В рамках проекта «Варті імена» в киевском Центре современного искусства (ЦСИ) M17 состоялась встреча с Владиславом Троицким. Театральный режиссер, основатель ЦСИ «ДАХ», групп «ДахаБраха» и Dakh Daughters, а также идеолог «ГогольFest» рассказал о своем опыте борьбы с бюрократией, об украинских «духовных скрепах» и том, что мы должны стать центром русской диаспоры.
Лучше говорить про завтра, чем про вчера. Вчера было и прошло. Зато очень интересно пробовать, ставить, кодировать будущее. Даже с учетом того, что ситуация не простая. Идет война, и все ужасно и страшно. С другой стороны, если мы будем думать только о войне, то это, конечно, безнадежная история. Мы все равно должны строить нашу мечту. В этом году произошло нечто волшебное – Украина завоевала право на мечту. Это удивительная история, потому что не так много стран в мире и людей в мире, которые реально видели мечту. А мы благодаря силе, мужеству, самоотверженности вдруг получили право, возможность мечтать и делать свою страну. Где сейчас в XXI веке можно так, в рамках одного поколения, сказать: вот страна, табула раса – и фактически нужно ее строить. Вызов тебя мобилизует, если ты, конечно, не ленивый, инфантильный и печальный урод, и можешь тогда трезво услышать этот ресурс и принять вызов и действительно делать страну, которой можно гордиться.
Пока мы находимся в зоне потенциальных возможностей. Они волшебные, они удивительные. Договориться на сопротивлении, на протесте, против чего-то достаточно просто. Возникает вопрос: как научиться слышать друг друга, как научиться договариваться и понять, что между нами общего. Не было такой возможности. 23 года мы существовали в таком немножко франкенштейновском состоянии. Это была вульгарная капиталистическая экономика. Государственная система – демократия. Выборы были, но вся государственная машина, начиная от Министерства обороны, культуры, ЖЭКов, больниц, школ, в общем все, что связано с конкретным государством – это чистый «совок» со всеми своими «волшебными» достоинствами. Раньше это все цементировала прекрасная идеология коммунизма. В Украине идеологию коммунизма заменила «идеология клептомании». Все потихонечку воруют, начиная с больницы, когда ты даешь взятку врачу; школы, ГАИ. Каждый с этим сталкивался.
Я в прошлом году некоторое время работал в государственном Киевском муниципальном театре оперы и балета для детей и юношества. Я был уверен в своих силах. У меня были амбиции. Я даже нашел женщин, которые были готовы организовать попечительский совет, искать деньги. Мы договаривались, что там будут постановки английских, французских хореографов, хотели сделать четыре площадки. Тогда предполагалась реконструкция Подола, и это было бы самое модное, самое культурное место Подола. Ну, думаешь, вот у тебя все: идея, партнерство, локация, деньги. И тут я прихожу, там трусы висят – явно достижение белорусского хозяйства. Я спрашиваю: «Ребята, а как с трусами?» – «Слушай, трусы – это неприкасаемое. Ни один человек не трогал трусы»,– отвечают. Театр, чтобы вы понимали – это 374 человека штата и ансамбль «Калина» еще 94 человека, которые поют в пластмассовых веночках типа народные песни и говорят, что они «носители духовности». В общем, этот кладезь духовности или, как говорит наш «большой друг» Владимир Владимирович, «духовные скрепы» через две недели говорят мне: «Слышишь ты, пошел вон! Ты хочешь сделать из нас публичный дом». Я говорю: «Вы по вечерам играете три спектакля в месяц». Вдумайтесь. Это театр, который стоит на Контрактовой площади, площадью 7500 метров плюс внутренний двор. «А к нам не ходят!» – говорят. Там есть Раду Поклитару. К нему ходят. 20 человек делают репертуар всему театру. Все остальное – это то, что они называют высокое искусство для детей. И они говорят, что я хочу это все разрушить. Вдумайтесь в ситуацию. Они приватизировали право говорить, что нужно нашим детям.
Наша консерватория выпускает порядка сотни специалистов. Куда их девать? Мечта любого выпускника консерватории – уехать за рубеж. Там оркестров много. То есть мы за свой счет готовим кадры для бедной несчастной Европы. То же самое с хореографией. Танцовщиков балета выпускается порядка 200 человек. Куда их девать? 200 человек в год не нужно, а страна продолжает воспроизводить кадры. Они потратили 10-15 лет своей жизни и понимают, что они своей стране не нужны.
