О жестком приговоре украинцам Олегу Сенцову и Александру Кольченко, суде над Надеждой Савченко и том, как Владимир Путин будет торговаться с помощью заложников, в интервью корреспонденту "Апострофа" АРТЕМУ ДЕХТЯРЕНКО рассказал адвокат украинской летчицы МАРК ФЕЙГИН.
— Марк Захарович, практически сразу после вынесения приговора украинскому режиссеру Олегу Сенцову и крымскому активисту Александру Кольченко мировая общественность и украинские власти обратились к руководству РФ с призывом немедленно освободить их. Как вы оцениваете вероятность того, что российские власти пойдут на такой шаг?
— Вероятность того, что они прислушаются к подобным призывам, нулевая. Этот вопрос сейчас находится в политической плоскости, а никак не в правовой.
— Что, по-вашему, может оказать реальное давление на руководство РФ и каким-то образом изменить политику страны?
— Рычагов и инструментов у международного сообщества очень много. Например, санкционная политика оказалась чрезвычайно эффективной. Я не знаю, почему ее так низко оценивают. Посредством ограничительных мер ухудшается экономическое положение России, а, следовательно, и положение Кремля. В этом смысле представители Евросоюза и США, прибегая к заявлениям о немедленном освобождении осужденных украинцев, видя, что эти призывы остаются без ответа, должны переходить к следующей фазе. А именно — к санкционным действиям, которые должны обеспечить возвращение России к международно-правовым нормам. Соблюдение этих норм освободило бы не только Сенцова и Кольченко, но и Савченко, а также многих других украинских граждан, которые являются заложниками в России.
— Как вы можете прокомментировать приговор, вынесенный Сенцову и Кольченко?
— На мой взгляд, это решение суда несправедливое, необоснованное и противозаконное. Но я и раньше говорил, что суда в России, как органа судебной власти, не существует. Говорить о суде в РФ в полном смысле этого слова нельзя. Правосудия в России нет. В целом судебная система РФ характеризуется высокой степенью коррупции и зависимостью от органов государственной власти вышестоящего уровня. Суд не является неким арбитром между властью и обществом, в России он — часть государственной вертикали. Поэтому требовать от него объективных решений не приходится в принципе. В РФ суд — это фикция.
— Могут ли осужденных отправить в Украину для отбывания наказания?
— Согласно нормам соглашения о правовой помощи между Россией и Украиной от 1993 года, лица, осужденные в России, граждане Украины, могут отбывать наказание в Украине по соответствующему запросу украинской стороны в РФ. Но в случае с Сенцовым и Кольченко в этом плане могут возникнуть некоторые препятствия.
— Какие же?
— Там была целая история, связанная с российским гражданством. 18 апреля 2014 года было крайним сроком для зарегистрированных в Крыму граждан, когда они могли подать заявление о желании сохранить гражданство Украины для себя и своих несовершеннолетних детей. То ли им (Сенцову и Кольченко, — "Апостроф") подписали указы о гражданстве, то ли нет, но в соответствии с этим положением крымчане автоматически становились гражданами РФ. Поэтому, если у них есть российское гражданство, их могут не отдать по запросу Украины. Тем не менее, вопрос отбывания наказания Сенцовым и Кольченко будет решаться на политическом уровне, а никак не на правовом.
— Возможно ли опротестовать решение суда в Европейском суде по правам человека?
— Европейский суд по правам человека, наверняка, этот приговор отменит. Пусть не очень скоро, поскольку это достаточно консервативная инстанция, там сроки большие: от 3 до 5 лет могут рассматривать это дело, но я уверен, что будет именно такое решение. Другое дело, будет ли Россия выполнять эти международно-правовые решения. В этом уверенности нет.
— Как вы оцениваете возможность обмена заключенных украинцев?
— В ходе политических переговоров какой-то обмен, в принципе, возможен. Он всегда возможен, поскольку российская сторона осознает, что подобного рода издержки, которые несет "заложничество", которое сейчас активно практикуется в судебной и политической практике Кремля — это тупиковый путь. Он очень опасен с точки зрения дальнейших стратегических рисков.
Российский адвокат и оппозиционер Марк Фейгин
— Ощущаете ли вы, как адвокат Надежды Савченко, поддержку со стороны украинских властей? Была ли эта поддержка в деле Сенцова и Кольченко?
— Безусловно, эта поддержка есть. За Сенцова я не могу ничего отвечать, потому что я не его адвокат. Что касается моего дела (Надежды Савченко, — "Апостроф"), то это взаимодействие достаточно эффективное. Мы вовремя получали документы, и все, что можно было сделать, делалось. Конечно, в Украине есть своя бюрократия, но не в этом вопросе. Кроме того, ощущается политическая поддержка в целом. Без постановки вопроса Савченко на высшем уровне, в том числе в ходе переговоров в "нормандском формате" (Украины, Германии, Франции и РФ, — "Апостроф"), это решалось бы еще тяжелее. А так создавалась предпосылка для общего политического давления на российские власти. Конечная цель — освобождение Савченко — еще не достигнута, но промежуточные цели достигаются. В отличие от тех же Сенцова и Кольченко, Надежда содержится в хороших условиях. По отношению к ней нормы международного права по соблюдению ее прав как обвиняемого, находящегося в изоляции, соблюдались всегда. Это, в том числе, производные деятельности украинских властей. Поэтому я не могу сказать, что украинские власти сделали недостаточно. Они не могли сами по себе освободить Савченко. Это вопрос более высокого, международного уровня.
— Министр иностранных дел Украины Павел Климкин заявил о намерении создать некий санкционный список "Сенцова-Савченко", в который будут включены лица, причастные к судебным процессам над украинскими заложниками. Что вы думаете по этому поводу?
