Георгий Тука о причине войны, черной дыре ЛНР-ДНР и страхе перед НАТО на Донбассе

Глава Луганской военно-гражданской администрации ГЕОРГИЙ ТУКА во второй части интервью "Апострофу" рассказал о схемах воровства бюджетных денег, "параде вышиванок", который ему устроили местные чиновники, усталости от войны на Донбассе и будущем региона.

Первую часть интервью читайте здесь: Георгий Тука о возвращении сепаратистов во власть и блуждающих снайперах

Кто успел, тот "распилил"

— Когда вы ехали сюда после назначения, то узнали о сумме бюджета — 2,5 млрд грн — и тогда для вас эта сумма выглядела огромной...

— Ну, если реально — то сумма и правда огромная. Но я теперь понимаю, что она у меня в кабинете в чемоданах не стоит. Это неосязаемые деньги. Конечно, есть масса способов превращать эти неосязаемые деньги в шелестящие купюры и пухнущий счет в банке.

— Вам тут что-то подобное пытались предложить?

— Нет.

— Не смеют?

— Скорее всего, да, потому что моя позиция достаточно жесткая и достаточно известная. Поэтому таких нахалов пока не находилось. Я жду их с нетерпением. Что касается схем воровства — есть тупые и изощренные. Сейчас массово идет восстановление инфраструктуры, на это государство выделяет немалые бюджетные деньги — порядка 200-500 млн в год. И тут "пилят", кто во что горазд. Есть и фиктивные работы, и (завышенная) стоимость стройматериалов.

Георгий Тука рассказывает, как недавно в область приехал работать один человек, и он попал в кабинет капитального строительства на заседание чиновников, на котором как раз готовилось подписание договора на поставку металлопластиковых окон по цене 1,7 тыс. грн за одно окно. Общая сумма контракта — около миллиона, окна должны были пойти на восстановление школ. "Мой представитель сам из Днепропетровска, увидел эту цену, говорит — вы с ума сошли, я вам за 1,1 тыс. из Днепра сам эти окна на руках принесу. Повисла тишина, — вспоминает Тука. — Мы это пресекли. А сейчас проводим ревизию этих школ, и я буду заказывать аудит в Управлении капитального строительства". Глава ВГА заявляет, что в его команду уже прибыл человек, который займется организацией Службы внутреннего аудита, которая будет целенаправленно отслеживать возможности коррупционных действий всей администрации.

Говорить о сформировавшейся команде пока рано, но Тука рассказывает о пополнении, которое заступит на рабочие места в ближайшее время — люди будут отвечать за ЖКХ, медицинскую сферу, образование, экономику и контролирующие органы. Завлечь их удалось исключительно идеей, признается он. "Все можно было бы сделать намного быстрее, если бы были материальные условия. Найти людей, которые на грани безумства попрутся сюда из вполне благоустроенных квартир, городов, в непонятные курятники с мизерной зарплатой и 18-часовым рабочим днем, тяжело, таких фанатов не так много. Но они есть", — говорит глава ВГА.

— Вы чувствуете, что местные чиновники вас пытаются использовать?

— Допускаю, что пытаются. Но доказательств того, что у кого-то это получается, у меня нет. Изначально таких случаев было очень много, тут был вал доброжелателей, в уши вдували постоянно. Честно говоря, мне хватило первых 3-5 дней, чтобы понять, что слепо доверять тут нельзя никому. Доходило до анекдотических ситуаций, когда заходит местный активист Петров, говорит: "Я сепаров гоняю уже 50 лет, только на меня вы можете положиться, только я один (за Украину)", через минуту заходит следующий: "Я — Сидоров, только я один, вот перед вами был Петров, я его видел, он перекрашенный сепар"... Не успевает закрыться дверь, залетает гражданка: "Я — Мария Никитишна, я тут видела, как от вас выходили Иванов с Петровым, а еще есть Сидоров с Косяковым, это банда перекрашенных сепаров, это сейчас они ходят в вышиванках, а я-то их всех знаю". У меня уже голова вот такая. За первую неделю у меня реально было отвращение к вышиванкам и к активистам.

— И они все демонстративно устроили в вашем кабинете "парад вышиванок"?

