В украинском Генштабе есть несколько сценариев освобождения ОРДЛО, причем силовой - лишь один из них и не является приоритетным. При этом так называемый закон о деоккупации Донбасса, который уже вступил в силу, дает много плюсов в военном, политическом и юридическом планах, но не предусматривает автоматически планирования каких-либо действий по освобождению захваченных агрессором районов Донецкой и Луганской областей. Об этом, а также о том, при каком условии так называемые ДНР-ЛНР прекратят существование в короткие сроки, "Апострофу" рассказал нардеп, координатор группы "Информационное сопротивление" Дмитрий Тымчук.
Что касается непосредственно операции [на Донбассе], то понятно, что она полностью переформатируется. Раньше у нас по закону о борьбе с терроризмом операцией формально руководила Служба безопасности Украины, а непосредственное руководство операцией осуществлял заместитель главы СБУ - начальник антитеррористического центра. Понятно, что уже в конце 2014 года у операции было все меньше антитеррористической составляющей, и она все больше приобретала черты общевойсковой операции.
В этом плане мы очень опоздали с принятием соответствующего законопроекта, с переформатированием АТО в военную операцию, которая уже является таковой и де-юре, а де-факто была с 2014 года.
В чем разница? Фактически все документы, касающиеся планирования действий наших войск, обеспечения и так далее, проходили за подписью руководителя операции, то есть генерала СБУ. И здесь возникает вопрос: если идут боевые действия с применением тяжелых вооружений, например танков и артиллерии, то как такие операции может планировать представитель спецслужбы, у которого узкий профиль и своя специфика работы? Он не имеет никаких навыков, да и не должен их иметь, по планированию проведения операций чисто военного характера.
Сейчас, с принятием закона, исчезает эта проблема. Генштаб по указанию президента как Верховного главнокомандующего разрабатывает соответствующие подзаконные нормативные акты, касающиеся переформатирования штаба проведения операции с учетом как раз нового подчинения. Это то, что касается изменений в военном плане.
Что касается изменений в политическом плане, то здесь много не нужно говорить. Украина же не просто должна признать Россию агрессором, это Верховная Рада сделала постановлением в январе 2015 года. Однако то постановление не имело никаких правовых последствий. А в этом законе мы уже конкретно прописали, в чем заключается ответственность России, в то же время Украина не несет ответственности за действия агрессора на оккупированных территориях Донбасса.
Это все из политического формата перетекает в юридический. Раньше в вопросах возмещения стоимости поврежденной недвижимости на Донбассе, компенсации за ранения или гибель мирных жителей у нас не было оснований говорить о том, что Россия должна отвечать за все эти вещи. Был прецедент, когда Европейский суд по правам человека принял решение в пользу Украины, указав, что должна отвечать сторона-агрессор. Но тогда нам повезло, так как в то время мы внутри страны не создали правовой базы для таких юридических утверждений. Именно этот закон в юридическом плане исправляет эту ситуацию, ведь мы уже апеллируем к тому, что компенсацию за последствия боевых действий на Донбассе должна нести страна-агрессор, страна-оккупант - Российская Федерация.
То есть в военном, политическом и юридическом планах этот закон дает много плюсов для Украины.
Принятием этого закона мы создали условия для наших войск, чтобы начать освобождать оккупированные территории на Донбассе. Но мы понимаем, что законом нельзя заставить спланировать какую-то военную операцию и отдать приказ Вооруженным силам на проведение операции по освобождению Донбасса. Такие вещи решает уже исполнительная власть, высшее военно-политическое руководство, которым в данном случае является Верховный главнокомандующий, президент Украины. Это уже его решение, а мы создали законные основания для того, чтобы провести такую операцию.
Читайте также: Конец АТО: как теперь Украина будет воевать на Донбассе
Но сегодня, как мы знаем, Украина придерживается мирного, политико-дипломатического варианта урегулирования конфликта. И мы видим, что сейчас раскручивается тема миротворцев, хотя даже на Западе нас предупреждают, что это может быть вариант замораживания конфликта.
Но тема миротворцев имеет право на жизнь при одном обстоятельстве. Западные эксперты, предупреждающие нас, что проведение миротворческой миссии может заморозить конфликт, приводят пример того же Кипра, где уже десятилетия продолжается неразрешимый конфликт, который фактически является замороженным. Но конфликт на Донбассе имеет одну специфическую черту. Она заключается в том, что если действительно перекрыть границу с Россией, которую не контролирует Украина, и прекратить поставки материально-технических средств, вооружения, техники, российских наемников на территорию Донбасса, то вопрос существования так называемых ЛНР и ДНР - это вопрос нескольких недель, возможно месяцев. То есть в этом смысле миротворческая операция может иметь успех, но при условии перекрытия и взятия под контроль украинско-российской границы.
А военный сценарий возвращения территорий сейчас не рассматривается. Насколько я знаю, в Генеральном штабе есть разные варианты проведения операции, но какой из них будет применен и вообще будет ли применен - это уже решение высшего военно-политического руководства Украины.
