Правительство занимается предвыборным популизмом и делает ошибку, формируя проект госбюджета на 2015 год на позитивном сценарии развития, считает экс-министр экономики, член совета Нацбанка и старший советник Альфа-банка РОМАН ШПЕК. В то же время он уверен, что проблем с выделением Украине очередного транша МВФ не возникнет, а компромисс по пересчету валютных кредитов в гривну будет найден. Об этом, а также о том, почему Альфа банк не купил Универсал банк, какой курс ждать Украине и насколько эффективны методы Нацбанка по урегулированию проблем на валютном рынке господин Шпек рассказал в интервью А'.
‒ Нацбанк инициирует создание института маркетмейкеров. Насколько эта мера рыночная? На первый взгляд это выглядит не иначе как административные методы, поскольку доступ к межбанку получат только 15 учреждений?
‒ Это абсолютно рыночный механизм. О маркетмейкерах речь шла давно, но, к сожалению, эта идея не была реализована. Не у всех прежних руководителей НБУ было понимание рынка и того, как его можно организовать, чтобы он был саморегулируемым. Все хотели иметь много инструментов для влияния. Я верю, что этот инструмент будет работать.
‒ Разработаны ли уже критерии для работы маркетмейкеров?
‒ В результате разных экономических событий и популистских решений сократилось предложение валюты на рынке. Валерия Гонтарева справедлива в своих выводах относительно того, что после введения 0,5% отчислений в Пенсионный фонд при валютообменных операциях резко сократилось поступление валюты на рынок. При этом текущая ситуация ‒ сокращение промышленного производства и связанное с ним ухудшение торгового баланса, отток валютных депозитов, ажиотаж, различные политические и психологические факторы ‒ влияет на участников рынка. Мы помним, что когда в июле курс был 11,5-11,7 грн/$, платежный и текущий баланс были в состоянии равновесия. Позже активизация действий на востоке, закрытие металлургических предприятий, разрушение коксохимических заводов и сокращение экспорта привели к тому, что управлять таким рынком стало очень сложно. Основное, что я услышал на встрече в Нацбанке ‒ приехала миссия МВФ и ее представители вместе с руководством НБУ будут разрабатывать принципы и условия работы рынка, а также критерии отбора участников. В разговорах с Гонтаревой я всегда настаивал на том, что маркетмейкерами должны быть банки, вызывающие доверие. Необходимо выбрать здоровые, платежеспособные учреждения. Нельзя допустить, чтобы в число маркетмейкеров попали банки, которые имеют проблемы, не выполняют платежные обязательства или не могут обслуживать депозиты, а также нарушают нормативы. Не думаю, что наличие 15 маркетмейкеров ‒ это самоцель. Возможно, столько и не наберется. Ведь статус маркетмейкера ‒ это не привилегия, а обязательство всегда присутствовать на рынке с котировками на покупку и продажу.
‒ Валерия Гонтарева говорила, что маркетмейкерами станут 15 крупнейших банков, но 10 из них не прошли стресс-тесты, в том числе и госучреждения.
‒ Нужно понимать, что стресс-тест ‒ это фотография вчерашнего дня, смоделированная на определенных условиях, на действующем портфеле. Западная философия поведения людей и бизнеса учит, что не столь важно, во что ты вляпался, важнее то, как из этого выйти ‒ может ли банк делать выводы и правильные шаги. Если акционеры этих банков согласовали качественный и понятный план внесения капитала, если они гарантируют платежеспособность этого финучреждения в краткосрочной перспективе, то все нормально.
‒ А смогут гарантировать?
‒ Я хочу, чтобы они это делали.
‒ Войдет ли Альфа-банк в список маркетмейкеров?
‒ Я надеюсь, что да. Мы успешно прошли стресс-тест, у нас нет необходимости в докапитализации, у нас в достаточных объемах сформированы обязательные резервы. Акционеры банка положительно смотрят на перспективы Украины, имеют опыт работы в учреждениях других стран, где их инвестиции дали прибыль, причем значительную. Они понимают, что банковский бизнес перспективный и прибыльный, поэтому я не вижу оснований тому, чтобы Альфа-банк мог не попасть в число маркетмейкеров. Для нас важно, чтобы были созданы одинаковые, конкурентные условия для всех, тогда рынок выиграет. Но для нас недопустимо будет принимать участие в состязаниях, в которых участники имеют неравные условия.