— Первые дни — да. Но это наушничество не прекращается. Доходило до смешного, когда мне моя агентура донесла, что человек, на которого я уже подписал увольнение, зам ЖКХ, некто Голуб (директор департамента ЖКХ Луганской администрации Александр Голуб, — "Апостроф"), он по администрации ходит и рассказывает, что волна миновала, что он опять на коне, что губернатор у него вот где (показывает сжатый кулак), что он подписывает все, что я даю. А я-то уже знал, что решение принято. Я взял и в Facebook написал, что ходят товарищи, которые не догадываются, что их судьба как работников администрации уже решена. При этом не указал ни должность, ни фамилию.

— Что, он прибежал первым?

— Нет. Он прибежал третьим. На утро половина приемной — с докладными, с закладными. Когда заполз сам Голуб, я уже так ржал. И друг на друга — понеслась!

— А какой-то конструктив есть в этом стукачестве? Они правду говорят?

— Да, мне не надо полиграфа. Настолько это было комично. Они друг на друга, нескончаемым потоком. Может, это свойственно любому коллективу. Но я такого жизненного опыта никогда не имел. А сейчас еще и выборы. Я так ожидаю, что со следующей недели начнется очередной вал информационного потока.

— Тут главное, чтобы они в вышиванках заходили. Это ведь для них своего рода камуфляж. Зато по нему можно вычислить, кто сепаратист. Если говорить о предстоящих местных выборах, есть ли проукраински настроенные, у кого есть шансы зайти во власть?

— Есть. Их немного. Есть люди реально проукраинские, часть хочет остаться при власти, а часть хочет какого-то социального лифта в собственной иерархии. Есть небольшая группа людей, реально проукраинских, которые никогда во власти не были до сих пор, но реально хотят что-то изменить. Удастся ли их провести на выборах — не знаю.

— А как вы можете помочь?

— Я не имею права заниматься агитацией, да и не люблю я это дело. Но есть масса способов пропагандировать человека, не вступая в прямую агитацию. Например, на торжественном мероприятии, сельском сходе, посвященном прибытию "их величества губернатора", и если за моей спиной будет стоять этот человек, то это ему уже помощь. То есть не запрещенные законом способы. К сожалению, во всех без исключения партийных списках достаточно персонажей, с которыми я не сел бы даже за один стол. Может, это одна из главных причин, почему я категорически отказываюсь идти куда-то в политику. Я еще по-прежнему продолжаю разочаровываться, хотя повидал много. Первый мой опыт снятия розовых очков был во время встречи с Пашей Жебривским (глава Донецкой ВГА, — "Апостроф"), когда только-только меня назначили. Мы встретились в Киеве. Сидим, разговариваем. Я — весь такой радужный, у меня свое видение о команде, будущих кандидатах, мы разговариваем. Я ему фамилию, он мне — номер (уголовного) производства. Я ему фамилию — он мне сумму. Я ему фамилию, он мне — номер статьи. Я ему фамилию, он мне — схему и потоки. За полчаса...

— Развалил всю вашу команду?

— Было такое впечатление, что он меня грязной мокрой половой тряпкой отхлестал по физиономии. А он же прокурор по борьбе с коррупцией. Я говорю: "Паша, краще б я оце з тобою не зустрічався". Он давай ржать. Я говорю — не представляю, как ты, все зная, можешь в этом кубле работать? Он говорит, что за столько лет система была построена так, что только такие рядом и есть.

— А сейчас какие у вас ощущения — кто за вашей спиной?

— За спиной в ближайшее время появятся два человека — один будет моим первым заместителем, уже проведена вся процедура, согласование, проверки. Надеюсь, на следующей неделе она приедет. И приедет мой друг юности, которого я назначаю главой облздрава. К этим людям я смогу повернуться спиной. Повторюсь, моя цель — изменить систему. Я поэтому и пригласил этих ребят из Комитета по противодействию и борьбе с коррупцией. Не для того, чтобы они тюкали Наума (Анатолия Науменко, главу Управления МВД в Луганской области, — "Апостроф"). Кто такой Наум, я и без них знаю, может, даже больше их вместе взятых. Кто такой прокурор, эсбешники — я все это знаю. Люди, помогите, дайте алгоритм, какие надо изменения в системе (!) провести, чтобы даже после моего убытия не смогли появиться Наумы, такие прокуроры... Но, к сожалению... Они приехали, но результат получился совсем не такой, как я ожидал. Их (силовиков) сразу начали мордой бить об стол. Они к такому непривычные, да никому такое не нравится. Но я всегда стараюсь быть максимально объективным. Даже если он — мерзавец и взяточник, то это не говорит о том, что у него нет проблем. Те же самые бесквартирные менты — это проблема, которую надо решать. Те же дырки в законодательстве — это проблема, которую надо решать.

