, что меня ждет. Город разрушен, без воды, без света и так далее, много раненых.
Рабочий график ненормированный, ты можешь понадобиться в любое время. Ты даже засыпаешь в кроссовках, чтобы не терять время на обувку, когда тебя разбудят. Конечно, в первые недели было необычно и страшно, потому что постоянно раздавались взрывы, летали снаряды и т.д. Потом привыкаешь, откровенно вам скажу. Потом начинается страх от того, что тебе не страшно, и ты думаешь: "Блин, ну как же так? Везде раздаются взрывы, везде опасность, а тебе не страшно".
Единственное, я не ожидал, что война так трансформирует людей. Казалось бы, на войне люди должны быть более жесткими, а оказывается наоборот. Ночью ты лежишь с незнакомыми людьми в укрытии и говоришь о таких вещах – о любви, об интимных подробностях. То есть люди становятся более человечными там, где они постоянно сталкиваются со смертью. Поэтому, конечно, такой трансформации сознания я не ожидал.
– Вы говорили о нехватке парамедиков на фронте, а какая сейчас с этим ситуация? Есть ли иностранцы-парамедики?
– Ситуация на фронте меняется каждый день. Что было актуально даже несколько дней назад, уже может быть неактуальным. Кого не хватает? Не хватает качественных кадров, как парамедиков, так и вообще специалистов медицинского класса: анестезиологов, хирургов и так далее. В этом проблема, потому что медицинский рюкзак вы бы мне могли передать через несколько дней из Киева или другого города, а чтобы выучить анестезиолога, нужны годы.
Есть у нас иностранцы-парамедики. Встречал одного парня из Уэльса, он работал с "Госпитальерами". Они очень классно работают, ребятам едва за 20 лет, но я, 33-летний дядя, просто стоял с открытым ртом и наблюдал, как реально круто они работают во время войны. Есть много медиков из других стран: Австралии, США, Швеции и других.
Была такая ситуация, что приезжая, они говорили, что наши медики будут у них учиться, потому что у них большой опыт. Через неделю они же сами сказали: "Куда вам у нас учиться? Это мы учимся у вас, потому что таких условий, такой ситуации мы никогда себе не представляли и не сталкивались с ней". Огромный поток, множество раненных, ситуации сложные. И наши хирурги демонстрируют суперкачества. Мне трудно оценить их профессионально, потому что я не профессиональный врач, а только парамедик. Но те операции, которые они делают, заслуживают мирового внимания.
– Расскажите о ситуации в Авдеевке. Знаем, что разрушений уже настолько много, что их трудно сосчитать.
– Сейчас я нахожусь не в Авдеевке, а неподалеку. Но ситуация там тяжелая, постоянно слышны взрывы, погибшие и раненые есть каждый день. Обстрелы постоянно увеличиваются. Конечно, есть паузы и определенные передышки, но эти паузы обманчивы, скажем так. Нет микрорайона, куда бы ни прилетало из тяжелого вооружения. Уничтожены несколько школ, они просто развалены. Кстати, первая школа Авдеевки пережила Вторую мировую войну. Представьте себе, пережила Вторую мировую войну, а сегодня она полностью развалена, там просто остались стены. Она сгорела от того, что враг применил фосфорные снаряды.
Враг постоянно применяет несанкционированное оружие. Это фосфорные снаряды, снаряды с дротиками внутри. После взрыва эти дротики разлетаются и наносят человеку серьезные поражения: внешние кровотечения, внутренние кровотечения и так далее. Ситуация сложная, очень сложная. Но есть существенный плюс: наши военные продолжают держать Авдеевское направление. Уже какие сутки в сверхсложных условиях, но продолжают это делать.
– Вам чуть ли не каждый день приходиться спасать жизнь. Вы помогаете только бойцам или приходится спасать жизнь и гражданских людей?
– Конечно, и гражданских. Но я бы не формулировал так о работе тактических медиков. Конечно, кто-то и спасает жизнь, но наша задача – оказать первую медицинскую помощь, чтобы не текла кровь, поставить капельницу, если есть существенная потеря крови и прочее. Дальше жизнь спасают врачи.
Спасти жизнь – это огромная цепочка: первая медицинская помощь, затем эвакуация, транспортировка в госпиталь и операция. В принципе, серьезную работу здесь делают врачи, реально спасающие жизнь, проводя сверхсложные операции.
Что касается гражданских, к сожалению, в некоторые дни по Авдеевскому направлению гражданских было ранено больше, чем военных. В Авдеевке остаются еще около трех тысяч человек, хотя точно сказать трудно, которые не выезжают, несмотря на то, что военно-гражданская администрация сделала все условия. В прошлые месяцы были эвакуационные поезда и автобусы. Постоянно давались объявления о проведении эвакуации. Люди не выезжали с разными формулировками: некуда, не за что, не поеду. Кто-то, возможно, ждет "русского мира". Не знаю, почему люди не уезжали, но сейчас они остаются там.
К большому сожалению были случаи, когда погибла, например, 25-летняя девочка, у которой остался маленький ребенок. И такие случаи происходят каждую неделю. А погибшие или раненые гражданские – это почти каждый день. К большому сожалению, именно такая ситуация.
– С какими сложными ранениями вам приходилось иметь дело? Или какие травмы или события поразили вас больше всего во время работы на передовой?
– Я вообще стараюсь не рассказывать определенные ужасы. Это и оторванные конечности, когда тяжело наложить турникет, это и оторванные части лица и многое другое. О тяжелых я даже не хочу рассказывать. Но это война, психологически ты к этому привыкаешь. Если бы мне рассказали три месяца назад, что я буду видеть такие ужасы, я бы просыпался в холодном поту.
Очень сложны, с медицинской точки зрения, ранения в шею, потому что очень тяжело остановить кровотечение. Или артериальные поражения, когда течет кровь и ее трудно остановить. Ранение в грудь – с ним тяжело работать, потому что очень много крови, ничего не можешь наложить, что останавливает кровь. Только специальные повязки. Трудно с ними иметь дело, по крайней мере, мне.
В принципе, любое ранение непростое. Единственное, когда ты подходишь к раненному впервые, или когда тебе его передают, ты задаешь вопрос: "Как ты?". Прежде всего, ты хочешь услышать, разговаривает ли с тобой боец. Если боец разговаривает - это хорошо. Иногда бойцы, когда ты спрашиваешь, как у них дела, начинают петь "Червону калину" или другие песни. Ты понимаешь: если поет, то боевой дух максимальный, боец будет жить, все будет хорошо.