‒ Со 2 сентября Нацбанк ввел ограничения на выдачу иностранной валюты по платежным картам, все средства должны были быть конвертированы в гривну. Через 20 дней регулятор решил отказаться от этой нормы. С чем связаны такие резкие «перемены настроения»? Эта норма показала себя как неэффективная?
‒ Причина частых изменений в регулировании валютных операций ‒ резко меняющаяся ситуация на рынке, требующая оперативного и решительного реагирования. Сегодня управление рынком как никогда требует смелых решений, поскольку события развиваются так стремительно, что бесполезно исходить сугубо из анализа прошлой и даже текущей статистики, как это было в прежние, более комфортные времена. К примеру, согласно последним опубликованным данным, Украина почти вышла на нулевое сальдо внешней торговли. Но ведь очевидно, что сейчас ситуация совсем иная.
‒ С августа действовало требование к экспортерам о 100-процентной сдаче валютной выручки. С 23 сентября Нацбанк также пересмотрел эти обязательства, снизив цифру до 75%. Активизирует ли это внешнеэкономические операции?
‒ Сложность обстановки оправдывает применение административных мер. Подчеркну, что применение лишь этих мер не решит проблемы, их нужно подкреплять другимирешениями. При этом Нацбанк ведет диалог с игроками рынка, прислушивается к их мнению ‒ и корректирует свои действия. В частности, анализ поступлений валютной выручки, обсуждение с рынком этого вопроса и связанных с ним осложнений позволил трезво взвесить все «за» и «против», в результате чего НБУ принял решение ослабить требование относительно нормы обязательной продажи валютной выручки до 75%.
‒ С этой недели также введен запрет на продажу наличной валюты физлицам на сумму не более 3 тыс. грн. Насколько правильное такое решение? Многие банкиры говорят, что предлагали продавать валюту в том объеме, в котором купили, а также опасаются, что такая норма приведет к дальнейшей тенизации валютного рынка.
‒ Ни один кризис в мире не был преодолен без сложных и неоднозначных решений. И никто из антикризисных менеджеров не смог избежать проб и ошибок при прохождении внештатных ситуаций. Никому не под силу сделать кризис комфортным для всех, но минимизировать уровень финансовых потерь для всех экономических агентов страны ‒ это генеральная линия. Некоторые принятые в этом году административные меры ожидаемо вызвали много критики, однако уже сегодня очевидно, какие серьезные угрозы были устранены этими решениями. Сейчас предвыборное время, и очень важно оставаться честными перед собой, определив, что реально сделать и что нужно делать, а что является иллюзией, причем иллюзией весьма опасной.
‒ Отчитываясь в парламенте в августе, госпожа Гонтарева говорила, что те банки, которые будут спекулировать на курсе, будут наказаны. Каким образом это может быть сделано и понес ли уже кто-то наказание?
‒ Банки наказаны: введены временные администрации, ограничена продажа валюты, риск-менеджеры Нацбанка установили лимиты на участие в интервенциях на межбанке. То есть работа регулятора в этом направлении проводится. Может она не совсем публичная, учитывая банковскую тайну и степень доверия к тем или иным банковским учреждениям.
‒ Сколько банков наказаны?
‒ Не могу сказать. Когда в Нацбанке обсуждался этот вопрос, нам сказали, чтобы мы не волновались, поскольку меры принимаются, и мы это сможем увидеть по ситуации на рынке.
‒ Совет Нацбанка обновил основы кредитно-денежной политики на 2014 год и утвердил документ на 2015 год. По вашему мнению, насколько реальны прогнозы?
‒ Все зависит от того, как скоро перемирие станет миром, насколько длительным будет это перемирие, как быстро смогут возобновить работу крупные предприятия, экспортеры. Исходя из оценки текущей ситуации, учитывая отток клиентских средств из банковской системы, а это 101 млрд грн, была пересмотрена оценка монетарной базы в 2014 году. Прежде предусматривалось 21% роста монетарной базы, сейчас этот показатель возрос до 28 %. Ведь значительная часть оттока средств со счетов пополнила наличность, имеющуюся в обращении, а это ключевая составляющая монетарной базы. То есть изменения не коснулись пересмотра принципов политики, была сделана поправка на сложившуюся ситуацию. В основах денежно-кредитной политики на 2015 год заложено падение экономики в этом году по меньшей мере на 9%, рост инфляции на уровне 19% ‒ с этим мы приходим в следующий год. Мы понимаем, что в следующем году вряд ли удастся достичь роста ВВП на 2%. Основная задача ‒ добиться постепенного снижения темпов инфляции с тем, чтобы показатель декабрь к декабрю был 9%. В зависимости от снижения темпов инфляции будет регулироваться и учетная ставка НБУ. Сейчас она составляет высокие 12,5%. Снижение процентных ставок облегчит доступ субъектов хозяйствования к кредитным ресурсам. Ориентир роста монетарной базы в 2015 году – до 20%, планируется продолжить работу по переходу к режиму инфляционного таргетирования. НБУ планирует гибко использовать систему валютных ограничений с учетом макроэкономической динамики и ухудшения платежного баланса. При ухудшении платежного баланса может возникнуть потребность во временном усилении валютных ограничений. НБУ будет принимать меры по возвращению вкладов населению.