Георгий Тука уверяет, что и дальше будет стараться приглашать народных депутатов в область, а также возить силовиков с собой на заседание комитета в Киев и просить, чтобы их проблемы выслушивали. Хотя соглашается с тем, что работа и отчеты силовиков зачастую выглядят как банальная показуха.

Тука рассказывает историю с международными перевозками по маршрутам Северодонецк — Москва и Лисичанск — Санкт-Петербург. Они осуществляются так: на украинской территории люди сели в автобус, их довезли до села Меловая, которое просто разделено на две части разделительной линией. Там пассажиры перешли пешком через дорогу и сели на автобус этой же компании и поехали в Москву и Петербург. Буквально на днях доложили, что СБУ перекрыла этот канал, завернула назад людей, задержала несколько автобусов.

"Это все классно, а до того все работало, пограничники видели, знали и, получается, были в доле? А вот на этот вопрос — тишина. Скорее всего, устроена показуха. Тривиально — раз система работала, значит, эти же пограничники получали бабки и закрывали на это глаза. Если бы за этот день-два появился новый погранотряд, то можно было бы сказать: вот, сменили пограничников, они начали работать. Но никого ж не сменили!" — возмущается Тука. А в приватной беседе сбушники ему пожаловались, что у водителей изъяли права, документы на автобусы, но потом передали транспорт самим же водителям на ответственное хранение. "Через день эти же автобусы внаглую, без документов, с теми же самыми водителями, с новыми пассажирами опять были задержаны на маршрутах. Я обращаюсь к сбушникам — что делать? Тишина. Я когда это услышал, сразу вспомнил "Зеленый фургон" — прошу передать мне самогонный аппарат во временное пользование. Ну а как еще. Значит, сбушники тоже в доле", — говорит он.

Тука уверен, что реформирование правоохранительной системы, если разбирать триумвират суды-прокуратура-милиция, надо начинать с судейского корпуса, поскольку судей намного меньше, чем милиции и прокуроров. "В конце концов, именно эти люди выносят финальный вердикт именем народа Украины. Как бы мы кого ни поменяли, возьмем идеального сбушника или прокурора, но финальное решение принимает конкретный судья. И эти персонажи так обнаглели и зажрались, что в киевском суде на Печерске (кажется, это была программа "Гроші") мало того, что они ездят на "туарегах" и "лендкрузерах", так еще не стесняются в декларации указывать: общая сумма подарков за год — 2,5 млн. Как будто с другой планеты!" — возмущается он.

Фермы для переселенцев

— В каком состоянии сейчас луганский бизнес, насколько велика проблема с рынками сбыта?

— С поиском рынков сбыта, то это проблема серьезная, потому что если говорить о малом и среднем бизнесе, он был сориентирован либо на Донецкую и Луганскую области (речь, в том числе, об оккупированных территориях), либо на Россию. Сейчас эти оба рынка закрыты. Если говорить о крупном бизнесе, то там ситуация другая. Там есть европейские рынки, хотя немало компаний по привычке работают на Россию. Сказать о том, что весь бизнес лежит — неправильно. Есть трудности, связанные с логистикой. Если взять Луганскую область, то северо-восток для сельхозпродукции области закрыт. А искать пути на запад и на юг, то свято место пусто не бывает, там уже все занято. Во-вторых, доставка и логистика на европейские рынки через западную границу Украины съедает всю рентабельность. Поэтому надо искать внутренние пути. Не думаю, что это полный тупик, что-то можно делать.

