Украинцы и грузины видят в своих конфликтах против России часть одной войны против Кремля. Войну в Абхазии 1992-1993 гг. сравнивают с конфликтом на востоке Украины. По мнению экс-замначальника Генштаба Грузии, ветерана российско-грузинской войны, а ныне инструктора Международного проекта"Центр подготовки "PATRIOT" Мераба Кикабидзе, единственным способом завершить войну являются реформы и развитие государства. Кикабидзе рассказал о грузинском опыте урегулирования, выразив мнение, что Украине, как и Грузии, нельзя идти на прямые мирные переговоры с Россией.
Если говорить об оккупации грузинских и украинских территорий, картина та же. Что было в 1990-х годах у нас в Абхазии, сейчас происходит на Донбассе. Этот механизм сдерживания работает на то, чтобы Украина, как и Грузия, не могла идти твердыми шагами, проводить реформы. Но что россиянам не удалось, так это завоевать весь Донбасс.
В Грузии после 1993 года (в 1993 году завершилась война в Абхазии, — "Апостроф") каждые четыре года, как Олимпиада, у нас всегда война, конфликт с Россией. И в 2008 году наступила кульминация. Потому что, когда мы начали реформы, восстановили армию, пенитенциарную систему, создали полицию, экономика и ВВП поднимались все выше, и народ почувствовал на себе это благополучие. Работа силовиков сделала страну безопасной. Грузия в рейтинге Doing Business оказалась в верхней части списка из 130 стран. Все это не нравится России. Как раз после всех этих изменений Россия напала на Грузию, и возобновился конфликт.
Еще до войны 2008 года было предложение президента Саакашвили дать абхазам очень широкую автономию: чтобы они имели свой парламент и денежную единицу. Существовала даже идея перенесения столицы Грузии в Сухуми. Подобные предложения способствовали улучшению отношений центральной власти с Абхазией, люди начинали смотреть на вещи по-другому. Но когда государство показало, что готово обсуждать такие уступки, России это не понравилось — они испугались, что таким путем Грузия решит внутренние проблемы. И потом появились российские военные.
Есть опыт Грузии, Приднестровья, Нагорного Карабаха. Украина может им пользоваться. Но нельзя садиться с оккупантом за стол переговоров — потому что он занял территории. К чему разговаривать с оккупантом? В Украине один народ — это не Сербия, Македония или Хорватия. Поэтому правительство должно иметь программу, которая позволила бы улучшить качество жизни в Украине. Чтобы люди на оккупированных территориях, так называемые или даже настоящие сепаратисты, увидели, что жизнь на подконтрольных Киеву территориях лучше: медицинское обеспечение лучше, зарплаты и социальные пакеты, образование, безопасность, армия и МВД — все лучше. Оккупант должен увидеть, что Украина не та, что три года назад. Лишь в этом случае будут помогать Европа, наши западные друзья.
Общество должно быть единым, потому что со временем этот мост рушится, и разойдутся дороги. Руководство "ДНР" и "ЛНР" — это не власть. Путин назначил одного — убил другого, назначил третьего — убил второго и так далее. Главное оружие Украины — народ. Он сможет все. Народ скажет и не станет там Захарченко или кого-то еще. Проблема России отпадет, когда местное население на оккупированных территориях начнет раздражать тамошняя ситуация, а Украина будет сильной страной. Имея эти два компонента, Украина сможет разговаривать с РФ, как равный с равным.
Плохим примером для Украины может быть пророссийскость нынешней власти Грузии, которая отошла от прежней позиции, что руководство страны не должно напрямую разговаривать с Россией. Сейчас государство молчит об Абхазии и Цхинвали и даже говорит, что власть Саакашвили начала войну против России. Я не говорю, что мы выиграли войну против РФ. Но правительство Саакашвили победило в войне политической, потому что Россию после 2008 года назвали страной-оккупантом. Нынешняя политика Грузии — предательство национальных интересов. Украина не должна заигрывать с Москвой и думать, как выиграть время. Россия понимает лишь язык сопротивления.