‒ А какой курс ожидать в 2015 году?
‒ НБУ курс не рассчитывает, он разрабатывает политику, на основе которой он рассчитывается. Макроэконономисты и специалисты НБУ считают, что сегодня курс, исходя из экономической ситуации и без панических и психологических факторов, составляет 11,9 грн/$. Но это при условии возобновления нормальной работы нашей экономики в восточных областях ‒ по крайней мере до того уровня «нормальности», который наблюдался в начале лета.
‒ Насколько утвержденные правительством макропрогнозы соответствуют действительности?
‒ В рост в 2% в следующем году никто из умных экономистов особо не верил. Посудите сами: у нас более или менее заметное падение реального ВВП, торговли началось в конце второго полугодия. То есть в первом полугодии 2015 года экономика обречена продолжать падать в годовом выражении даже без учета разрушений на Донбассе. В чудеса, конечно, можно верить, но это очень вредная привычка в макропрогнозировании. В условиях кризиса формировать проект бюджета на оптимистическом сценарии ‒ это не только ошибка, но и большая глупость.
‒ Это предвыборный популизм?
‒ Да. Бюджет должен быть реальным. Я считаю, что военно-промышленный комплекс может быть движущей силой развития экономики. А формирование современной армии, возобновление роста экономики требует справедливого бюджета. Все эти предвыборные штучки опасны, и об этом нужно говорить. Я делал доклад на заседании наблюдательного совета Нацбанка, отметив, что нулевой рост ‒ это оптимистический прогноз. А пессимистический на 2015 год ‒ это минус, и минус приличный. Причем такой прогноз был еще тогда, когда падение в этом году оценивалось не на уровнве 9%, а меньше.
‒ Сколько средств перечислил НБУ в госбюджет?
‒ 22,8 млрд грн. Годовой план исчерпан, но НБУ активно поддерживает правительство, выкупая ОВГЗ и финансируя госбанки, которые располагают крупнейшим портфелем ОВГЗ на рынке.
‒ МВФ принял решение объединить третий и четвертый транши кредита. Насколько вероятно выделение средств до конца года и существует ли угроза, что такой план может сорваться?
‒ У нас не будет проблем с доступом к ресурсам международных финансовых организаций в случае выполнения программы реформ. МВФ, Всемирный банк и ЕС готовы поддерживать Украину, которая хочет реформировать свою общественную жизнь и экономику. Но важно, чтоб начали происходить изменения, и ресурсы МФО выполняли бы функцию, так сказать, зонтика. Я не вижу причин, по которым Украина могла бы не получить объединенный транш в размере $2,74 млрд ‒ если не в конце года, то в январе. Я думаю, что мы сможем получить весь объем транша в размере $17 млрд без всяких проблем ‒ как и ожидается, в течение двух лет. Главное, чтобы средства были получены своевременно, потому что задержка поступлений от МВФ может привести к задержке средств Всемирного банка и Евросоюза. Нам важно, чтобы менялся инвестиционный климат, чтобы мы могли в результате реформ постепенно выходить на рынок заимствований, привлекать межбанковские и межгосударственные кредиты. Ценность кредитов МВФ не столько в самих деньгах, сколько в том, что это подталкивает к проведению реформ, которые дают возможность получить ресурсы из других источников, вернуть инвесторов и создавать предпосылки для развития экономики, построения новой экономики, что в конечном счете будет генерировать средства для возвращения кредитов.
‒ Одно из условий МВФ ‒ не принимать закон о пересчете валютных кредитов в гривну. Если его примут, будет ли МВФ настаивать на его ветировании?