Что такое наша культура? Из-за того, что у нас нет вертикали, некие заведения превратились в феодальные царства. Министры культуры, если вы обращаете внимание, меняются в среднем раз в год. Что такое год для министра культуры? Пока ты пришел, пока ты рот открыл, пока ты привык, где парковаться – уже два месяца прошло. Потом ты начал в чем-то разбираться, месяцев через восемь начал что-то понимать и тут тебе говорят: «Слушай, месяца через два увольнение». Вот такая система получается. Вот там феодальные государства. Хор им. Веревки, любой театр. К ним министр культуры не может подойти. Его сожрут. Хор им. Веревки начнет петь гимн Украины и скажет, что ты позарился на «духовные скрепы». Хор им. Веревки – это же наше все, а у нас еще есть хор им. Вирского. Вы представляете, сколько там людей? Около тысячи человек. Знаете, сколько в университете им. Карпенко-Карого работает? 1600 человек. И что они производят? Раньше это были кадры для русских сериалов. Опять же, бедная страна Россия, мы готовим второй план для русских сериалов. А когда спросишь: «Ребята, чем вы занимаетесь?», вас сразу же обвинят в том, что вы разрушаете нашу святыню, вы не слышите духовный голос, «скрепы» разрушаете, свиньи вы такие.
Что делать в этой ситуации? Все эти наши прекрасные министерства, будь то культуры или образования, построены на фиксации «вчера». У них нет органа, чтобы думать о завтра. Как этому органу, министерству, театру допустить то, что бы его разрушало? Зачем допускать более сильного, острого, интересного режиссера, чем он сам. Он же не сумасшедший. Сидит себе человек, прекрасно себя чувствует, любимец богов, неприкасаемый. Вот эта каста неприкасаемых напоминает суд над Пастернаком, такой себе трибунал, который сидит в оркестровой яме, обтянутой бархатом. Вы зайдете в ЖЭК, в школу – и столкнетесь с тем же. Что делать, мы же мечтаем о другой Украине. Мы же не будем находиться все время в рабском сознании, которое требует, чтобы мы не думали о завтра, а только рефлексировали по поводу «вчера» и искали разногласия между собой. Свободным людям очень сложно добиться единодушия. Украина сейчас волей-неволей оказалась в центре внимания.
На самом деле оба эти социальные общества находятся в кризисе. Единственное, на что сейчас способна Россия – это играть в войнушку, потому что ничего другого не получается. Нужен враг, нужна война. В Европе тоже не все так гладко. Она устала сама от себя. Она находится в потребительском сознании, застряла в консерватизме. Там все занято. Они приезжают к нам и говорят: «Все у нас хорошо, только неба нет». Украина для реализации любого профессионального проекта – фактически чистый лист. В любой сфере: гуманитарной, культурной, образовательной. Нигде ничего нет. Везде можно что-то создавать. Это же интересно.
Понятно, что у нашего северного соседа мрак мрачный. Шагреневая кожа сужается, дышать все тяжелее. Но достаточно много остается трезвых интересных людей. Свободным людям в таких условиях становится невыносимо. Реальность такова, что многие из них готовы к эмиграции. Как вы понимаете, эмигрировать состоявшемуся человеку в другую языковую среду не просто. Украина и Киев, как мать городов русских, готовы принять своих детей и воспользоваться их профессиональным потенциалом, которого нам катастрофически не хватает. Один из кадровых резервов у нас на северо-востоке. Второй резерв, финансовый – это, например, Лондон. Там 200 тыс. русской диаспоры. Они все не бедные люди. Минимум 40 миллиардеров. Они точно так же находятся в гетто. Они никогда не станут британцами. В Россию они не могут приехать. Киев, Украину они никогда не рассматривали, потому что она не выдвигала нормального культурного контекста. Третий вектор – это те же пассионарии, художники, которым сложно реализоваться в Европе. Им сюда приехать и что-то делать просто за счастье. Европа не настолько инертна. У них есть специальные ресурсы, контракты. Они сейчас стоят на наших границах. В чем проблема? Не с кем разговаривать.
Что мы можем сделать? Если вспомнить об Украине как о плодородной почве, в которой может рождаться культурный и цивилизационный ресурс, как женское начало, которое принимает в себя семя и рожает, растит и гордится своими детьми, то суть меняется. Год назад Украина не могла понять, с кем она. Она была как, пардон, проститутка на Окружной. Ей не нужны были дети. Она ими никогда не гордилась. Нам нужно научиться принимать семя чужой культуры, открыться миру, принять себя с достоинством. Тогда Украина может оказаться в зоне «туннельного перехода» – мгновенного перемещения энергетического состояния из одного в другое.
Украина имеет много предпосылок оказаться в совершенно другом геополитическом статусе. Но это зависит не от какого-то абстрактного Васи или Пети. Это зависит от конкретно каждого из нас. Как только ты сольешь свою свободу, свое достоинство, ответственность за свое будущее на кого-нибудь другого, тот поступит с ним так, как считает нужным. У нас сейчас окно возможностей. Оно недолгое. Максимум год, а может и короче, если в ближайшие полгода ничего не произойдет. Оно начнет затягиваться, как ряска на воде – и снова пробиться через эту тину будет очень сложно.