— Я слышал об этой инициативе. Я думаю, что она уже давно обсуждается. Уверен, что она будет реализована.
— Слушание по делу Надежды Савченко будет уже очень скоро. Какого приговора вы ожидаете?
— Будет то же самое. Точно такой же приговор, основанный на том, что будут представлены все "доказательства ее виновности". Все эти "доказательства" будут очень широко освещаться публично. Но вынесение приговора никак не связано с процессом. Приговоры никак не связаны с тем, что происходит в самих судах. Лица со стороны никак не могут понять, как это белое — черное, а черное — белое. Но в РФ это уже давно происходит. Пока все окончательно не поймут, что никакого суда в России нет, ничего меняться не будет. Нынешняя судебная система РФ напоминает ту, что была на ранней стадии авторитарной Германии. Система власти в России имеет пирамидальный характер, и суды — это просто один из этажей, они не находятся в стороне.
— Получается, что посредством вынесения подобных судебных решений власти РФ посылают некий сигнал всем несогласным с политикой Кремля?
— Конечно же, это — демонстрация. В этом присутствует также некая пропагандистская составляющая. Также это можно рассматривать как цель устрашения: "Если в Крыму вы будете выходить с флагами Украины и говорить о независимости, то с вами будет то же". Прежде всего, это нацелено на внутреннюю мобилизацию. Это посыл людям в Крыму, которые еще сохраняют надежду на то, что полуостров вернется в состав Украины. Поскольку дело Сенцова тесно связано с аннексией Крыма, оно является показательной демонстрацией. Сейчас в судах Кремль преследует, прежде всего, пропагандистскую цель. Если раньше, например, по делу Савченко, они думали о некоем международном пропагандистском эффекте, то после того, как стало совершенно очевидно, что эта тема не находит поддержки международных СМИ, они поняли, что все это надо сворачивать и переходить на "внутренний рынок".
— Возможно ли развитие событий, при котором Путин уже после вынесения неутешительного вердикта Савченко объявит амнистию и освободит украинских заложников?
— Никакой амнистии быть не может. Потому что решение об амнистии принимает нижняя палата парламента. Амнистия распространяется на широкий круг лиц по определенным категориям. У Путина есть индивидуальный акт, позволяющий ему помиловать отдельных лиц. Для этого ему ни у кого не нужно спрашивать разрешения. Но особенность этого процесса состоит в том, что осужденные лица сами должны попросить его о помиловании. Я не знаю, как настроен Сенцов, но Савченко такого прошения подавать не хочет. Я думаю, что здесь более уместно решение отправить их отбывать наказание на территорию Украины. Но это также будет некий размен. В России возможно абсолютно все, полагаться на суд в нынешней ситуации не стоит. Решаться все будет в Кремле, а у Путина нет никаких ограничений по власти. Поэтому он не будет ничего делать, пока не получит чего-то взамен. Он — политический торгаш.
— Что может стать этой разменной монетой? Возвращение в РФ российских военнопленных или признание Крыма российским?
— В идеале он хотел бы всего и сразу. У него подход — набрать заложников, а потом вести переговоры. Хотеть он может всего, в том числе и ослабления санкций, и уступок в переговорах.
— Президент Украины Петр Порошенко сказал, что добьется освобождения Олега Сенцова и Надежды Савченко в рамках Минских договоренностей. Насколько оправданы такие заявления?
— Я думаю, что Минские соглашения не распространяются на Сенцова, Кольченко и Савченко. Поскольку там речь идет об обмене заложниками с двух сторон: ДНР и ЛНР — с одной, и Украины — с другой. Россия завела уголовные дела в отношении Сенцова, Кольченко и Савченко не в качестве участников боевых действий на Донбассе или комбатантов (лиц, принимающих непосредственное участие в боевых действиях в составе вооруженных сил одной из сторон международного вооруженного конфликта, — "Апостроф"). Поэтому я думаю, что нажим Порошенко не сработает. Россия на это не пойдет, потому что тогда придется признать их политическими уголовниками, и что их перевезли в РФ. Тогда возникнет вопрос, как Савченко оказалась в России. Кто ее привез? Они то утверждают, что Савченко сама перешла границу. Таким образом, более эффективный путь — это требовать по соглашению о правовой помощи отбывание наказания осужденных лиц в Украине.
— Каким вы видите дальнейшее развитие событий в контексте Сенцова, Кольченко и Савченко?
— Разрешение этих дел не будет слишком быстрым. Вместе с тем, конечно же они не будут отбывать наказание по 20 лет. Украина и Россия понимают, что происходящее — тупиковый путь для Кремля. Это просто так не проходит. Я могу точно констатировать, что у РФ будет несколько головных болей: это, в том числе, предстоящее решение по Boeing, когда Генеральная ассамблея ООН с высокой вероятностью создаст международный трибунал. Нет никаких гарантий, что этот трибунал плавно не перейдет к расследованию и признанию виновными лиц, причастных к событиям на Донбассе. В контексте полномочий, которыми Генассамблея может наделить трибунал, это выглядит очень возможным. Кроме того, у России есть головная боль с непризнанием международным сообществом Крыма, действием санкций Запада, а также падением цен на нефть. Поэтому дела Сенцова, Кольченко, Савченко и других украинских граждан, которые фактически находятся в заложниках у России, будут решаться в контексте попыток разрешения вышеперечисленных проблем. Решать эти вопросы, как и судьбы Савченко и других людей, будет один человек. Это Путин. При этом делать он это будет, исходя из собственных интересов. Приниматься такие решения будут в больших политических масштабах, на переговорах с представителями международного сообщества.
