Украинский журналист и медиаменеджер, генеральный директор Национальной телекомпании Украины Зураб Аласания рассказал "Лайму" о закулисье нацотбора на "Евровидение", о своем мнении по поводу выступлений украинских артистов в России и о конфликте с Савиком Шустером.
— Многие отметили, что организация национального отбора на "Евровидение-2016" в этом году превзошла все ожидания. Можете ли сказать, во сколько это обошлось?
— Нет, не могу сказать, поскольку эту часть ответственности на себя взял партнер, с которым мы договорились о проведении нацотбора, а также команда СТБ. Это их коммерческая тайна. Строго говоря, я ее знать не хочу и не могу.
Наша часть работы касается самого нацотбора "Евровидения". Она лежит и в лицензиях, и в прочей работе с документами. А наши партнеры занимались взаимодействием с артистами. Разумеется, поставить номер — это тоже затраты: и ресурсные, и финансовые, и так далее.
Затем госпожа Джамала, StarLight Media и UA:Перший провели разговор и пришли к согласию о нюансах постановки номера, заключив меморандум.
— Причастен ли Виктор Пинчук к организации нацотбора на "Евровидение"?
— Каким образом он может быть причастен? Разве что был зрителем. Насколько я знаю, он никогда не имел отношения к организации отборочного тура этого конкурса.
Первый национальный вместе с СТБ жесточайшим образом прописывали меморандум, правила отбора, правила для жюри, правила для конкурсантов. Когда отобрали первую большую партию артистов, я лично участвовал при принятии жюри окончательного решения.
Вы же видели, как в финале к чертовой бабушке перегрызлось жюри? Примерно то же самое мы выслушивали, когда они отбирали конкурсантов. Я и Вова Бородянский (генеральный директор телеканала СТБ, руководитель группы StarLight Media, — "Лайм") их не модерируем — на то оно и жюри. Для того их и выбрали, чтобы они вот так себя вели.
— Кто оплатит Джамале поездку в Швецию? В прессе мелькают сообщения о том, что ей никто не предложил денег на поездку.
— Последнее, что я слышал от Джамалы — она жалуется на наших с вами коллег из СМИ. Мы много врем, выдумываем. И это нехорошо.
Как я упоминал, три дня назад Джамала, StarLight Media и UA:Перший провели разговор и пришли к согласию не только о нюансах постановки номера, но и о поездке. Заключен договор, что она будет обеспечена в своем путешествии. Это все входит в один меморандум.
— "Евровидение" из Стокгольма будет транслировать Первый национальный и СТБ?
— Нет. Только UA:Перший. Дело в том, что есть огромная разница между национальным отбором и самим "Евровидением". В стране нет хорошего большого музыкального конкурса. Все привыкли снисходительно относиться к "Евровидению". Когда я начал искать партнеров на рынке, наша цель была именно в том, чтобы сделать хорошее шоу. СТБ был привлечен, потому что он имеет огромный опыт в деле постановки музыкальных передач.
Но у них же тоже должен был быть какой-то интерес, поскольку рекламный рынок в Украине мертвый, и они не получат дохода. Конечно, об этих цифрах может наверняка говорить только Вова Бородянский, но я думаю, что прибыли не будет.
Поэтому мне надо было их задействовать в долгой игре. И в том числе начать менять рынок, несколько лет делая прекрасный национальный отбор. Как видите, это удалось. И только потом можно начинать продюсерский бизнес. Это все касается СТБ.
У UA:Першого традиционный долгий многолетний опыт с трансляцией конкурса "Евровидение" как такового. Там наша часть расходов, и она не мала. Могу назвать: это порядка 4,5 млн грн. Сюда входит лицензия, команда и так далее — можно назвать много технических подробностей.
Думаю, что расходы партнеров по национальному конкурсу сопоставимы. А возможно, что в этот первый раз нацотбор им обошелся даже дороже, чем нам. С другой стороны, СТБ снимал нацотбор там, где снимает X-Фактор — эта студия у них давно арендована. Так что могло обойтись дешевле. Потому я к ним и обращался — у ребят есть опыт.
— В финале нацотбора "Евровидения" возникали конфликтные моменты. Например, когда жюри стали спорить о песне SunSay. Как вы считает, допустимы ли такие распри в прямом эфире?
— Конечно, допустимы. Молодцы, спасибо им. Меня впечатлило точно так же, как и вас. Я сидел вместе с Бородянским. Мы смотрели все это. Правда, корчило нас знаете отчего? Были слишком затянутые споры.
Но в жюри сидели люди, по-настоящему знающие музыку и весь этот бизнес. Спорится им — и спорится. Ну, что я могу сделать? Мы с Бородянским переглядывались и говорили: "Два генеральных директора сидят и они понятия не имеют, к какому решению придет жюри".
