Недавнее резонансное интервью бывшего заместителя главы департамента по расследованию особо важных дел в сфере экономики Генпрокуратуры Дмитрия Суса относительно фальсификации уголовных дел против народного депутата Сергея Рыбалки, а также его общение с "Украинской правдой" наделали много шума не только в СМИ и среди парламентариев, но и в юридической среде. Юристы отмечают, что о многих "методах" работы Генпрокуратуры раньше было принято говорить только "шепотом" и "на кухне". Теперь же, когда Сус прямо назвал вещи своими именами, руководству правоохранительных органов нужно реагировать.
По мнению адвоката Андрея Грубского, который занимается практикой уголовного процесса, уже первые шаги власти в отношении расследования озвученных Сусом фактов покажут, насколько руководство страны заинтересовано в том, чтобы выяснить, как обстояли дела на самом деле. Мы попросили Андрея Грубcкого оценить интервью Суса американскому журналисту Тодду Вуду с точки зрения правовой ответственности упомянутых в нем фигурантов и возможных перспектив такого дела в нынешних условиях в Украине.
- Являются ли заявления Суса основанием для открытия уголовного производства?
- В первую очередь, эта информация (о фальсификации дел против С. Рыбалки – ред.) уже стала публичной. Соответствующие органы, в том числе НАБУ и Генеральная прокуратура, должны принимать решения. Если предположить, что всё действительно происходило так, как говорит Дмитрий Сус, то, конечно, здесь есть элементы уголовных правонарушений. Это однозначно является основанием для внесения этих ведомостей в ЕРДР и начала уголовного производства и проведения досудебного расследования. Фактически интервью Суса – это сообщение о преступлении. Только после того, как оно будет внесено в ЕРДР, органы досудебного расследования имеют право проверять эти данные.
- Кто должен вносить данные в ЕРДР – какой правоохранительный орган?
- Законодательно – любой. Вы сегодня берёте заявление о преступлении, заходите к участковому в деревне, и он обязан принять у вас это заявление и передать дальше по подследственности. Это может быть и человек с улицы, и детектив НАБУ может мониторить СМИ и найти эту информацию и написать рапорт на имя директора НАБУ Сытника: "считаю, что это является основанием". Ст. 214 УПК предполагает, что не позже, чем через 24 часа после получения сообщения о преступлении, информация должна быть внесена в ЕРДР.
- Что должно происходить после этого?
- Должно начаться расследование – опрос свидетелей, фигурантов интервью, сбор доказательств. Если находится подтверждение, что информация в интервью верна, то тогда садятся представители правоохранительных органов и начинают думать, насколько первичная квалификация совпадает с тем, что удалось выяснить после сбора первичных доказательств. Конкретный порядок ведения следственных действий каждый орган определяет сам.
Однако, очень немаловажно, кто является основным фигурантом (подозреваемым) в уголовном производстве. В этом случае включается момент политической воли. Если сегодня возникает прецедент уголовного производства в отношении руководящих лиц той ли иной правоохранительной структуры, то мы понимаем, что на практике, опросив десятки адвокатов, мы услышим, что такое дело не имеет перспективы.
- Но если говорить все же о цивилизованной практике, как должно было бы происходить? Есть ли основания в словах Суса для расследования?
- Сус рассказывает, о том, как люди достаточно высокого полёта правоохранительной системы из одной системы приходят в другую, обращаются с какими-то просьбами и начинают подбирать сотрудников (исполнителей) для будущей фальсификации дел. Налицо все признаки подготовки к провокации. Действия можно квалифицировать как "превышение полномочий" в понимании ст. 365 Уголовного Кодекса ("превышение полномочий сотрудником правоохранительного органа"). Ее санкция предусматривает наказание до десяти лет лишения свободы, если преступление привело к тяжким последствиям.
Также можно квалифицировать действия должностных лиц департамента как "злоупотребление полномочиями". Эти статьи – "превышение" и "злоупотребление" идут рядом. Если взлом почты, наружное наблюдение, прослушка происходят без надлежащего постановления суда – это все вмешательство в личную жизнь в понимании ст. 182 УК Украины. Наказание – до пяти лет лишения свободы. А поскольку мы говорим о народном депутате, то это еще и отягощающие обстоятельства, более тяжелая статья. Ведь Народный депутат - это особый статус, на это должна давать разрешение Генпрокуратура, а той – в свою очередь – Верховная рада.
- В тех действиях, о которых рассказывает Сус, есть признаки деятельности организованной преступной группы?
