В прифронтовой Красногоровке возле Донецка люди продолжают надеяться на мир — директор музыкальной школы ждет, когда вернутся дети, а пенсионеры молятся за то, чтобы нынешнее затишье не прекращалось. Вторая часть репортажа "Апострофа" из зоны АТО.
Первую часть читайте здесь: Мы — смертники, нам так и сказали: репортаж из зоны АТО.
Инна Верцанова, директор Красногоровской музыкальной школы, без запинки называет все даты, когда их здание оказывалось под обстрелами. Бывший детский сад, давший приют крохотным классам с музыкальными инструментами, напоминает маленькую крепость, которая немало хлебнула на своем веку: все окна тут затянуты пленкой, шифер на крыше разбит, на облупленном фасаде видна трещина, и кажется, что одна из стен долго не протянет и развалится на части. Деревья вокруг пострадали не меньше: они сплошь иссечены осколками, а некоторым так досталось, что теперь из земли торчат только исковерканные пеньки.
Военные будни
Инна Верцанова рассказывает, как в середине августа после очередного обстрела рядом со школой загорелись сараи. "Мы стояли и просто наблюдали, потому что ничего не могли поделать", — говорит она. Пожарные категорически отказывались ехать на вызов и появились только под утро, когда обстрел закончился. К счастью, в тот раз огонь на школу не перекинулся. Впрочем, и без пожара здание сегодня выглядит довольно плачевно — война совсем его потрепала.
И все же хрупкая директриса показывает свои владения с гордостью: несмотря на то, что из соображений безопасности дети пока не могут посещать занятия, а педагоги предпочли уехать подальше от войны, каким-то чудом тут по-прежнему изредка проходят концерты с участием воспитанников школы. На доске с надписью "Наши будни и праздники" пусто, но до начала военных действий жизнь тут кипела — в школе занималось 87 детей, и родители выстраивались в очередь, чтобы записать сюда своего ребенка.
Сегодня большая часть инструментов хранится взаперти, а директор, которая в мирное время из-за наплыва желающих никак не могла свести концы с концами в расписании, теперь занята далекими от музыки делами — ремонтирует выбитые взрывной волной окна, прячет от первого осеннего дождя инструменты и пока только мечтает о том, чтобы в классах снова появились ученики. Верцанова все время повторяет, что главное — сохранить здание. "Я хочу, чтобы тут был культурный центр города Красногоровки, — говорит она. — Очень хочу все восстановить, отреставрировать. Здесь должны быть дети, ведь тут такая детская энергетика".
Верцанова надеется, что в этом ей помогут украинские военные из группы Гражданско-военного сотрудничества (ГВС) ВСУ, которые, по сути, опекали местных жителей последние полтора года: привозили продукты, воду, обеспечивали безопасность и сопровождали волонтеров с гуманитарной помощью, детским питанием и лекарствами, когда город был отрезан от снабжения. Теперь она ждет, что группа ГВС, которая работает в Красногоровке, поможет хоть немного подлатать крышу здания. "Я стараюсь нечасто к ним обращаться, потому что знаю, что у них других забот полно, — говорит женщина. — Но мы — старые знакомые, может, у них есть возможность помочь нашему зданию и нашему центру". Она встречает военных как родных, угощает чаем, печеньем и конфетами, вспоминая о том, как познакомилась с ними в прошлом году во время освобождения Красногоровки от боевиков. Здесь по-прежнему немало пророссийских и продээнэровских настроений. Но Верцанова своих патриотических позиций не скрывает, она верит в то, что нынешнее перемирие пришло в город надолго.
Приют в подвале
Пока музыкальная школа живет в ожидании мирных времен, в ее подвалах по-прежнему ночуют местные жители. Одна из здешних постоялиц — пенсионерка Екатерина Володарская. Ей исполнилось почти 70 лет, 33 года из которых она отработала на красногоровском заводе.
Володарская показывает свое место для ночлега. Она с трудом спускается по темной лестнице в подвал. Там в ряд стоят раскладушки, накрытые по-походному — парой старых одеял. У стенки — небольшая буржуйка, которая вряд ли дает много тепла.
Пенсионерка приглашает и в свою квартиру. Она расположена на втором этаже иссеченного осколками пятиэтажного дома, всего в двух минутах ходьбы от здания музыкальной школы. Мы проходим мимо тех самых сараев, которые загорелись в результате обстрела в августе. Слева у входа в подъезд, где живет Екатерина Володарская, висит вывеска парикмахерского салона "Богиня". В ней видны дыры от осколков, и смотрится она на фоне многочисленных выбоин на двери и в кирпичной кладке дома довольно нелепо.
Из темного коридора квартиры навстречу выходит сын Володарской, он явно нетрезв; увидев, что женщина пришла не одна, мужчина, буркнув что-то недовольно, быстро уходит на улицу. Все окна квартиры закрыты фанерой или одеялами. В коридоре и на кухне стоят бутыли с запасом рыжеватой воды. Володарская, сокрушаясь, рассказывает, как во время сильных обстрелов у соседей были полностью разбиты квартиры. Она, кажется, даже рада, что всю жизнь жила бедно, — у таких войне и отобрать-то особо нечего. "Спасибо садику, что они нас приютили, мы там лежим и не боимся. А вы видели, какие условия? А у меня силикоз, вторая группа, у меня легких нет, я их отдала заводу. И вот можно там (в подвале) спать? — обреченно спрашивает она. — Обидно, что с нами так обратились. Кто стреляет, откуда бьют, мы не знаем".
На вопрос, надеется ли она, что затишье пришло в Красногоровку надолго, и теперь в прифронтовой зоне будет мир, женщина вдруг замирает, а потом спрашивает: "Правда?". Она неожиданно падает на колени в слезах, говорит, что готова молиться на того, кто пообещает им мир. По ее словам, людей не страшат ни голод, ни разбитые окна домов. С ужасом тут реагируют только на обстрелы. Поднять ее и поставить на ноги удается с трудом.
Женщина, вытирая заплаканное лицо, добавляет — ее внучка сейчас на седьмом месяце беременности. "Я хочу, чтобы она родила, — рыдает пенсионерка. — Но больницы у нас нет, перевели в Курахово. Как внучке рожать? Не знаю". Главное, чтобы наконец закончились военные действия, считает женщина. "Нам ничего не надо, только бы не стреляли", — повторяет она.
Мир в прифронтовой зоне остается самой желанной мечтой для местных жителей. И те, кто недолюбливает или тихо ненавидит Украину и ВСУ, а таких все еще немало, и те, кто считают себя украинцами, устали от войны. Пока в красногоровцах живет надежда на то, что самые тяжелые времена уже позади. И хотя затишью в любой момент может наступить конец, кто-то верит, что в здании бывшего детского сада на окраине города найдется место не только для тех, кто спасается от обстрелов в сыром подвале, но и для детей. И однажды музыкальная школа с проваленной крышей и затянутыми пленкой окнами снова услышит звуки мира — игру на пианино и гитаре, сбивчивые гаммы, пьесы, сонаты и хор детских голосов; и наконец забудет, как звучит свист разлетающихся от очередной мины осколков.
&via=apostrophe_ua){kind=link}
&via=apostrophe_ua){kind=link}
&via=apostrophe_ua){kind=link}
&via=apostrophe_ua){kind=link}
&via=apostrophe_ua){kind=link}
&via=apostrophe_ua){kind=link}