Прошло два года с того дня, как не стало фронтмена группы "Скрябин" Андрея Кузьменко, но до сих пор не верится, что любимый музыкант уже больше никогда не выйдет на сцену. Друзья и поклонники вспоминают народного любимца Андрея с теплом. Огромный вклад в то, чтобы имя не было забыто, делает его мать Ольга Михайловна Кузьменко. В интервью Лайму Ольга рассказала о том, как Кузьма давал ей подсказки во сне, как тяжело реагировал на события в Украине и о своей новой книге, посвященной его творчеству.
- Во Львове собирались поставить памятник Андрею. Удалось ли осуществить задуманное?
- Во Львове ничего не получилось, так как сейчас там другая проблема большая и не до того видимо. Там должен был быть сквер, это сама львовская администрация предлагала. Это все долго тянулось, обсуждалось, а потом оказалось, что вроде как недостаточно полмиллиона средств, чтобы создать такой сквер. Нас перестали информировать о происходящем, начался какой-то сбор средств, это выглядело будто это мы собираем эти деньги, и это все было настолько неприятно для нас. И тогда мы с отцом приняли такое решение отказаться от этой идеи. Не может городской совет сделать - ну, тогда пусть не делает. Знаете, Андрей от этого не потеряет, его наследие немного другое и не заключается в том, чтобы был сквер.
Кто хотел, по всей Украине, тот и сделал, мы даже не все места знаем. Люди нам звонили и говорили, что где-то в Полтавской области есть места, стена и сквер Андрея. А во Львове… Это не в городе дело, а в его руководстве. У них другая проблема сейчас, ну так пусть решают, тут такое дело. Мы просто отказались от этой идеи и от тянущейся проблемы с этим сквером.
- Вы настояли, чтобы в Луцке убрали памятник.
- В Луцке поставили памятник, сначала он был неудачный, это был не Андрей. Потом по моей просьбе они заменили этот памятник. Старый снесли, заново оплатили работу и поставили новый. Его невозможно было переделать, скульптор не мог из той бронзы, из которой его отливали, сделать новую фигуру, он сказал, что это не так просто. Поэтому сделали заново, киевский скульптор, такую композицию, как я хотела - Андрей сидит на лавке и около него можно присесть. На самой лавке слова Андрея, сделаны так, будто нацарапал кто-то: “Робіть цей світ кращим, бо в ньому живете”. И весь интернет облетела фотография, чудесная, где трое детишек сидят около него в обнимку. Вот, думаю, Андрею будет приятно!
- Вы великое дело делаете.
- Да я просто иначе и не могу. Иначе зачем жить на этой земле, если ничего не делать?
- Остались ли неизданные песни у Андрея? Собираетесь ли их издавать?
- Там есть что-то записанное и с этим надо что-то делать, это однозначно. Но это все не так быстро делается. Пока что мы только пришли в себя. Знаете, будто ударили по голове и тебе все темно и темно, и вот только сейчас появляется свет хоть какой-то. Сейчас только начинают руки доходить до того, что там не издано, где и на что права… Издали книжки Андрюши, поэзия и проза. И вышла книжка про Андрея от его бывшего товарища, журналиста, о том. как они ездили с “победой” в Берлин. Он тогда как раз был главный спутник Андрея. Изданы две мои книги про Андрюшу - “Моя дорога птаха” і “Група Скрябін та друзі по сцені”.
- Какие у вас планы относительно группы “Скрябин”, будут ли и далее разные вокалисты?
- Это моя идея была, чтобы было два вокалиста. Но вообще я думаю, что это не моя идея была, а Андрея! Это было как раз после его смерти и не могла в тот момент думать о группе, вы понимаете сами. Это приходило ко мне где-то под утро, часов в четыре-пять утра, и я не могла дождаться, когда проснется Володя Бебешко, чтобы ему позвонить и рассказать. Я ему звонила сразу, как только у меня что-то появлялось в голове: “Ты знаешь, мне сегодня Андрей нашептал так и так, будет два солиста”. Имелось в виду не два солиста одновременно, а по очереди. Возможно, я не так поняла во сне.... Там так и есть сейчас, два солиста: Оля, которая исполняет все боевые песни, и Женя Толочный, который поет большую часть репертуара. Мне нравится, как он доносит - это все-таки новое поколение, другое, он уже как сын Андрея фактически, понимаете? Человека не стало, а его поют и дети, и молодые люди. Это значит, что Андрей обогнал свое время. И его раннее творчество - оно точно обогнало свое время.