‒ Банки понесли потери в результате кризиса, девальвации, оккупации Крыма и агрессии на востоке. Это решение может подорвать состояние банковской системы, которая и так слаба. МВФ действительно уделяет много внимания ипотечным валютным кредитам, поскольку это напрямую влияет на ситуацию с активами, на резервы и требует докапитализации. Верховная Рада уже приняла решение, которое поставило банковскую систему в сложную ситуацию, ведь поскольку взыскание на залог запрещено, заемщика лишили мотивации платить по кредиту. Это имеет отрицтельное влияние на будущее банковской системы. Поэтому позиция МВФ очень жесткая и категоричная. В рамках этой программы Украина обязалась до конца сентября принять закон, который бы обеспечил не временное решение, а окончательно бы решил этот вопрос. Реструктуризация таких кредитов должна происходить на рыночных условиях, на добровольных соглашениях между заемщиком и кредитором. Новый законопроект устанавливает ограничения по размеру кредитов. Он коснется лишь тех, кто брали кредиты покупку недвижимости, в которой живет, а не для покупку с целью дальнейшей продажи. Компромиссный вариант можно найти.
‒ Как найти компромисс, чтобы и банки были не в убытке, и заемщики имели возможность платить?
‒ Документ готов к рассмотрению во втором чтении, и в нем заложены нормы, разделяющие финансовую ответственность между государством, банками и заемщиками. Предлагается осуществить реструктуризацию по текущему курсу на момент принятия закона. Положения документа дают возможность заемщику в течение шести месяцев с момента вступления в силу норм подать заявку в банк для реструктуризации обязательств по кредиту. Банки должны провести реструктуризацию путем смены валюты. При этом закрепляется возможность погашения обязательств, если нет желания идти на компромисс путем передачи залогового имущества банку. Для учреждений проблемность кредитов не только в том, что средства не возвращаются, а еще в том, что банк должен формировать резервы, а это уменьшает регулятивный капитал. Банкиры заинтересованы, чтобы кредит не становился проблемным. И у банков всегда будет мотив проводить реструктуризацию, идти навстречу заемщику, поэтому всегда значительно легче договариваться до того момента, пока кредит не стал проблемным. Можно вывести его из состояния проблемного, погасив задолженность по телу кредита, а потом договариваться о новой реструктуризации.
‒ Ожидалось, что до конца августа в двух десятках банков могут быть введены временные администрации из-за их возможной неплатежеспособности. При этом проблемные банки продолжают привлекать новые депозиты под достаточно высокие проценты ‒ 25% годовых. Контролируется ли это Нацбанком?
‒ Я вижу два пути решения этой проблемы. Первый ‒ это усиление банковского надзора со стороны Национального банка. Я уверен, что первый заместитель главы правления НБУ Александр Писарук, который пришел с рынка и работал в легальном и прозрачном конкурентном банковском сообществе, сможет это сделать. Ведь все функции надзора есть у регулятора, но качественного выполнения этих функций нет. И это не оценка персоналий, это оценка ситуации в банковском секторе. Закрытость информации о конечных акционерах, собственниках банков, нежелание регулятора подталкивать решение проблем «здоровыми» способами влияют на ситуацию. НБУ и Фонд гарантирования вкладов могли бы быстрее реагировать на ситуацию с проблемными банками и не стесняться принимать жесткие решения по их выводу с рынка. Ведь всей банковской системе промедления обходятся очень дорого. А с другой стороны, мы, как ассоциация банков, должны вместе с регулятором преодолевать низкий уровень финансовой и экономической грамотности наших граждан. Им необходимо разъяснять, что именно они должны требовать, что они должны знать, как следует оценивать надежность банка.
‒ Укргазбанк инициировал начало массовой борьбы учреждений с проблемными заемщиками. В течение нескольких недель он намерен подписать соответствующий меморандум с Ощадбанком и Укрэксимбанком, а также подключить к нему большинство крупнейших кредитных учреждений. Планируется, что банки создадут единый реестр недобросовестных заемщиков, после чего все учреждения должны будут отказывать в обслуживании входящим в этот список клиентам. Насколько эффективна эта мера?
‒ Во-первых, это нужная мера. Сегодня у нас есть семь кредитных бюро, но самое главное ‒ нет стандартизованной базы данных. Есть много карманных бюро где-то кем-то созданных, но это не те структуры, которые обеспечивают доверие к общему рынку. Они имеют данные лишь о 9 млн физических лиц, что не превышает 30% взрослого населения и 100 тысяч юридических лиц. Для сравнения, в Польше процент взрослого населения, охваченного данными кредитного бюро, составляет более 80%, в развитых странах ОЭСР средний показатель ‒ 67,6%, в Армении ‒ почти 68%, в России ‒ 59%. Так что это своевременное предложение, но главное ‒ необходимость усовершенствования процессов взаимодействия банков и бюро кредитных историй для того, чтобы можно было оперативно получать информацию. Важно, чтобы в реестре было как можно больше банков, чтобы доступ к информации был открыт, ведь там можно черпать информацию о добропорядочности или недобросовестности клиента. Не менее важно, чтобы банки объединились вокруг этого и не пытались сохранить свои «самодельные» бюро, которые не могут уже на протяжении определенного времени играть ту роль, которая необходима рынку.