Мы оба довольно хихикали, ведь это было очень правильно, так и должно быть. Не предмет спора, а сам факт. Более того, они продолжили спорить в гримерке. Меладзе — очень интеллигентный человек, Андрей Данилко — более вольный в высказываниях. Они доходили до крика, причем на "вы", все очень вежливо.
— Руслана тоже участвовала?
— Нет, она хваталась за голову и, вероятно, думала: "Куда я попала?!"
— Как вы относитесь к выступлениям Андрея Запорожца в Крыму и Москве?
— Я знаю, что очень много артистов так поступают и это огромная инерционная машина. Мне не нравится это все, однако я не судья им. Пусть сами себя судят, это их судьба.
Я не хочу их ставить перед выбором. Жизнь и совесть должны их поставить перед выбором, если они хотят. Если не хотят — значит, будут продолжать свои выступления на этих территориях. Видите, рано или поздно все равно все всплывает.
С другой стороны, спросите меня, как я отношусь к тому, что трое моих родных братьев живут в Москве. Что я могу сделать? Повеситься? Забрать их оттуда? Застрелить их? Что? Они там уже 15 лет живут. Это все тяжело, все не так просто.
— Считаете ли Вы песню Джамалы политизированной? Есть ли у нее шансы победить?
— Я думаю, у нее очень высокие шансы победить. Я не считаю песню политизированной. Вы слышали ее перевод? Джамала сама пыталась перевести эту песню на украинский и на русский.
Это и правда очень личная история. Речь идет о том, что ей рассказала бабушка о своей жизни. Там, собственно, нет никаких других слов, кроме бабушкиных переживаний о самой себе и о своей юности. Название песни носит "1944". Что в этом политического?
— В России есть мнение, что Джамала проводит параллели между насильственной депортацией крымских татар в 1944 году и аннексией Крыма в 2014-м.
— Я прекрасно понимаю, почему они так думают. Но меня совершенно не волнует, какое там мнение у России. Это их проблемы. На ком горит шапка, напомните? Вот именно, что на воре.
— Вы уже почти два года занимаете должность генерального директора Первого национального. Что было самым сложным из того, что пришлось сделать за это время?
— Самым сложным моментом были люди, но они же были и самым интересным, что случилось. Иногда они обходятся очень дорого. Это были отдельные политические деятели, которые страшно сопротивлялись в самом начале. Если помните, меняли невнятный закон на более внятный. Это обошлось очень дорого. Не в финансовом измерении, а в нервном и моральном. Очень повлияло на дружеские отношения. Люди, которых я когда-то считал продвинутыми революционерами, оказались страшными консерваторами.
Например, Николай Томенко (внештатным советник президента Украины по гуманитарным вопросам в 2014-2015 гг., — "Лайм") и другие чиновники, фамилий которых я уже даже вспомнить не могу. Странные люди. Я не понимаю их интересов, не понимаю политику и никогда в нее не играю. Но вдруг наткнулся на нелогичное поведение этих людей и был страшно удивлен, как можно быть таким человеком.
И еще могу сказать, что есть огромное количество людей, работающих в системе, которые очень инертны, консервативны и боятся перемен. Раньше вся страна так делала. Это и было самым сложным.
— Каких программ не хватает в эфире телеканала?
— Всех программ не хватает. Там и программ нормальных нет. Мы убрали плохие передачи и стали заменять их тем, чем могли. А это государственная компания, которая все еще без денег. Это означает, что приходится использовать разговорный жанр, который скучен народу. Какие-то чересчур умные интеллектуальные вещи не котируются – нужны развлечения. Больше всего на медиарынке сейчас популярны новости и сериалы. Новости мы делаем хорошо. А вот сериалы делать не можем. И еще долгое время не сможем.
Опять же, почему я обратился к коллегам с СТБ по поводу "Евровидения" – у них не только есть опыт, но и деньги. А у нас денег не хватает.
— У Вас был конфликт с Савиком Шустером. Сейчас он уже лишился эфиров на всех украинских телеканалах. Организовал свой. Изменилось ли Ваше отношение к нему? Смотрите ли Вы его шоу?
— Когда его шоу шло на канале, я был вынужден смотреть с точки зрения менеджера, на канале которого это выходит. И это была единственная причина просмотра. Никогда по собственному желанию не увлекался его передачей. Сейчас, разумеется, мне это незачем.
У меня с ним не было никакого конфликта. У него со мной — возможно. Но это мне без разницы. Я — директор канала, у канала есть своя внутренняя политика. Я имел полное право не продлевать с ним договор точно так, как и с любым другим сторонним производителем продукта для канала. Это права менеджера.
Он возмущался и считал, что у этого события есть политические мотивы — скажу, что их не было. То, что его программа манипулятивна — это да. Именно поэтому я и не стал продлевать контракт. Обратите внимание: разрывать контракт я тоже не стал. Шустер доработал до конца договора — и все. Контракт был заключен на год.