Сейчас в интернете появилась рубрика о музыкальном стиле Кузьмы Скрябина. В Киеве есть музыкальный теоретик и большой поклонник Андрея Варвара Гончарова. Она с большим вдохновением и любовью, и одновременно очень грамотно проводит анализы под рубрикой “Далі буде” на страницах Кузьмы в Facebook Vkontakte. Она умеет сказать красиво и просто о сложном. Я просила ее не делать музыкальную диссертацию, потому что это должно быть понятно всем людям.
- Многие отмечают, что у Кузьмы был пророческий дар.
- Его спрашивали как-то на радио во Львове, как он написал такие пророческие слова “Тікай, бо буде війна”, откуда он мол знал об этом. А он говорит: “Я не знал. я просто написал и все. Оно само пришло”. У него просто появлялись такие вещи откуда-то. И то, что он погиб именно во время войны, видите.... Он говорил: “Я не боюсь смерти, я боюсь войны”. Он с этой войной очень поменялся, настолько он другими глазами начал смотреть на мир, на жизнь, на все. У него была какая-то глубокая депрессия, беспокойство - что будет с этим миром, всеми нами. “Що ж ти прийшла, хто тебе кликав сука-війна в мою хату”, - как он говорил в песне.
- Война коснулась кого-то из его друзей?
- Он переживал о всех! Что народ и далее развлекается в ночных клубах, устраивает разные забавы, когда там просто умирают люди, там Илловайский котел и весь этот ужас… Он просто не мог это пережить! Он все время говорил мне: “Мамочка, ну как же это они? Как же все так? Ведь они почти как дети мне, мне 46, а им по 20-25 лет!”
- Часто снится?
- Вот сегодня он мне снился… И я знаю, что его уже нет, и говорю ему:”Сыночек, как ты?” А он говорит: “Не переживай, мамочка, у меня все хорошо”. А так, давно не снился он мне. Если и снится, то отрывками и я потом не помню. Один раз он мне приснился месяца три спустя после смерти. Я тогда все время просила его: “Ну, сыночек, ну приснись мне, ну скажи, кто виноват в этой смерти”. Все время спрашивала, как это было - сам ли ошибку сделал, или помогли ему… И снится он мне в хатке бабушкиной, где я родилась, но давно уже не бывала. И там в саду человек пять-шесть, почему-то очень злых, с искаженными лицами, собирают яблоки и бросают прямо с ветками в деревянные ящики, железные корзины. Яблоки разбиваются… И я думаю: “Да где ж тот Андрей, чего же он не наведет порядок со всем этим”. А он сидит перед хатой верхом на лавке, как на коне, в каком-то бледно-розовом свитере, у него даже такого и не было никогда, и говорит мне: “Мама, я не виноват”.
- Каким вы его помните?
- Он был добрым, он все время был около нас. Куда бы он ни ехал, он всегда находил минутку и заезжал. У меня есть особое место в доме около напольных часов, которые он нам подярил. Я там в уголке на диване прилягу около этих часов и ко мне всегда приходят идеи. Так появилась идея написать еще книжку о его музыкальном стиле. Это будет небольшой тираж, но она обязательно должна появиться! Там расскажем о его диске Euterpa, который в Украине не получил особого внимания. Он был записан в Канаде на базе фольклорного материала, который я ему дала. Я занималась фольклором, и эти материалы нигде не были опубликованы. Там пять песен, очень красивых, к которым он сам сделал аранжировку. Одна из них - “Колискова мої мами”, песня, под которую он засыпал и которая объехала всю Украину, все концерты его памяти заканчивали этой песней. Так книжка и будет називаться “Колискова мої мами”, и там будет рассказано о том фольклоре, на котором он вырос, который с детства слышал и впитывал с молоком матери. И это оказало большое влияние на его творчество, в котором столько народного.