Глава Луганской ВГА рассказывает о проектах международных неправительственных организаций. К примеру, люди получают возможность построить дом с использованием современных энергосберегающих технологий, при таком поселке создается малое производство, которое позволяет семье прокормить себя и отдавать свою сельхозпродукцию компании, которая и предоставила стройматериалы. Можно выращивать овощи на вертикальных грядках, благодаря которым урожайность на небольшой площади повышается в разы. Еще один проект — ферма по выращиванию речных креветок или индюков. Продавая продукцию, семья может за 10-15 лет выкупить право собственности на построенное жилье. По сути, такие проекты подошли бы переселенцам, считает Тука. Коттеджные поселки с использованием современных каркасных технологий можно построить за 6-9 месяцев. Жилье там получат лишь те, кто согласен работать на ферме.

В области насчитывается порядка 200 тыс. переселенцев. 50% луганчан проживают в селе, и проблем с землей нет, так что можно найти немало подобных проектов. С городскими жителями сложнее — тут катастрофически не хватает жилья. Особенно остро стоит вопрос в Северодонецке, поскольку административный центр области перенесен сюда, и тут сконцентрированы все админструктуры: суды, налоговая, прокуратура, администрация. А жить людям негде, поэтому и цены на аренду жилья подскочили чуть ли не в три раза. "Я вчера ради интереса посмотрел на зарплатную карточку — за два месяца своей работы я получил 12 тыс. грн. А снять однокомнатную квартиру — 3-3,5 тыс. минимум, если повезет", — рассказывает Тука. Признается, что сначала жил в гостинице, но платить 500 грн в сутки оказалось не по карману, поэтому он переехал за город и теперь живет неподалеку от здешних переселенцев. Платит за жилье без учета коммунальных услуг 1,5 тыс. грн.

В телефонном режиме

— Как ваша семья относится к тому, что вы перестали зарабатывать деньги и живете вдали от них?

— С состраданием. Тяжело, конечно. И без денег тяжело, и то, что видимся редко, тяжело. Но они понимают, что я взвалил на себя такую ношу и такую ответственность, я реально хочу реализовать свои мечты. Наверное, было бы намного комфортнее, если бы это предложение поступило не в Луганской области, а, например, в Киевской, чтобы не менять привычный уклад жизни и место жительства. Но влез здесь. И, честно говоря, так привык, что последний раз с женой был небольшой конфликт. Я был в Киеве, и когда после встречи с президентом поздно ночью приехал домой, было начало второго. Я беру компьютер, а жена говорит: "Иди спать, зачем тебе компьютер?" Я говорю: "Я хочу на утро билет домой взять" (качает головой и улыбается).

— Что, получили за это?

— Получил, да... Неоднократно слышал от тех чиновников, которые сюда приезжают по разным делам в командировки, когда встречаю их потом в Киеве — у тебя там условия ужасные, но зато как у тебя интересно.

— Я знаю, что у вас есть дочь.

— Да. А сейчас такой возраст — 15 лет. Начинается...

— Она с пониманием относится к вашему отсутствию или ей тоже нелегко?

— На словах, вроде, с пониманием. Но как там в душе — не знаю. Но потеря отцовского контроля уже ощущается.

— А вы — контролер?

— Да, я — контролер. Потому что возраст у нее уже тяжелый, в таком возрасте нужен повышенный контроль. Чтобы, не дай Бог, не вляпалась в халепу. Конечно, воспитание детей по телефону — это малоэффективно.

— Но пока еще авторитет чувствуется?

— Да, тем более, она постоянно наблюдает за мной в интернете, по телеящику. Она понимает, что я делаю важное дело. Когда меня только назначили, она спрашивает: "Папа, а кто главнее, — ты или народный депутат?" Я говорю: "Лиза, а сколько у нас народных депутатов?" Она говорит: "450". "А сколько глав областей?" Она: "24. Ааа, поняла" (смеется).

— А вы чувствуете себя главнее депутата?

— Нет. Честно говоря, меня до сих пор коробит, когда я приезжаю куда-то в район, а там на меня жители смотрят как на божество, спустившееся с неба. Я такой же простой, как те ребята, которые на улице. Нет у меня снобизма, свойственного чиновникам. Может, потому, что я, как говорят, из грязи в князи. А они к своему княжескому положению шли годами упорного бюрократического труда. Поэтому они обрастают этим (снобизмом). Но я это не люблю и так себя не ощущаю.