- Если люди остаются со своей идеей на кухне, то об этом никому не становится известно. Как только начинаются действия по ее реализации, по достижению определенной цели – начинается ответственность. При чем она лежит и на том, кто придумал, и на том, кто исполнял. Ст. 27 УК описывает четыре вида соучастников – исполнитель, организатор, подстрекатель и пособник. Организатором будет считаться и тот, кто организовал группу исполнителей, и тот, кто финансировал либо организовал сокрытие преступной деятельности группы или отдельного человека. Если речь идет о группе лиц, то очевидно, что нет стаи без вожака, который распределяет роли, который понимает свою "большую цель", который мотивирует остальных на совершение тех или иных действий.
- Как квалифицировать появление на совещании в ГПУ экс-замминистра внутренних дел Владимира Евдокимова?
- Мы не будем говорить о конкретном человеке, а будем оценивать в принципе гипотетический факт появления постороннего лица на таком мероприятии. По моему мнению, это можно назвать вопросом только определённого лобби, коррупции, продвижения чьих-то интересов. Потому что тётя Клава, идущая по Киеву, услышав проблему бизнесмена Букина, не может прийти и рассказать в Генпрокуратуре об этих проблемах. Она может написать заявление, подать его в установленном порядке. А здесь приходит человек и вроде бы даёт какие-то указания. Это и есть коррупция. Есть такое понятие как "доступ к телу" - когда человек может зайти, общаться, и не просто говорить, но и понимать, что его слышат. Если такой факт имел место быть, это может говорить только о коррупции.
- Как квалифицировать описанный Сусом процесс "реанимации" старых уголовных дел?
- Нужно четко смотреть, что явилось основанием для пересмотра дел. Если это действительно новые обстоятельства, которые имеют вес под собой, это одна ситуация. Если ничего законного не происходило и мы просто решили: "Ребята, а ну-ка поднимите его дело, чтобы не придумывать ничего нового" - это принципиально другой вопрос. Это опять-таки будет квалифицироваться как коррупция. Для того, чтобы волю человека выполнили, подняли это дело и начали, имея образование и чёткое понимание, как это может происходить, это доставать – это наверняка только коррупция.
Чем руководствуются люди? Они же понимают, что нет законных оснований, но они это делают. Должна быть какая-то заинтересованность, то ли это за счёт поощрений имущественных или финансовых, или управление исполнителями по вертикали в силовых структурах.
- Появление "человека" в ГПУ, по информации Суса, тоже произошло неспроста. Якобы к Генеральному прокурору обратился совладелец "АТБ" Геннадий Буткевич. Если подтвердится этот факт, как это можно квалифицировать?
- Мы говорим о том, что в основе коррупционной схемы лежит идея. Потом, когда коррупционно направленное действие воплощают в жизнь, возникают все остальные квалификации. Кто-то для реализации превышает полномочия, кто-то злоупотребляет, кто-то идёт на открытый бандитизм. Поэтому я считаю, что появление такой идеи, постановка задачи на ее реализацию - это тоже коррупция. Ведь конечной целью было что? Достижение результата по первичному вопросу или желанию, которое возникло. Дальше просто искали механизм, как это правильно реализовать. Поэтому тут идет речь о большой коррупционной схеме.
- Обязательно ли, чтобы в рамках схемы был зафиксирован факт взятки или нанесен измеряемый в финансах ущерб?
- Нет, важно, что кто-то, по чьей-то просьбе нарушил закон, пошел на преступление, превысил полномочия и т. д. Даже если речь идет о том, что один человек сделал другому такое одолжение по дружбе, из гуманистических соображений – это не имеет значения.
- Это подследственность НАБУ?
- Это прямая подследственность НАБУ по уровню должностных лиц, которые фигурируют в этом интервью. Речь идет о руководстве Генпрокуратуры, руководителях департамента, прокурорах. Поэтому даже если здесь не фигурируют крупные суммы денег или ущерб государственному бюджету от действий чиновников, все равно расследованием должно заниматься НАБУ.
- Сус заканчивает рассказ на том, что Евдокимов принес пачку документов – отчеты о внешнем наблюдении, о взломе почты Рыбалки. И дальше должно было начаться планирование реанимации дел. Можно ли здесь говорить о законченном преступлении?
- Если мы говорим об интервью Суса, нужно понимать, какая цель стояла перед его фигурантами. Можно брать по отдельной квалификации: кто-то добывал негласным образом какую-то информацию. Если он её начал добывать, добыл и конечный продукт в виде файлов положил на стол – это законченное преступление. Но для чего он собирал эту информацию? Для того, чтобы достичь какой-то цели. Была ли эта цель достигнута – должно разобраться следствие и суд.