‒ Согласно данным НБУ на 1 июля, доля просроченной задолженности по кредитам составляет 9,9% ‒ порядка 99 млрд грн. Насколько это критично для банковской системы?
‒ Это не критично для системы, хотя показатель и влияет на рентабельность бизнеса. А 10% просрочки дает потерю 2 п.п. годовых в рентабельности активов. Однако важно помнить, что в Украине долю проблемной задолженности можно считать по-разному.
‒ В середине августа стало известно, что греческий Eurobank договорился о продаже своего Универсал банка бизнесмену Николаю Лагуну за 95 млн евро, однако позже регулятор не согласовал сделку. Одним из претендентов на покупку банка был Альфа-банк. Почему не получилось?
‒ Мы не заинтересованы покупать для того, чтобы купить. Мы заинтересованы приобрести актив по той цене, которая нам выгодна, чтобы работа с клиентами по реструктуризации, кредитованию и обслуживанию дала возможность развивать наши банковские услуги. В случае с Eurobank эти два условия не совпали. Мы не увидели для себя выгоды и минимизации осложнений для бизнеса.
‒ Банки хотят получить оперативный доступ к государственным базам данных. Что это даст?
‒ Финансовые риски кредитных учреждений можно минимизировать, используя механизм оперативного доступа банков к информации о потенциальных заемщиках, которые содержатся в госреестрах. К сожалению, в Украине банки имеют достаточно ограниченные возможности проверки достоверности данных, которые предоставляет ему потенциальный заемщик. Прежде всего, это касается подтверждения платежеспособности и финансовой отчетности клиентов. В прошлом году ситуация с доступом банков к госреестрам ухудшилась, поскольку банки были лишены возможности напрямую получать информацию из единых реестров доверенностей и специальных бланков нотариальных документов. Это только увеличивает сроки проверки клиентов, расходы банков и стоимость кредитов. Оперативное получение информации из госреестров даст возможность получать объективную информацию о потенциальном клиенте. НАБУ будет продолжать эту работу, поскольку наличие доступа к информации обеспечит возможность прогнозировать, например, ухудшение платежной дисциплины.
‒ Правительство инициируетувеличение сбора с продажи валют с 0,5 до 2% и ограничение наличных расчетов до 18 тыс. грн. Насколько это целесообразно?
‒ Увеличение налога на обмен валюты ‒ это глупость. Необходимо противостоять этим популистским предвыборным заявлениям. В правительстве должны трезво оценить, какие будут последствия, какие предложения валюты. Мы направили уже письмо министру финансов. Мы работали в рабочей группе и готовы вносить вклад в формирование госбюджета, но это должно быть разумно и не вредить экономике страны. А по поводу ограничения наличных расчетов, то я за безналичные расчеты. Однако это возможно тогда, когда в стране не будет 50% теневой экономики. Если мы не устраняем первопричину, а сокращаем наличный оборот, то этих действий недостаточно. Если остаются дыры на таможне, а предприятия работают «в серую», если зарплаты продолжают выдавать «в конвертах», то это больше похоже на борьбу с ветряными мельницами.
‒ Как вы считаете, готова ли Украина готова вводить санкции в отношении физических и юридических лиц-нерезидентов, поддерживающих терроризм и сепаратизм в Украине? Предполагалось, что первыми под действие санкций могут попасть банки.
‒ Это вопрос к российским госбанкам, а мы ‒ частное учреждение. Когда запад вводил санкции, совладельцы Альфа-групп могли инвестировать в Германию и купили RWE Dea за $15 млрд. То, что решение о санкциях приняла Верховная Рада, это важно. Такое право есть у СНБО, что тоже важно. Однако мне кажется, что введение санкций будет зависеть от того, как будет идти процесс примирения, и насколько конструктивными будут действия России. Я слышал заявление нашего премьер-министра о том, что Украина может ввести санкции в ответ на действия России. Из этого можно сделать вывод, что введение санкций по инициативе украинской стороны пока не планируется.