— Вы же понимаете, что такое поклонение барину — это, возможно, не только их многолетняя привычка, но и надежда на то, что вы что-то измените в их жизни.

— Наверное, да. Так и есть. Я часто говорил, что моя миссия, если так можно сказать, — не посадить пятьдесят местных чиновников или построить дорогу. Я хочу постараться на своем примере изменить это барское мировоззрение людей, чтобы они поняли, что надеяться можно и нужно в первую очередь на себя. А от властей можно и нужно требовать, а не просить. Насколько мне это удастся — поживем-увидим.

— А чувствуется этот посыл? Вот они встречают вас первый раз как барина, но потом, узнав немного, может, меняют свое отношение?

— Самим фактом появления ничего не изменишь. Но я всегда, когда куда-то выезжаю, стараюсь с людьми общаться нормально, по-человечески.

Тука рассказывает о своем визите в Старобельск, где он познакомился с супружеской парой — предпринимателями, которые купили турецкую линию по переработке для производства макаронных изделий, построили свою пекарню, а также делают подсолнечное масло и занимаются разливом питьевой воды из скважины. Пара призналась Туке, что для них это было что-то невероятное — "пообщаться с живым губернатором и проговорить полтора часа, обсудить будущее детей, страны в целом". А во время визита в Белокуракино глава администрации показывал Туке больницу. "Мы там бегло прошли, посмотрели, потом, прощаясь, зацепили вопрос, что надо сделать в медицине, и, стоя на крыльце, проговорили больше часа, спорили, обменивались мнениями, — рассказывает глава ВГА. — Когда я начал садиться в машину, то люди увидели, что перед ними нормальный дядька, с которым можно разговаривать, обмениваться мнениями, договариваться". Он жалеет, что для таких встреч времени очень мало, а ведь именно они могут менять мировоззрение людей. "А когда ты приезжаешь как свадебный генерал на торжественное мероприятие под звуки оркестра вручить два десятка грамот, под барабаны и горны, то, к чему привыкли все чинуши, мне это всегда неприятно, — признается Тука. — Но приходится, это часть образа жизни в этой области".

Потроллить бабушку

— Вы чувствуете сепаратистские настроения в регионе, в чем они проявляются?

— Ни разу никто мне в глаза такие взгляды не высказывал, со мной на контакт чаще всего выходят проукраински настроенные люди. Я все это прекрасно понимаю. Объективно я не делаю оценку о настроениях людей только на основании круга, с которым общаюсь. Я был бы благодарен, если бы нашлась консалтинговая компания, которая бы провела реальное исследование общественного мнения. К сожалению, таких желающих не нашлось, а заказывать исследование я не могу — у меня нет таких статей бюджета. Но, без сомнения, для понимания объективной картины это важно.

— Когда-нибудь война закончится, мы снова будем жить в одной стране, как нам стать одним народом и перестать ненавидеть друг друга?

— Как перестать ненавидеть после таких рек крови — это самый болезненный вопрос.

— А можно ли?

— Это будет непросто и не быстро, тут иллюзий нет. Давайте вернемся к тому, что первопричина этой войны — война в умах. Все эти "Донбасс всю страну кормит", "Донбасс на колени не поставить". Я проезжаю по этой бедной, нищей Луганщине, гляжу на эти двухэтажные бараки с печным отоплением, шахтерские поселки и думаю: "Господи, да кого вы можете кормить, если вы сами себя прокормить не в состоянии?" Я практически готов отказаться от борьбы за умы старшего поколения. Это практически безнадежно. За людей среднего поколения, моего, — 50 на 50, при определенных усилиях это можно сделать. Но вот молодежь я им так просто не отдам. Одна из лучших схем работы с молодежью — позволять ребятам своими глазами, на своем личном опыте познавать мир. Потому что сколько не говори "халва", а во рту слаще не станет. Еще Геннадием Москалем была развернута программа организации отдыха детей с Луганщины по другим регионам Украины. Когда из Станицы Луганской для отдыха, кажется, в Ужгороде в начале лета набирали первую группу, то из 35 мест было только 9 желающих.

