17-летний Ян Галко и его сводный брат 16-летний Глеб Гунько 10 августа были задержаны белорусским ОМОНом. Несмотря на то, что юноши не были даже рядом с протестующими, их избили, оказывали психологическое давление и не давали спать. Однако это не сломило дух молодых людей, и теперь они собираются ходить на митинги.
О событиях "кровавой" ночи "Апостроф" пообщался с ЯНОМ ГАЛКО, сыном оппозиционного белорусского журналиста Дмитрия Галко, который сейчас находится в Украине.
- Как вы себя чувствуете?
- Ну такое… Не очень…
- Расскажите, чем вы занимались до того, как вас задержали, и как происходило задержание?
- Мы с другом приехали в Минск. Сначала просто гуляли, следили за ситуацией. Мы шли возле дороги, показывали жест victory проезжающим машинам, махали им ленточками, они нам сигналили – ну так все делали. В центр мы не ехали, хотя планировали. Сели в парке возле вокзала, пили водичку. Тут же подходят два ОМОНовца в черных балаклавах и задерживают – руки за спину и ведут в автозак. Мы даже не были в толпе.
- Мне сказали, что вас били, держали всю ночь на коленях. Так ли это?
- Да. В автозаке нас было человек 18. Нас куда-то привезли, выкинули из машины и сразу начали заставлять бежать, подгонять палками – там как бы дорожка проложена. Вокруг гавкали собаки. Подогнали к стене, поставили палкой на колени. Потом опять куда-то погнали – там тоже поставили на колени.
Потом начали спрашивать, кто несовершеннолетний – их завели в комнату, где побили – и я туда попал. Побили довольно сильно.
Совершеннолетних завели в комнату, где заставили раздеться, поставили на колени и лупили дубинками, кричали, пугали. Я увидел это краем глаза и чуть-чуть испугался, потому что подумал, что тоже разденут. Мне эта мысль была, капец, как неприятна.
Но нет – завели в маленькую комнатку. Она была грязная: пол земляной, камни валяются, везде вода – больше похожа на комнатку пыток. Я захожу и первое, что вижу – сидит на коленях подросток, и его голова полностью в крови.
Нас тоже поставили на колени головой к стене, начали сзади ходить и говорить: "Что, на митинги ходите? Еще будете ходить?". Подержали нас там, потом повели на четвертый этаж. Там уже были более "цивильные условия": нормальный, обычный коридор, в котором было много подростков. Мы там часов 5 сидели, выслушивали многочисленные унижения, нам не давали вообще спать. Я уже начал сам "вырубаться", начали глаза закрываться, меня прикладом сзади пнули, чтобы не засыпал. Когда уже сами "менты" устали, сказали - ладно, спите, не бесите.
Телефоны у нас забрали, как они сказали, на 3-4 дня. Видимо, пытаются взломать.
- Какие у вас сейчас травмы?
- Их не видно, потому что били так, чтобы не оставлять следов. Били по спине, в живот, в грудь.
- Палками?
- Нет, кулаками. Но другие ребята рассказывали, что их при задержании палками лупили.
- Как себя чувствует Глеб?
- Сейчас отсыпается.
- Сильно его побили?
- Вроде бы нет. Там физического насилия было не так много, как морального. И то, что постоянного пугали физическим насилием.
- Планируете еще ходить на акции?
- Да, 100%.
- Как считаете, возможна ли радикализация белорусов? Что народ вооружиться "коктейлями Молотова" и даст отпор милиции?
- Я думаю, что возможна. Но милиция надеется именно на обратное. Я думаю, ее представителям, которые с нами "работали", дали методичку, чтобы они заучивали: "Ну что? Доходились? Больше ходить не будете? И друзьям своим скажите, чтобы больше не ходили! Видите? Доходились вы? Чем вам плохо жилось?" – и все такое.
Я разговаривал с теми, кто еще был из подростков, сказали – больше не пойдем. Только мы вдвоем с Глебом сказали, что все равно пойдем еще.
Со стороны взрослых мы получили много поддержки в тот же день. Люди слышали, как мы разговаривали в маршрутке. Один мужчина при выходе пожал нам руку, сказал, что мы молодцы. Взрослые в этом плане сильнее, чем молодежь, как мне кажется.
- Собираетесь идти в больницу?
- Наверное, нет. Это бессмысленно, потому что у меня травм нет. Они били так, чтобы следов не оставлять. Не из-за душевной доброты, а конкретно в те места, где наименьшая повреждаемость. Чтобы было больно, но следов не оставалось.
Даже если бы пошел, сейчас в Беларуси нет независимых больниц. В прошлый раз, когда такое было, я пришел в больницу с переломом пальца, и врачи сказали – просто ушиб, это нормально, что такое случается. Так что у меня очень неприятный опыт. И сейчас в Беларуси правовыми методами практически невозможно ничего добиться. Нам "рисуют" тут 80% у Лукашенко. Это даже не вброс пачек бюллетеней, это просто нарисованные цифры.
- Светлана Тихановская уже выехала за границу. То есть люди теперь окажутся брошенными сами на себя.
- Я считаю, что так называемое гражданское общество будет формироваться чуть-чуть дольше, чем все рассчитывали. Оппозиционные политики всем пообещали, что будет быстро и легко. Месяца 2-3 или, возможно, даже дольше будет формироваться гражданское общество. Каждый должен будет почувствовать, что он и есть лидер. Он не будет надеяться на кого-то, а будет способен вести за собой кого-то дальше и формировать других лидеров.
Сейчас этап, что каждый готов идти за лидером. Следующий будет, что каждый почувствует себя независимым лидером. Когда это произойдет, тогда мы победим. Мы не будем разрозненные, как сейчас - если интернет отключат, нам будет сложнее объединиться. Но потом мы будем более активными.