— Боялись, что там выпьют кровь младенцев?

— Да, боялись. Но вернулись эти девять, рассказали свои впечатления, на следующую группу собралось 35 желающих. Когда эта группа возвращалась назад, то из 35 детей то ли четверо, то ли семеро изъявили желание остаться и не хотели возвращаться. На третий заезд было уже больше 50 желающих. Ребята приезжают оттуда, начинают троллить своих русскомирных дедушек, бабушек, пап и мам, это ломает стереотип. Это — лучший способ. Поэтому я такие проекты пробиваю везде, где можно, на международных встречах.

Георгий Тука говорит, что на днях о таком проекте он договорился с послом Литвы, и теперь на бесплатное обучение в эту страну отправятся пока только пять детей, которые будут жить в семьях, ходить в школу, где преподавание будет на русском, отдельно на украинском и литовском. Такую же программу глава ВГА инициировал на встрече с представителями Еврокомиссии и ОБСЕ. Последние анонсировали проект на своем сайте. По мнению Туки, молодежь надо отправлять учиться в другие страны, просто смотреть мир, чтобы они увидели, насколько он разнообразен, "на собственной шкуре понять, что НАТО — не кровожадный дядя Сэм с атомной бомбой в кармане, мечтающий, как бы покорить этот Луганск с этим Донецком, которые этому НАТО триста лет снились, — говорит Георгий Тука. — Надеюсь, мы запустим программы по обучению, но с обязательным условием, что ребята будут возвращаться сюда".

— Вне всякого сомнения, предстоит работа с педагогическим составом школ и других учебных заведений. Немало фактов, когда "ватные" преподаватели все еще остаются на своем месте работы. И я буду прилагать все усилия, чтобы подобные люди были извлечены из системы образования, нечего им там делать. Пусть другими делами занимаются. Мечтаешь о России — чемодан, билеты, вокзал. А калечить детей я им не позволю.

— Но в регионе таких учителей немало. Кем их заменить?

— Это проблема, но есть вариант — в Центральной и Западной Украине есть немало педагогических вузов, выпускники которых готовы ехать и преподавать здесь. Конечно, придется решать проблему с жильем.

Российский агитпроп

— В донбасских городах и селах прифронтовой зоны массово смотрят российское ТВ. Бывает, электричество получают благодаря генераторам или топливу, которое дают украинские военные, и при этом в эфире — какая-нибудь "Россия 1". Что можно сделать с этой российской телепропагандой?

— Это — архисложный вопрос. Ведь этот агитпроп поступает не по кабельному ТВ, которым достаточно легко управлять, а со спутника. Сбить его? Спутниковые системы приема сигнала стоят недорого. Если проехать по местности, все вокруг увешано этими тарелками, все (развернуты) в одном направлении.

— Значит, технически ничего нельзя сделать?

— Я иногда задумываюсь, а не запретить ли использование спутниковых тарелок в области, но вряд ли это законно. Судами замордуют. Надо быть объективными — информационный продукт, который производит Украина, по качеству существенно уступает продукту российскому. Поэтому конкурировать очень тяжело, а мозги промываются просто капитально. Надо или придумывать какие-то хайтек-технологии, чтобы глушить эти российские сигналы. В городах с этим еще можно справиться — там есть кабельное и можно запретить тарелки. Если взять Киев, то там их по городу практически не увидишь, очень мало, потому что можно подвести под нарушение архитектуры постройки.

— Какой соотношение сельского и городского населения в Луганской области на подконтрольной территории?

— Если взять три города — Рубежное, Северодонецк и Лисичанск, то это тысяч 350-400 в совокупности. А общее число населения с учетом переселенцев — 800-850 тыс.

— То есть около половины все равно будут не "оптичены", даже если попытаться отрезать этот сигнал в городах? Может, попробовать тогда какие-нибудь агитки-листовки...

— (Кивает). Агитки и листовки нужны, особенно для сельской местности, для людей старшего поколения. У меня есть еще одна идея, пока — только идея. Я вспоминаю свое детство, раньше в каждом селе возле почты, на рынке, на главной площади стояли такие устройства, назывались они колоколы. Это были громкоговорители, из которых звучало радио. Достаточно эффективно и малобюджетно. Новости, перебивки. Там можно пускать центральные радиосигналы и делать перебивку местными новостями. Мне кажется, это очень хорошая идея. Нужно ее теперь воплощать в жизнь. Я ее уже много раз озвучивал, она всем нравится, но за реализацию никто пока не хочет браться.

Худой мир

— Как вы думаете, в зоне АТО очередное затишье или, все же, уже навоевались?

— Я знаю, что и на той стороне, и на нашей люди уже от войны устали. В то же время я отдаю себе отчет в том, что армия есть армия, есть дисциплина и приказ, а с той стороны из числа боевиков там осталось процентов 25-30. Все остальное — это пришлые граждане, включая регулярные воинские части (РФ). Если будет приказ, тогда, невзирая ни на что, пойдут воевать. С другой стороны, скажу честно, я не в восторге от такого перемирия, потому что в результате мы получаем то, о чем я предупреждал еще полтора года назад — черную дыру практически в центре Европы, по сравнению с которой Приднестровье — это жалкий лепет. Это и финансовая дыра, и человеческая, и товарооборот, и наркотики, и оружие, и все, что хочешь. И если уж так складывается, что мы на сегодняшний день не в состоянии без кровопролития вернуть себе эту территорию, мне представляется, что надо обустраивать полноценную границу с жесточайшим контролем, в первую очередь, чтобы обезопасить большую Украину от проникновения террористов с той стороны. Уже до конца года будет закончено строительство такой границы в Харьковской области, и, если не ошибаюсь, ориентировочно по графику с декабря начнутся работы по Луганской. Ров, вал, колючая проволока. Не знаю, правда ли, но в интернете я видел информацию о том, что русские со своей стороны строят похожие сооружения вдоль границ ЛНР, ДНР. Им вся эта мотороловско-гивиевская братия там и даром не нужна. А нам надо думать о физической ликвидации этих подонков, а не просто вытеснении назад в Россию.

— Есть ли, по-вашему, силы внутри ЛНР, настроенные на движение на совместное проживание с Украиной?

— В общей массе все устали от войны. Но это не говорит о взаимных симпатиях. Надо понимать: чтобы этот огонь разгорелся вновь, надо пару маленьких искр. Желающих разжечь этот костерок достаточно. Тут — намного меньше, там — побольше. Потому что там до сих пор есть откровенно криминальные образования, которые рано или поздно исчерпают финансовый ресурс в виде какого-то подножного корма. Не останется ничего другого, кроме как провоцировать очередные конфликты, чтобы получать новые объекты для грабежей и мародерства. Но большая масса простых обывателей от этого реально устала. Я недавно читал их социологические данные, не знаю, насколько им можно верить, но порядка 30% населения на той стороне мечтает о вхождении в состав России. А подавляющее большинство мечтает о своей квазиреспублике.

Георгий Тука уверен, что на оккупированной стороне все же есть часть людей, которые поддерживают Украину. Он говорит, что там есть одни стереотипы — о "бандеровцах", которые идут их насиловать, грабить и убивать, о кровожадном дядюшке Сэме с татуировкой НАТО на лбу, то у нас стереотипов тоже хватает — о непримиримых луганчанах, которые твердят "наши деды воевали". Но, если разобраться, если бы не яростный и рьяный brainwashing, то большинство населения обеспокоено одними и теми же проблемами — это и низкий уровень жизни, и высочайший уровень коррупции, отсутствие социальных лифтов, перспектив в будущем.

Глава ВГА собирается на встречу со своими информаторами, и мы с ним прощаемся. Спускаемся вниз, к его машине. В нескольких метрах, за деревьями, стоит внушительный Chevrolet серого цвета. Тука машет в его сторону рукой: "Президент подарил". Оказывается, что внедорожник бронированный. Интересуюсь, почему он ездит в простой легковушке и не пользуется президентским подарком. "Ну, я один раз съездил на нем в Счастье. Сам заправил. 3 тыс. грн в трубу вылетело. Так что пусть пока стоит", — улыбается Тука и открывает дверцу легковушки. "Ничего, прорвемся", — говорит он на прощание.